Химеры пустошей

4.

Паршивый получился день.

Мар подтолкнул химерёнка к выходу из пещеры, но тот, разнежившийся в тепле заемной куртки, только обшипел его и попытался залезть обратно в уютное гнездо.

— Нет, зверь. — Сказал маг с той тихой рассудительностью, с какой отчаявшиеся хозяева выговаривают за шалости домашним щенкам. — Нет, ты у нас тварь с пустошей, там твоя родня, а не тут. Там хоть жратву себе найдешь.

…и самое главное, никто не увидит, как ты ее будешь жрать…

Плешан, даром, что родился недавно, наклонил лобастую большеглазую голову, словно прислушиваясь. И ещё на шаг мимо Маровой руки приблизился к куртке.

Устрашающие зубы, красноватые на концах, словно уже отведавшие чьей-то крови, оказались в непосредственной близости от пальцев.

К слову, несколько капель плешанской крови все-таки попали на кожу, а он не заметил, это место немилосердно саднило, но сейчас уже бессмысленно отмывать. Завтра будет ожог.

Паршивый день.

— Э, маг! — окликнули с почтительного расстояния, — важное место себе не отморозишь? Или они у тебя бронзовые?

Мар мысленно ухмыльнулся. Так с ним разговаривать мог только капитан княжеских грифонов, Роланд Аркада из Менгиров[8] Скальда. Они были знакомы больше шести лет — со времен, когда оба еще обучались в Академии.

У выхода из пещеры было заметно холодней, чем внутри. Внутри не так ощущался ветер, а здесь даже ледяная крупа залетала, набивалась в мех и путалась в волосах. Здесь она не опасна, потеряла большую часть злой морозной силы, не то, что снаружи. Бывало, после такой бури находили в пустошах не успевших укрыться бедолаг, полностью ободранных ледяной теркой.

— Иди сюда, — позвал маг в ответ, привычно игнорируя подначку, — чудо покажу.

Роланд ждать себя не заставил. Да он и так собирался подойти — были вопросы.

Едва увидев звереныша, он потянулся рукой к поясу, где ждал дела концентратор — артефакт ручной работы, который каждый некромант создает себе сам. У Роланда это был красивый, простых очертаний нож, неотличимый от боевого.

Мар рукой показал, чтобы приятель не дергался, а наблюдал.

Мелкая химера ткнулась страшной мордой в тряпку и застыла.

— Видел когда-нибудь такое? — спросил Мар.

— Нет. Чего это он. Или это она?

Перед глазами снова — в который раз за вечер — все подернулось хмарью и поплыло, и Мар зажмурился, возвращая себе четкость зрения.

— Не знаю. Мы с Кларой почуяли всплеск одновременно, но ты её знаешь.

— Королевна… — протянул Роланд в тон.

— Отправила со мной своего любовника.

— Кондора? Слушай, я ничего не понимаю в ваших высоких драконьих делах и связях, но, по-моему твоя Клара — сук… сущая тварь. Что она здесь забыла?

— Ничего, — хмыкнул Мар. — Действительно, случайная встреча.

— Погоди-ка… — Роланд вдруг сощурился и повнимательней вгляделся в лицо старого друга. — Погоди. Она что… опять?

Мар дернул плечом, отметая подозрения, но Роланд знал его как облупленного.

— Мы завтра вёрсту хоть пройдем?

— Пройдем.

Они помолчали, наблюдая, как маленькая химера, путаясь в складках, пытается закуклиться в куртку.

— А послать? — безнадежно поинтересовался Роланд. — Хотя, знаю, знаю. Долг крови, семейные узы, магическая вертикаль и кормовая цепочка. А скажи мне, драконья кормовая база… как вы с Кондором это чудо подобрали? И что же это, он не совершил славный подвиг и не избавил мир от очередной гадостной твари?

— Подобрали гадята из обоза. Абитуриенты.

Он сделал паузу, вспомнив вдруг глаза отчаянно конопатой шимсы, которую их наставник, похоже, пытался протащить в Академию в обход правил и законов. Решительный сумасшедший взгляд и чуть ли не материнское желание защитить тварь от всех напастей. Он привычно потянулся потереть шрам от криоса на груди… и привычно опустил руку.

— Говорят, дикари из развалин приручают химер…

— Говорят, они человечиной питаются.

Мар приподнял брови и с поддельным интересом взглянул на капитана грифонов:

— Кто? Химеры, или…

— Да и те и те. Не бери в голову.

Химереныш меж тем примостился на тряпке, выпятив пупырчато-мохнатый горб, и прикрыл глазищи. До чего же страшненький кутенок. Тщедушный, жалкий и страшный…

Мар положил руку на спину зверька, пониже горба, размышляя, что с ним делать дальше. Убить труда не составит. Да прямо сейчас подхватить и свернуть тощую шейку — но девчонка права — стая будет здесь сразу, как стихнет буря. Взять с собой? Тогда щенок сам подохнет с голоду. Ну, или поможет кто-нибудь вроде того же блестящего господина Кондора.

— Не боишься? — искренне удивился Роланд.

— Мы с ним в каком-то смысле родня же. Напомнить, что, что мои предки это наполовину — вот их… или других местных геномов? Хотя, может, и сказки. Но не зря же среди людей циркусов драконов нет. А среди дикарей, говорят, даже некроманты редкость.

— Вальдемар! — позвали откуда-то из теплого нутра пещеры. — Клара хочет тебя видеть!

— Кондор, — определил Мар на слух и поморщился, предвкушая долгий вечер изощренных и тонких словесных издевательств. — Эй, зверь. Дуй отсюда. Пшшш! Брысь! Прямо сейчас!

Звереныш словно вдруг понял его. Медленно, нехотя поднялся и… потрусил к выходу, прямо в ледяную пургу.

— Пропадет, — жалостливо вздохнул Роланд. — Бедолага.

— Там химера в своей стихии, — не согласился Мар. — Может, на следующей стоянке уже попробует кого-то из нас заесть. Вместе со всей стаей… Надо бы поспешить.

Кондор через несколько мгновений тоже спустился к выходу из пещеры.

— Бррр, холодина. Марик, к тебе у нас дело. Клара одобрила мой план. Ты слышал, девчонка из обоза нам подходит, и если что, формально претензий у циркусов к нам быть не может. Забираем ее и…

— Кондор, остынь. Я видел жетон, все там в порядке, кроме колец, а их можно и у стены циркуса заказать. Действуем, как планировали: завтра до заката прокатитесь с нами. От Урочища до Водопадного вам лететь будет даже ближе. А после Урочища вёрсты должны уже и сами восстановиться.

— Как знаешь, — со странной интонацией ответил Кондор. — Но ты поспеши. Сам знаешь, Клара ждать не любит.

Мар знал. Во времена, когда он еще с гордостью носил родовое имя и звался Вальдемаром Штормом из Водопадного Чертога, Клара была уже почти взрослой девицей. Она первой из поколения получила крылья и криосы, и первой научилась их использовать.

А училась она — и с большим энтузиазмом — как раз на них с братом. Следы тех уроков сохранились на его шкуре до сих пор.

Мар смотрел на нее иногда и думал: «А ведь мы похожи. Я мог стать таким же». Если бы когда-то судьба не сыграла с ним злую шутку, почему-то лишив одновременно и крыльев, и статуса наследника. В момент обряда оборота он не смог сменить облик — так иногда бывает даже с чистокровными драконами, даже с членами императорской семьи.

Что же до наследования… о, если бы в те времена отец оставался во главе рода, возможно, всё тоже сложилось бы не так фатально, но отца обвинили в заговоре и изгнали в мёртвые земли, он наверняка погиб. Сейчас давно и прочно чертогом правит Тедор, отец Клары.

Жалел ли Мар сейчас об упущенных возможностях? Да ни капли.

Уже несколько лет единственным своим домом он считал Звездную Академию, а единственной родней — ее студентов и преподавателей.

Внешние пространства, апрель 345 круга новой истории.

Янка-Безымянка.

Льдистая буря улеглась только к утру. На камнях у выхода из пещеры нарос густой иней, а всю равнину снаружи присыпала крупа колючих мелких кристаллов. Вчера они носились в воздухе, безжалостно раня любого, кто оказался бы там, если он, конечно, не покрытый густой длинной шерстью дикий бык.

Солнце пока не показалось, а значит, и растает крупа не раньше, чем к обеду. Колеса будут тонуть в ней, замедляя повозки…

Наставник Арем все утро мрачно молчал. Растолкал ее на рассвете, велел собираться.

Янка только надеялась, что об её ночных задушевных беседах с «пепельным» наставник не узнал. Иначе окончательно убедился бы, что Янка — бестолковая дурочка, которая даже простую инструкцию — сидеть тихо и ни во что не встревать, выполнить не может.

Ещё затемно Арем переговорил с командиром грифонов, потом принес откуда-то котелок с кипятком. Янка тихо сидела у стены и перебирала в уме воспоминания о вчерашнем дне. В какой момент всё пошло не так? Где она ошиблась?

И почему сейчас более всего она чувствует себя виноватой — одновременно перед всеми: перед семьей, которую бросила, перед Аремом, которого не послушалась, перед плешаном, которого отдала хладнокровному бессердечному магу. Даже перед самим этим магом, почему-то.

Вместо завтрака ей достался очередной пряник — и медная кружка с кипятком, которую Арем поставил около её ног, опять не произнеся ни слова. Вернулся в повозку, о чем-то долго тихо говорил с будущими студентами Академии. Прощался? Отдавал последние наставления?

Ну что же, Янка-Безымянка. Думала, стоит выбраться за пределы родного городка, и всё изменится? Чужие-незнакомые люди смогут оценить тебя не по одёжке, и не по на лице написанному сомнительному происхождению, а по знаниям и опыту?

Так вот, ничего не меняется. По-прежнему слишком светлая кожа, по весне ещё и покрытая россыпью веснушек, говорит громче, чем любые доводы разума, а знания и опыт… выходит, никому не нужны. Да и есть ли они?

Оставалось ей одно сомнительное утешение — что у каждого свое предназначение. А её предназначение — найти своих и сделать так, чтобы они все и дальше были живы и по возможности счастливы.

Оказывается, пока она грызла пряник, грифоны успели собраться, многие уже седлали лошадей. Даже драконий шатер был снят, и обслуга как раз сворачивала его обратно в компактную темную скатку.

От входа в пещеру лился тусклый свет. Пора? Уже? Она была готова.

Первой наружу выехали две высокие и легкие крытые телеги — провиант и фураж на время движения отряда по верстовым камням.

Сразу следом пещеру покинул авангард — группа из десятка солдат, луки которых были подготовлены к стрельбе, а их капитан-некромант уже заранее держал под рукой боевой концентратор.

Телеги потом окажутся в хвосте процессии, но сейчас они загораживали проход. С уходом солдат пещера снова стала казаться огромной…

Вышли и маги. Эти двигались пешком, даже драконица. Впрочем, позже, скорей всего, ей будет предоставлена любая из лошадей грифонов.

А может, правду говорят, что драконов боятся все животные, не владеющие сменой формы.

Когда основная часть солдат выехала наружу, Арем поднялся и молча двинулся за ними, на Янку даже не взглянув. Ну что же. Кажется, всё уже сказано вчера.

Морозный воздух остудил щёки, забрался в горло. Идти по снежной крупе поначалу было очень трудно, как по песку на пляже у озера Роя. Потом приноровилась, конечно: уже неделю она шла с караваном по этим равнинам. Ледяная крупа — не худший вариант. Белая, чавкающая под ногами и налипающая тяжелыми комьями на сапоги грязь, встреченная, кажется, на третий день, была намного хуже.

Большая часть грифонов щадила коней: пока дорога не стала ровной, вели животных в поводу. При этом двигались они колонной по два в ряд. Удобный строй для преодоления бездорожья, обоз тоже шел, растянувшись долгой цепочкой.