Добро не остается безнаказанным

— Волантис сейчас встревожен новостями о завоеваниях Дейенерис Таргариен, — присоединился к беседе нахмурившийся пуще прежнего Нархаз. — Триархи волнуются, и это не может не сказаться на ситуации внутри города. Вам не следует пока приезжать туда, госпожа.

— Ерунда! — отмахнулся бывший работорговец. — Для вас, госпожа, любые двери открыты.

Санса прислушалась к своим ощущениям и предложила Меззаку выбрать какой-то другой рынок. Слова его, что пусть и казались верными да разумными, отдавали мерзостностью. Интуиция, которой она привыкла доверять, пыталась о чем-то предупредить. Может, о городе с крупнейшим в мире храмом бога, последователи которого любят сжигать людей на кострах?

Так ее специалист по кадрам попал на борт «Бесценного дара свободы». Путь до Толоса долгий, а за это время она, быть может, поймет, что делать.

Санса распрощалась с Нархазом у школы и продолжила прогулку, размышляя над тем, чем именно не устраивает ее Волантис. Владыка Света, как его называют... Было в облике этого божества что-то даже пугавшее ее, причем именно как волшебницу. Многие чудеса, творимые его последователями, впрочем, ни ужаса, ни восхищения не вызывали. А вот другие…

Санса ненавидела пророчества в целом и прорицателей в частности. Испокон веков маглы и волшебники, услышавшие пророчество, становились невольными его жертвами, после чего тратили свою жизнь в поисках чего-то, способного приблизить или отсрочить его исполнение, зачастую совершенно неверно толкуя смысл. Те несколько подвывающих замечаний о будущем, что сделала профессор Трелони на ее счет, были совершенно бессвязны. А теперь она узнает, что есть целая религия, опирающаяся на силу определения будущего по пляшущим языкам пламени?!

Еще это любимая рглорианская легенда о величественном Воине Света, что сразится с ужасами темной ночи и подарит всем бесконечное лето. После прочтения свитка о «фулграстис» у Сансы были серьезные вопросы к роли в ней Ниссы-Ниссы. Что это была за женщина, пронзенное сердце которой позволило мечу гореть и поджигать различных монстров и не примут ли ярые последователи учения Владыки Света за новую Ниссу-Ниссу ее саму?

В том, что ее магию легко заметят понимающие люди, она не сомневалась. В этом мире сильной и неприрученной магии наверняка есть множество колдунов сильнее ее, не говоря уже о том, что жестоких среди них большинство. Историю о том, как погиб Ренли Баратеон, грамкины ей даже пересказывать боялись, перепрыгивая с пятого на десятое, но то, что в этом замешан кто-то вроде демонов, уловить удалось. Они называли нечто «тенью», а это явно что-то сродни некромантии будет. А некий красный жрец в лесах еще и воскрешением убитых балуется. Санса вот так не умела.

Что до ее рабов-моряков, отправившихся или вернувшихся из других городов… Бесы донесут, раскроет ли кто из них рот, ведь именно ради эксперимента Санса не повязала их всех Непреложным Обетом по рукам и ногам. Небольшие уклончивые слухи распалят любопытство, и это, быть может, хорошо скажется на продажах. Интересно, какие-то из них достигнут ли Вестероса?

Столь огромный секрет утаить сложно, но нужно постараться хотя бы потянуть время. Имя Санса нигде не упоминала, кроме документов пентошийцев, о которых те все одно не вспомнят. Внешность скрывает, насколько вообще доступно на такой жаре, а акцент на валирийском у нее наверняка просто кошмарный, ведь даже всеобщий для нее не родной. Пусть выйти из тени как хозяйке Ладона и всех его рабов ей придется совсем скоро, но безоговорочно заявить о себе во всеуслышанье как о волшебнице… С этим она повременит до каких-то совсем уж чрезвычайных событий.

* * *

Обещанная плата за труды на закате была роздана, а рядом с плитой, на которой были начертаны семь правил города, теперь красовалась еще одна — с подробным описанием, за какую работу сколько заплатят. Пораженная Санса посмотрела несколько минут, как грамотные старательно растолковывают остальным ее суть (не ожидала она от этих жителей такой сплоченности), набрала полные легкие свежего морского воздуха, а затем быстро, чтобы не передумать, перенеслась в свой тайный кабинет в Красном замке. Оттуда было удобнее всего возвращаться в покои, где ее фантому «нездоровилось».

Тирион уже был проинформирован об эдаком ее заместителе, а также о стабильном различии между настоящей женой и «морочащем головы подложном облике», как он это назвал. Как бы Маффин ни пытался, фантом всегда имел одноцветные голубые глаза, никаких зеленых вкраплений даже под разным освещением.

Домашний эльф проверил, что в покоях никого, кроме фантома, и тогда она, нажав на один из камней, открыла проход внутрь. Войдя в спальню, Санса вспомнила, как она предлагала мужу заняться какой-нибудь благотворительностью. Жаль, что Тирион отказался. Ему, конечно, виднее, но так был бы повод вместе побродить по городу. Она переоделась и заняла место фантома на кровати, предпринимая попытку насладиться первыми за этот день минутами отдыха.

Мужу явно было непросто принять открывшуюся правду. «Даже не «всю правду»», грустно хмыкнула Санса. Он стал держаться более отстраненно после того, как узнал правду о ее происхождении. Это было в целом ожидаемо, пусть и очень-очень обидно, она и сама не любила секреты, но порой начинала сомневаться: а стоило ли говорить? Может, было бы лучше стереть у него из памяти все эти подозрения?

«Я уже решила и сделала», останавливала Санса этот переполох в своих мыслях. «Сама заговорила о настоящей семье с доверительными в ней отношениями. Чего хочу для себя, стоит попробовать делать и для Тириона. К тому же вроде бы позже ситуация немного наладилась. Остались три главные вещи, о которых он пока не знает: помощь Старкам с заговором его отца и лорда Фрея, Ладон и Азурит. С которой лучше начать?»

Послышались шаги, скрипнула дверь, и в спальню вошел настороженно глядящий Тирион. Санса молча перекатилась на бок, приподнялась на локте и, улыбаясь, принялась наблюдать за ним.

— Санса, — облегченно выдохнул он.

— Откуда уверенность? Глаза ведь так и не проверил.

— Твой отделенный облик так не улыбается, — муж уселся рядом. — Пройдешься со мной по саду перед ужином?

— С радостью, но ты не устал?

Он мотнул головой, которую Санса, поднявшись, тут же обхватила ладонями и притянула для благодарного поцелуя. Возвращаться сюда, к нему, стало ей приятно даже до брака. Правда, было немного обидно: из-за того, где Тирион обитает, приходится вдыхать не самые приятные ароматы при прогулках.

Однако муж смог ее удивить. Когда они пропетляли по саду в сопровождении Клигана и Бронна, то оказались на небольшом то ли балконе, то ли плоском скалистом выступе у моря. Прохладный вечерний бриз пах свежестью, откуда-то еще доносился пряный аромат нагревшихся за день трав.

Санса счастливо улыбнулась и огляделась по сторонам. Под немного нависающей скалой лежали стопкой одеяла, рядом с ними — корзина с торчащим из нее горлышком винной бутылки. Вот так прогулка! Она с восхищением перевела взгляд на Тириона. Раздалось смущенное покашливание, кто-то пробормотал «ну, мы там, подальше посидим», и Бронн с Сандором ушли, оставив их одних.

— Прекрасное свидание, — мурлыкнула Санса и ощутила, как Тирион расслабился от этих слов. — Спасибо.

Стоило только расстелить одеяла, как стало ясно: есть и пить ей не так уж сильно хочется.

— Об этом месте мне Бронн рассказал, — муж ерзал и придвигался все ближе.

— Вот как? А что именно он говорил? — Санса откинулась на теплую еще скалу, закрывая глаза и подставляя лицо под ласковые лучи уходящего за горизонт солнца.

— Сказал, здесь очень красиво, хм, — Тирион кашлянул, прочищая горло. — Мало кто, мол, сюда приходит.

— Так-так. — Пусть солнце и было вечерним, но оставалось довольно жарким. Санса немного ослабила ворот платья и слегка оттянула его вниз, к плечам.

— А еще Бронн упоминал, что прибой заглушает любые звуки.

Она повернулась к Тириону и распахнула глаза в деланном удивлении.

— Но что же это дает?

Шумно плеснуло море, над краем балкона взлетели брызги. Муж не отводил от Сансы взгляда, широко улыбаясь и довольно сверкая глазами.

— Хитри-ишь, — протянул он, а затем резко приблизил лицо и шепнул: — Мне нравится.

Не выдержав, Санса рассмеялась. Погладила Тириона по заросшей жестким волосом щеке и потянулась навстречу.

— Так насколько громко, говоришь, здесь можно шуметь? — прошептала минутой позже, едва сдерживая стоны от ласковых и волнующих поцелуев, которыми он покрывал ее шею и грудь.

— М-м-м, пожалуй, сейчас и проверим.

Догорели последние искорки заката. Ужин был съеден, вино выпито, и теперь они лежали, укутавшись в одеяла и рассматривая созвездия на почерневшем небе. Санса меж тем тихонько рассказывала Тириону про Ладон.