Добро не остается безнаказанным

66. Волантиец. Толос

Хеваро Тоссор, правитель Толоса, рассмеялся, а его гость, Вистарро Тэар из Волантиса, закинул в рот очередную виноградину. Переговоры проходили отлично. Беловолосая шлюха Дейенерис раздражала, злила, и никто из рабовладельцев бывшей Валирии, казалось, ей не сочувствовал, вполне искренне присоединяясь к противостоящей коалиции. Она складывалась не то чтобы прочная, но и особых противоречий между ее участниками не было.

Внезапно двери пиршественного зала распахнулись, да еще и с такой силой, что створки, ударившись о стены, раскололись.

— Что это за бардак? — вскочил со своего места правитель, а волантиец увидел того, кто нарушил их покой. Вернее, ту.

Высокая и стройная девушка в богато расшитой одежде женщин Золотой Империи И-Ти, голова которой была покрыта плотным платком, а нижняя половина лица скрыта за вуалью, быстрым шагом пересекла комнату и остановилась в десятке шагов от правителя.

Вистарро бросил быстрый взгляд на собеседника и заметил, что тот расслабился: снова откинулся на подушки, взял кубок с вином и усмехнулся.

— Госпожа-торговка, премного наслышан. Рабы очень часто упоминали вас в неразборчивых воплях, которые испускали в моих казематах. И вот вы здесь. Какое неожиданное удовольствие! Что привело в гости?

— Верните моих людей, Правитель-вор, — послышался звонкий молодой голос. — Вы отвергли все мои предложения о выкупе их за разумную цену, но все же я окажу вам любезность и предоставлю последний шанс, чтобы передумать.

Названная «торговкой» держалась гордо, и ее, кажется, совершенно не беспокоили обнаженные мечи и натянутые луки стражи. Валирийский язык, на котором говорила эта девушка, был чистым и певучим, без тени известных Вистарро акцентов — так говорили только что выучившие его.

— Хотите их увидеть? — нехорошо осклабился Хеваро Тоссор.

— Верно, увидеть и забрать. Незамедлительно.

— Разве может такой великодушный мужчина, как я, не исполнить столь малую просьбу от такой красавицы.

Волантиец едва не скривился от того, как правитель облизал похотливым взглядом гостью. Даже под всеми одеждами она казалась хорошенькой, но все в ее лице и позе говорило, что девушка скорее кастрирует прикоснувшегося к ней мужчину, чем дотронется в ответ. Зачем такие трудности, если вокруг порхают не менее милые рабыни?

Один из рабов, повинуясь кивку господина, выбежал через малую дверцу в углу зала. Вернувшись, он втащил в комнату два объемных мешка и развязал стягивающие их горловины веревки.

Ударяясь друг о друга и издавая противное похрустывание при столкновении с полом, по залу раскатились отрубленные человеческие головы.

Вистарро поморщился: лица мертвецов были искажены в предсмертных муках, некоторые обезображены пытками.

— Вы ведь из Волантиса, верно?

Услышав вопрос девушки, Вистарро не сразу понял, что она обращалась к нему.

— Да. — Он повернул голову и встретился взглядом с торговкой. Какие странные у нее глаза: голубые в верхней половине и зеленые внизу. Изменчивые. Совсем как море.

— У вас есть час для того, чтобы спасти себя и своих людей. — Девушка не обращала никакого внимания на хозяина дворца, отчего тот с каждой минутой становился все недовольнее. Однако, насколько чиновник мог судить, девушку отношение к ней правителя Толоса нисколько не волновало.

— Чего же нам бояться? — Угроза от женщины, смешно даже слушать.

— Всего лишь смерти, — равнодушно ответила она. — Хеваро Тоссор самовольно захватил мой корабль, моих людей, игнорировал мои попытки договориться о выкупе, а после всего еще и посмел убить пленников. Этот город через час будет уничтожен со всеми его жителями. Вы лишь гость, а потому я милосердно даю вам шанс выжить. Сохраните свою жизнь и расскажите всем, что мои люди неприкосновенны. А те, кто слушать не захочет, пусть запомнят следующее: за каждого безвинно убитого жителя Ладона умрет сотня, а если кто посмеет захватить корабль с командой или грузы мои украсть, то город его будет стерт до основания.

— Кем ты возомнила себя, шлюха?! — Правитель вскочил с подушек и бросил в девушку кубок, полный вина.

Однако тот не долетел.

Госпожа вскинула руку, и все зависло в воздухе в локте от ее лица — и посуда, и вино. Даже самые мелкие капли его застыли, так и не достигнув цели.

Она перевела тяжелый взгляд на правителя и медленно сжала кулак. Словно повинуясь силе огромных невидимых пальцев, кубок смялся, а затем упал на пол, оставшись лежать там в луже растекшегося вина.

Вистарро передернул плечами — по его спине словно бы кубик льда скользнул. Чему он только что стал свидетелем? Даже жрецы Владыки Света не творили чего-то подобного.

Девушка резко развернулась, и в тот же миг по залу пронесся вихрь, собравший все головы в мешки, которые тут же пропали.

— Ах ты, шваль! — Волантиец уже и забыл, что правитель где-то рядом, и вместе с тем понял, что не хочет находиться вблизи того, кого ненавидит такая госпожа. — Стража! Схватить эту заносчивую суку!

Наперерез уже уходящей девушке шагнул один из стражников и замахнулся было мечом, как вдруг застыл.

А потом у него отвалилось ухо.

Дальше шлепнулась правая рука, верхняя половина головы, левое плечо — и мужчина развалился на множество неровных кусков. Хлынувшая кровь залила пол, а «торговка» из Ладона просто прошла мимо, словно и не заметив на полу мешанины из того, что еще недавно было человеком.

Хеваро заверещал, призывая стражников ее убить, но те лишь отшатывались от спокойно идущей девушки подальше. А Вистарро Тэару вдруг пришла в голову мысль, что он и правда здесь загостился.

Правитель Толоса был в ярости и едва ли расслышал слова спешного прощания, но волантиец не желал более задерживаться. Было в той госпоже нечто… что-то такое… отчего говорить о ней хотелось шепотом, произнося «Госпожа» с заглавной буквой.

По большой дуге обогнув уже приманившее толстых мух кровавое месиво, Вистарро заторопился к выходу. Прочь от дурака, не умеющего правильно выбирать, с кем нельзя ссориться. Прочь из начавшего казаться обреченным города.

Скорее.

Успеть бы.

Час, да? Так она сказала?

Сколько же времени у него еще осталось?

Вистарро не помнил, как в ужасе поносил своих спутников, стараясь поскорее выбраться на пристань и погрузиться в лодки, как злился на медлительную охрану или подгонял рабов. Только усевшись в шлюпку, он, казалось, очнулся от липкого кошмара и огляделся. Вокруг беззаботно расхаживали толосцы, смеясь и переговариваясь. Кто-то чем-то торговал, кто-то покупал, слышался смех и ржание коней.

— Дурак, — шепнул он себе, — бабы обычной испугался.

Один лишь ритм, медленно нарастающий, не вписывался в обычные звуки пристани.

Шаги множества ног и мерные удары.

— Отчаливаем, немедленно! — скомандовал Вистарро, но голос его под конец дал петуха.

На стенах начали беспокоиться стражники, зазвонил и тут же смолк колокол.

Только на некотором удалении от берега он разглядел, что со всех сторон к городу, казалось, ползла сама пустыня. Нет, то были не пески, но люди! Тысячи и тысячи воинов в бежево-коричневых доспехах, окружавшие Толос, а некоторые уже даже выбегали из домов и сторожевых башен, невесть как туда пробравшись.

— Поглядите, господин! — крикнул один из рабов, указывая туда, куда они направлялись.

Когда Вистарро обернулся, у него болезненно сжалось сердце.

Линия горизонта исчезла за кораблями, белые с черным вихрем паруса которых один за другим сменялись на полностью красные.

Цвета крови.

Цвета войны.

— Скорее, — с трудом шевеля губами от ужаса, проговорил он. — Скорее гребите! На корабль!

Однако настоящий ужас, липкий и холодный, сковывавший и лишавший сил, волантиец прочувствовал позже, когда заиграла музыка(3). Грустная, нежная, мелодичная, но от нее тянуло жутью обиталища Великого Иного.

Вистарро едва ли не взлетел по веревочной лестнице на свой корабль и замер, до боли в ладонях вцепившись в какой-то трос.

Красные паруса на фоне кровавого заката, чарующая мелодия, быстро и неумолимо приближавшиеся к городу мстители — это было ужасно настолько, что становилось прекрасным и завораживало.

Он словно наяву слышал крики тысяч умирающих на улицах и в домах мужчин и женщин, стариков и детей. Музыка плакала и по ним, звонкие звуки падали в мир, точно слезы.

Волантиец провел рукой по щеке и понял, что плачет вслед за песней. Как и все, кто стоял на палубе рядом с ним.

Мелодия становилась тише, боль в груди нарастала…

И тут вокруг корабля зазвучали голоса, без слов вторящие окутавшей все вокруг музыке. Но кто поет в море? Как во сне он направился ближе и увидел их: сотни русалок, прекрасных дев, не виданных им ни разу прежде, показались из морских глубин. Печально и торжественно они провожали жителей Толоса в последний путь.

Музыка торжествующе взвилась, и темнеющее небо прочертила первая огненная стрела. За ней еще и еще. Послышались крики, матросы и капитан, стоявшие неподалеку, рухнули на колени. Вистарро поднял глаза и замер: по небу летели сотни яростно извивавшихся и разевавших пасти огненных змей, казавшихся реальнее самого мира.

Мгновение — и Толос вспыхнул. Сотканные из пламени чудовища с яростным урчанием пожирали то, что осталось от некогда крупного города.

Спустя несколько минут огонь погас, и лишь тогда мелодия смолкла.

Тишина звенела, плеск волн в ней казался оглушающим.

— Они уходят, — утирая слезы с лица, хрипло прокаркал помощник капитана.

Вистарро обернулся. Вновь облачившись в белые паруса с черным водоворотом на них, отдававшие красным на фоне догоравшего заката, флот Госпожи уплывал прочь.

— Мы должны им помочь, господин, — перед ним склонился один из рабов. — В городе еще могли остаться выжившие, и наш долг…

— Посмотри на берег, — оборвал его Вистарро. — Где ты видишь город? Кто мог там выжить? Наш долг лишь в том, чтобы сообщить обо всем триархам. Нечего и думать о возвращении на пепелище. Капитан, курс на Волантис.