Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

В этом письме как на причину неудачного хода дела указывается на отсутствие ученого специалиста, который бы составлял и приготовлял к изданию книги. Тессинг сам мог вести только техническую — типографскую и коммерческую — часть в деле. Однако такой ученый человек у Тессинга уже имелся и сотрудничал с ним. Это был некто Илья Федорович Копиевский, украинец из Польши, знавший русский язык. Свою фамилию Копиевский, или, как он иногда подписывался, Копиевич, он производил от «копья», переводя ее на латинский язык таким образом: de hasta Hastenius, что может указывать на военно-служилое происхождение. В Амстердаме, однако, он принадлежал к духовному званию, но уже не православного, а реформатского исповедания: «духовного чина, веры реформатской собору Амстердамского», как он сам себя называет. Каким образом судьба занесла его в Амстердам, стал ли он уже на родине реформатом или переменил веру за границей, неизвестно. Примкнув к амстердамской реформатской общине, он имел звание кандидат-пастора, т. е. бесприходного, ожидающего прихода священника. Когда в Амстердаме стала появляться для обучения русская дворянская молодежь, сначала посланные для навигацкой науки стольники, а затем состав Великого посольства, Копиевский занимался преподаванием этим молодым людям, причем на этом бескорыстном, по его словам, педагогическом поприще ему пришлось испытать немало злоключений и не только страдать от неблагодарности учеников, но и терпеть материальные убытки. «Известно есть твоему пресветлейшему царскому величеству, — писал он Петру в челобитной 18 декабря 1699 г., — колико я князей твоего пресветлейшего царского величества учил боле году, а за тое не желал от них денег, аще же трудился их ради днем и но-щию. Вси же поехали и спасибо не сказавши за учение; но со-противно мои ж еще глобусы четыре, не заплативши, завезли; два князь Осип Иванович Щербатов, тые глобусы, которые были на индейском (Ост-Индском) дворе, два глобусы завезл Семен Андреевич Салтыков[467], за тое, что я его долгое время учил и трудился его ради. Вся же сия претерпех великие ради славы твоего пресветлейшего царского величества и не бысть ничто же мне препятием в трудех моих». Надо думать, что, соприкасаясь с учениками, жившими на Ост-Индском дворе, он тогда сделался лично известен Петру, и царь, ценя его ученость, дал ему поручение составлять книги по светским наукам, печатать которые должен был в своей типографии Тессинг. По крайней мере, в той же челобитной Копиевский говорит, обращаясь к царю, что он по его указу написал книгу, содержащую «воинских дел промыслы некоторые и статьи к ним». Здесь речь идет о его книге, которую он потом издал под заглавием «Краткое собрание Льва миротворца, августейшего греческого кесаря, показующее дел воинских обучение» и т. д. Эта книга заключает в себе наставления Льва Кесаря, переведенные Копиевским с латинского издания их 1540 г., и в его же переводе выписки из рассуждений польского писателя XVII в. Симона Старовольского, вышедших в Кракове в 1640 г. под заглавием «Institutiones rei militaris». К этим двум главным составным частям книги Копиевский в заключение присовокупил еще собственное небольшое рассуждение о пользе наук и «умелости письмен», т. е. искусства писать, так как «письмена разум исправляют и обучают, и утешают» и т. д. Говоря об этом своем произведении, Копиевский извиняется, что не мог дать в нем «совершенного толкования в статьях», потому что уехал в Брюссель тот знающий дело француз, который обещал ему сотрудничество и брался «делать приправы воинские»[468].

С этим первым трудом Копиевского постигла неудача. Когда рукопись была готова, он, запечатав ее, вручил боярину Ф. А. Головину. Несмотря, однако, на то, что рукопись была составлена по заказу Петра, боярин вернул ее автору, как ненужную вещь; да вернул еще не сам, а через подьячего Михаила Ларионова, который для довершения обиды принял литератора самым пренебрежительным образом на кухне. «А мне подьячий Михайло Ларивонов, — пишет Копиевский в той же челобитной, — на укоризну приведши мя в поварню, пред всеми отдал мне, аки безделицу какую, поругаяся ми сказал: у нас-де промышленных людей на Москве стегают!» Литератор больно почувствовал удар, нанесенный его самолюбию: он трудился не из корысти, не ради денежного жалованья, его намерением было единственно умножение и расширение великой славы царя — «не имел вины (причины) подьячий поругатися мне!», — с горечью заключает он свой рассказ об этом печальном происшествии. Вероятно, случай произошел еще до того времени, когда Копиевский сделался учителем сына Михаила Ларионова — Петра, о чем читаем в расходной книге Великого посольства под 25 марта 1698 г.: «Дано пастору Илье Федорову за ученье подьячего Михайлова сына Ларионова Петра и на покупку ему ж латинских книг 15 золотых»[469].

Работы Копиевского по переводу и составлению книг были все же не безрезультатны. К челобитной 1699 г., в которой он просит относительно так неудачно представленной книги ответить ему, найдет ли царь ее полезной или нет, а также ходатайствует об уплате за увезенные глобусы, он приложил список всех изданных им или приготовленных к изданию книг. Здесь насчитывается их 21; между прочим, здесь указана и книга «Quintus Curtius Rufus de rebus Alexandri Magni», о переводе которой говорил Тессинг в письме к Петру в Вену летом 1608 г. С 1699 г. эти книги, переведенные, обработанные и вообще приготовленные к изданию Копиевским и отпечатанные в типографии Тессинга, стали действительно ввозиться в Россию и появляться на русском книжном рынке, внося довольно резкую перемену в тот книжный состав, который до того времени на этом рынке был заметен. О такой перемене можно судить по хронологическому каталогу книг, вышедших в царствование Петра Великого, составленному Пекарским. В самом деле, по этому каталогу за 1698 г. значатся отпечатанными следующие книги: «Дiоптра или зерцало живота во мирѣ семъ человѣческого», изданная в Могилеве, «Виноградъ Христовъ в нем же лѣторасль едина отъ трех, сi есть брак чесный един отъ трех чинов девствующих, вдовствующихъ и супружныхъ, в честь Богу, в Троици Святой поклоняемому, обрѣта-ющися» и т. д.; эта книжка есть слово иеромонаха Стефана Яворского по поводу бракосочетания нежинского полковника Обедовского, издана в Киеве; «Маргаритъ богоугодныхъ трудовъ вселенского великого учителя во святыхъ отца нашего Iоанна Златоустого», издана в Москве, «Акаѳiсты всеседмичныя съ стихиры и каноны» (Могилев), «Акаѳiстъ святой, славной и всехвальной великомученицѣ Варварѣ» (Киев), «Евангелiе, по вся дни чтомое по зачаломъ с толкованiемъ святого блаженного Ѳофилакта, архiепископа Болгарскаго» (Москва), «Псалтиръ» (Москва), «Iрмолой сирѣчь Осмогласникъ» (Киев), «Молитвослов повседневный, в нем же чинъ часов церковных и прочихъ спасительных моленiй въ кратце типомъ изданъ» (Киев), «Евангелiе Iисуса Христа» (Москва), «Молитвенник» (Киев), «Евангелiе толковое вседневное» (Москва), «Акаеѳcтъ, служба и житiе св. Николая» (Киев), «Каноникъ» (Москва), два букваря. Таким образом, кроме двух букварей, за 1698 г. в четырех издательских центрах того времени, где печатались славянские и русские книги: в Москве, Киеве, Могилеве и Уневском монастыре, были выпущены в свет исключительно духовные, духовно-нравственные и богослужебные книги. Кроме названных издательских центров, русские книги такого же духовного содержания выходили тогда еще во Львове. С 1699 г. к этим центрам присоединился новый — Амстердам, и в этом году сверх духовных и духовно-нравственных книг, как «Перло Многоцѣнное» Кирилла Транквиллиона (Могилев), «Небо новое, з новыми звѣздами сотворенное, то есть Преблагословенная Дева Марiя Богородица з чудами своими» Иоанникия Галятовского (Киев), «Псалтирѣ», «Октоих», «Триодион» и пр. (Москва), вышли напечатанные в амстердамской типографии три книги совсем иного содержания: «Введение краткое во всякую исторiю по чину историчному от создания мира ясно и совершенно списанное», «Краткое и полезное руковеденiе в аритметыку» и «Поверстанiе кругов небесных» с картою. Таким образом, в первый же год своей работы амстердамская типография выпустила введение в историю и руководства по арифметике и по астрономии, и все это были работы Копиевского.

Может быть, стоит несколько подробнее остановиться на этих первых признаках того нового явления в духовной жизни русского общества, каким было научное знание. Эти первые книжки небогословского содержания вызовут, конечно, удивление своей неуклюжей наивностью и претенциозностью своих широковещательных заглавий. Так, введение в историю носит обширное заглавие: «Введенiе краткое во всякую исторiю, по чину историчному от создания мiра ясно и совершенно списанное. Сей же есть благородным юношам первѣйшый степен истории и всех премудрых лѣтописцов, хотящим читати; читающим совершенно позновати; познавшим благоразумно о всѣх древних дѣянiях размышляти, разсуждати. Издана же сiя книга по указу пресвѣтлейшего и великаго государя нашего царя государя и великаго князя Петра Алексеевича всея великiя и малыя и бѣлыя Россiи самодержца. Anno 1699. Напечатася в Амстердамѣ в лето от воплощенiя Бога Слова 1699 мѣсяца априлiя в 10 день в друкарни Iвана Андреева Тесинга». В обращении к читателю Копиевский восхваляет славяно-российский народ, который прославился паче всех народов своим благоразумием и знанием чужих языков, так что может путешествовать по всей Европе без затруднений в языке. Итальянцы и французы славны в своей стране, а за рубежом — варвары тщеславные; славяно же российский народ не тщеславен и отличается смиренномудрием и т. д. Все это восхваление славяно-российского народа было написано в соответствии с тем пунктом жалованной грамоты Тессингу, который обязывал его расширять славу Московского государства в издаваемых им книгах. Самая книга делится на две части. В первой объясняется значение и польза истории: история утверждает память и описывает дела прошедшие и настоящие, «да познает и не забывает ни один род». Она приносит пользу и утешение; чтение ее исцеляет болезни тела и духа: Фердинанд, владетель сицилийский, и Альфонс испанский, будучи так больны, что от них отказались все врачи, заставили читать себе — один Тита Ливия, другой — Квинта Курция, и оба получили от того облегчение. Сверх того примеры великих мужей в истории возбуждают охоту к подражанию им. Так, султан турецкий Солиман велел перевести записки Юлия Цезаря и, подражая ему, победил многие народы Европы и Азии. Доказав, таким образом, пользу истории, автор затем дает перечень событий библейской истории и далее перечень государей халдейских, вавилонских, персидских, македонских и римских с указанием годов царствования. Вторая часть книги заключает в себе географию, состоящую из описания морей, озер, рек, островов и гор. Здесь же приводятся различные единицы для измерения земли. И опять, в соответствии с указанным пунктом жалованной грамоты, здесь говорится о Москве-реке, что она «паче всех рек прославися зело и именем Мосоха, праотца российского, и пресветлейшим престолом пресветлейшего и великого монарха»… «Зде удивитеся! приидите все боящиеся, приидите и видите дела Божия, яко Господь огради люди свои на восток от запада и от полуденные страны тремя великими и славными реками (между ними и Москва-река). Даде Господь Бог и пастыря единого всем, возлюбленного помазанника своего, пресветлейшего и великого государя, его же величество вознесе даже до небесе с высокого на высочайший степень, паче всех царей земных»[470].