Добро не остается безнаказанным

39. Тирион. Пламя

Тирион наслаждался неожиданно возникшим свободным днем. У его отца закончились для него задания, а работа мастера над монетой шла своим чередом.

Жаль, правда, что его прелестная жена ушла в город. Последние несколько дней рядом с ней он чувствовал себя настолько спокойным и счастливым, каким не был уже давно. Когда они оставались наедине в их покоях, Тирион мог говорить о чем угодно, выглядеть как угодно, делать что угодно, а восхищение и нежность с лица Сансы никуда по-настоящему не исчезали. Нет, конечно, когда ему вздумалось сыграть с ней в шарады на раздевание, жена была до крайности возмущена. Она начала наслаждаться процессом немного позже, после того, как троекратно выиграла.

Так Тирион нашел практическое применение старинной военной мудрости: можно проиграть раз, да даже и три, если за этим кроется ключ к более важной победе. Нужно ли уточнять, что с тех пор различные игры на проверку хитрости и гибкости ума открывали каждый их вечер?

М-да, он бы с радостью начал играть уже сейчас, хотя солнце лишь недавно лениво оторвалось от горизонта. А, с другой стороны, для него есть еще одно любопытнейшее занятие.

Найденная сокровищница Таргариенов манила не только своими горами золота и украшений. От подсчитывания монет Тириона уже откровенно мутило, пусть до последнего времени он и не знал, что такое вообще возможно. Во всяком случае, сегодня туда его влекли скорее накопленные знания, чем богатство.

Поблуждав по тайным переходам, осторожно подсвечивая путь лампой, он спустился ко входу. Тащить с собой маленький табурет было непросто, но только он сошел бы как замена магии Сансы. Осмотревшись по сторонам и затаив дыхание, как в первый раз, Тирион приложил кинжал к участку стены там, где, как он помнил, находилась скважина замка. Щелчок — и вот уже кладка гостеприимно отодвигается.

Расставленные по всему залу стеллажи в большинстве своем ломились от свитков и книг. Дождавшись, пока стена станет на место, Тирион двинулся вперед. К некоторым он не рисковал прикасаться из-за ветхости, у других читал свисавшее название, вроде «Любимейшие завтраки его милости, правителя Семи королевств и защитника государства, Бейелона Благословенного», и откладывал их из-за подступавшей брезгливости, а до третьих попросту не дотягивался и шел дальше.

Изредка где-то во тьме что-то шуршало. Может, бегали крысы или набросанные в кучи вещи и драгоценности сползали на пол. Пусть было немного жутковато, но и любопытство, не отпуская, гнало вперед.

По мере того как Тирион двигался вглубь, предметы датировались все более ранними королями Вестероса. Где-то в периоде правления Джейхейриса Миротворца под ногой что-то хрустнуло, но луч света лампы выхватил из темноты лишь какие-то серые черепки.

Далее всеобщий язык встречался реже, сменяясь валирийским, и разобрать, о чем же тот или иной трактат может быть, становилось все сложнее. Описания пиров и охоты сменились ветвистыми генеалогическими древами разных семейств Вестероса, все чаще попадались испещренные датами свитки с описанием каких-то исторических событий на высоком валирийском.

Дойдя до самой удаленной от входа части сокровищницы, Тирион стащил с полки стоявшего там стеллажа массивную, обернутую в чешуйчатую кожу продолговатую шкатулку и утомленно опустился на пол. На одну из нижних полок он поставил лампу и замер, любуясь игрой огня в рубинах, украшавших ее, и поглаживая замок с весьма странным очертанием ключа.

Ни на что не надеясь, поместил в скважину острие открывавшего это место кинжала и с удивлением услышал тихий щелчок. Что же здесь могло быть столь ценным, чтобы спрятать дополнительно?! Словно хранения в тайной сокровищнице, о которой знали лишь короли, было недостаточно.

Внутри лежали свитки пергамента, по краям которых пробегали бело-голубые молнии. Видеть магию, не связанную с Сансой, было так непривычно, что пару минут Тирион тупо таращился в темноту зала, ощущая странную пустоту в голове. Ни единой мысли. Ни малейшей догадки.

А свитки-то были почти новые. Так, немного поистрепались по углам, но в целом не было похоже, что они принадлежат периоду правления Эйгона Завоевателя, в котором лежали. Было ну очень любопытно заглянуть внутрь, вот только все это колдовство…

Тирион поковылял к стоявшему неподалеку стенду с оружием, нашел какой-то древний наконечник и, вернувшись обратно к шкатулке, осторожно потыкал им в ближайший свиток. Ничего не произошло. Быстро и хаотично вознося молитвы ко всем богам, старым и новым, он взялся за пергамент и заглянул в него.

— Жили они среди дымящихся гор, — с удивлением прочел он фразу.

Нет, разумеется, содержимое свитка было на валирийском, причем на таком его диалекте, который Тирион не мог даже опознать. Однако кто-то из Таргариенов подписал над каждым словом его перевод на всеобщем, тем самым давая возможность нерадивым потомкам понять смысл и без идеального знания изначального языка.

Прихватив шкатулку и лампу, Тирион вернулся на уже знакомый диванчик и принялся за чтение.

«На заре времен, когда исполины шагали по земле, неся в ладонях своих яркие небесные светила, драконы жили повсюду вольно. В морях царствовали они и на суше, ни пекло, ни стужа им не служили преградой. Однако ж речь моя пойдет о тех, что парили в небе, огонь лютый свой на все изрыгая. Я, Эйменахион из славного дома Таргариен, поведать решился истину о том, как Огнеликая Валирия наша стала сильной и славной, род мой откуда берет свои корни, и как он расцвел, величие обретая.

История та берет свое начала в темных летах, когда жили предки мои в кольце огненных гор, лишь козами своими повелевая. Тяжко было тогда, ведь жили в горах тех демоны огненные, до плоти людской охочие, и драконы тоже там обитали. Ни от кого из них спасения не было, и жили все так до тех самых пор, пока не разразилась великая буря.

Молнии беспощадными клинками своими разили и небо, и землю. Море пенилось, ярилось, желая впиться в сушу стальными своими когтями, и волны поднимались выше, чем даже драконы летали. В ту темную и страшную ночь явилось к нам наше спасение.

Корабль о скалы разбился, и вышли на берег в сиянии зеленом полсотни людей. Мужи были там, и жены их, и даже отпрыски в малых летах. Волосы их были огню подобны, кожа бела, как пена морская, а глаза словно бездна морская. Чудится мне, что держали он путь на запад из далекой страны в Краю Теней, да буря им помешала.

Приютили пастухи их, обогрели и накормили да на беды свои пожаловались. Наутро вышли — глядь, а на земле близ домов их драконы сидят, и все смирные, будто младые козлята. Гладят их гости по мордам, слова ласковые произносят да волосом все пламенеют. Подивились добрые валирийцы да покоя от огненных бесов у них попросили.

Семь юношей и семь дев младых, но расцветших, отправились к тем холмам бесноватым, да единое, что попросили — не ходить за ними, не смотреть на дела их колдовские. «Добро», сказал тогда вождь, и ушли пришельцы.

Меж тем не сдержали слово данное пастухи, и отправились дюжины две вслед — посмотреть, что же твориться там будет. Нашли они огневолосых у одной из курящихся гор. Горели их волосы, кожа, трава под ногами дымилась, и стояли они, словно цепи звенья, к огненным духам руки протягивая. Недовольны были горные духи, и все ж перед ними преклонили они колена. Пошли валирийцы обратно к вождю, по чести все ему рассказали, однако ж не увидили дива на челе его. «Не чудо это», молвил он. «Огонь лишь с огнем и поладит».

Склонился тогда вождь перед мудростью гостей, поблагодарил их, и повелел с той поры называть тех…»

Тут Тирион замялся, поскольку перевода следующего слова не было написано. Пришлось кое-как прочесть на валирийском.

«…фулграстис, в память о той буре, что принесла их в наш край, и с уважением к их народу, что повели нас, валирийцев, к новой, светлой жизни. Не было у них корабля, чтобы продолжить плавание, а потому решили огневласые остаться жить средь огненных гор, поддерживая здесь мир и покой.

Год за годом фулграстис делились с валирийцами знаниями, помогали нам строить крепкие дома, растить вкусную еду, исцелять болезни, губившие нас прежде тысячами. Их мужи брали наших дев, но и своих отдавали нам в семьи охотно. Дети стали рождаться с пламенем в волосах, и потому однажды решили фулграстис рассказать нам, валирийцам, о своей магии. Они учили и старых, и младых, как приглашать дождь на посевы, как испросить море о милости и тишине, как сберечь кровь внутри воина после раны.

Однако ж было и то, что не желали пламеннокудрые нам поведать. От отца к сыну, от матери к дочери рассказывали они некоторые свои секреты, и делали это лишь в семьях своих. Утаивали фулграстис, как усмирить огненных духов гор. Молчали о тайных словах для них, но особенно о том, как приручить драконов. Любые их дочь или сын, ставшие частью семьи валирийцев, не говорили о том, а попытавшись, умирали.

Очарованные немыслимой силой фулграстис повелевать небесными чудовищами и усмирять живой пламень, из гор наших на землю исходивший, да более того восхищенные умением сдерживать говорливые языки, мы, валирийцы, принялись поклоняться им, как живым божествам нашим.

Так были провозглашены семеро глав семей фулграстис: Балерион — бог драконов, усмирявший крылатых бестий единым окриком своим, Вхагар — бог огня, стоящий на страже всех людей долины меж огненных гор, Лаотрис — богиня целительной силы, берегущая пуще прочих матерей и чад их, Рейлерис — богиня колдовства и прочих тайных знаний, обучавшая всех, кто носил пламень в волосьях своих, Марелис — повелитель морской пучины и гадов всех, там обитающих, Варлатор — бог щедрости и изобилия, осеняющий светом своим землю бесплодную, возвращая ей плодовитость, Амарелис — проводница души умершей из мира света в обитель теней, единым прикосновением своим избавляющая болезного от мучений.

Понравилось фулграстис новое обращение, да так и вошли эти семеро в сонм божеств наших, наравне с Мераксес, Нейгор, Лавахис и другими, чьи имена вам известны. Дома их стали храмами, в которые сносили мольбы и дары.

Фулграстис никогда не седлали драконов, но те без противления выполняли все, что бы ни было им сказано. По велению длани Балериона и детей его гордые властители небес переносили валуны, подобно пчелам, несущим мед к улью, а духи огня под присмотром отроков Вхагар крепили их друг к другу, покамест не вырос великий город наш, Драконис. Там, десяток лет спустя, фулграстис открыли секрет особой стали, закаленной дыханием дракона, что был преподнесен в качестве свадебного дара нам, валирийцам, оттого теперь и зовется та сталь валирийскою.

Годы летели стремительней птиц, и наконец допустили фулграстис сиятельных наших предков до самых сокровенных своих таинств. Открылось тогда, что не столь расположены валирийцы к заклинанию земли да моря, огня или ветра, но имеют особую тягу к повелению тьмой, кровью и смертью. Не удавалось нам подчинить живших средь Четырнадцати Огней духов, но мастерски укрощали предки наши демонов, что жили в тенях на изнанке мира.