Свет в окне напротив

Я попыталась собраться с мыслями, хотя это было сейчас не слишком просто. А впрочем… в просвете между деревьями темнело подобие тропинки.

Стараясь выглядеть уверенной, я направилась туда. Мальчишки столько жестикулировали, когда рассказывали об озере. Надо только всё сопоставить…

— Не спешите, мисс Грейнджер, — окликнул меня Снейп. — Оглянитесь…

Я обернулась и посмотрела на него. Но он покачал головой и взмахом волшебной палочки указал на край поляны, где мы только что стояли.

Там, из-под снега, вытягивались тонкие стебли с круглыми чёрными коробочками.

* * *

Отправив Грейнджер домой за зимней экипировкой, я не выдержал и снова взглянул в окно. Для надёжности проверил заклинанием… Нет. Нет у неё дома никакого Уизли. Убрался через камин? Новость почему-то была приятной. Как будто матримониальные планы этих двоих имели хоть какое-то значение.

Бред. Что у нас по делу?

Лаборатория? Здесь можно оставить всё как есть. За несколько часов ничего не изменится. В кладовой я задержался и с сомнением посмотрел на бутыль с Феликсом. Нет. Хватит мне сомнительного везения. С прошлого раза. И с позапрошлого.

Обычно тихая улица встретила меня какофонией звуков. Лондон готовился встретить Миллениум и делал это непристойно громко.

Компания подростков, проходившая мимо, речитативом горланила нечто сомнительное про любовь, новый день и объединение сердец. Музыка неслась со стороны реки, её дополняли веселые крики и заливистая трель полицейского свистка.

Грейнджер распахнула дверь своего дома раньше, чем я протянул руку к звонку.

— Я готова, сэр.

Куртка, шапка, рюкзак. Отлично. Для полноты картины не хватало только корзинки с пирожками. А я, видимо — волк, охотник и бабушка в одном флаконе.

За углом кто-то начал пускать петарды. Грейнджер пригнулась, а её рука автоматически потянулась к палочке.

Военные привычки. Также в комплекте — бессонница, кошмары и социофобия.

Грейнджер виновато улыбнулась:

— Там, где вы живёте, такое же сумасшествие?

Я неопределённо кивнул.

— Нам пора.

— Здесь недалеко есть удобное место для аппарации. Или…

— Или. Давайте руку.

В конце концов, зря я, что ли, устанавливал на крыльцо отвлекающие чары?

Аппарировать на поляну имени всехраброго Поттера и его почти всегда верного Уизли, я не решился. «Изящное» предыдущее приземление не вызывало желание его повторить.

В этот раз обошлось.

Лес был спокоен и тих. Люди — достаточно далеко, животные — тоже. Единственным опасным фактором оказалась сама Грейнджер, которая брела почти наобум, не глядя вперёд. Мифические кабаны занимали её сознание больше, чем ямы под ногами. Не успев понять, что я остановился, она уткнулась в моё пальто и от неожиданности довольно чувствительно заехала мне по ребрам. Какой новый опыт! Не припомню, чтобы меня били кулаками юные леди. Впрочем, и вопль получился «выше ожидаемого».

Перехватив её руки, я сообщил:

— Не надо кричать, это всего лишь я. Хотел уточнить, сумеете ли вы найти дорогу от… водоёма до растений?

Было забавно наблюдать, как она осознаёт, что произошло, и смущается. Наверное, краснеет. При таком освещении нельзя сказать наверняка…

— Вы меня слышите, мисс Грейнджер?

— Я задумалась, извините. Это должно быть недалеко. Думаю, что сумею сориентироваться.

Ложь. Абсолютно неумелая. Плюс нежелание пользоваться окклюменцией.

Я отпустил её запястья и отправился дальше, попутно размышляя, сумею ли сам найти место их стоянки, и периодически сканируя эмоциональный фон моей спутницы, чтобы избежать повторного столкновения.

Баллада о Бармаглоте сейчас пришлась бы кстати… Если Грейнджер рассчитывала отыграться за неловкую ситуацию, то ей это почти удалось. Дождавшись относительно нейтральной темы, я отозвался вслух, чтобы прервать полёт её фантазии:

— Феликс Фелицис. Идея не в моём вкусе, но на тот момент это было оптимальным решением.

Её возмущение оказалось не слишком глубоким.

— Я слишком громко думаю? Или это — спонтанная легилименция?

— Нет. Контроль внешних образов. Удобно следить за вашей безопасностью. Я привёл нас к водоёму. Теперь — ваша очередь.

Впереди блеснула вода, и я посторонился, демонстрируя обещанную поляну.

Да. Грейнджер впервые видела это место. Не хотела в этом признаться и не знала, как поступить. Это забавляло. И почему-то не вызывало раздражения. Времени было пока достаточно. И я предоставил событиям течь своим чередом.

…В тот раз мне тоже пришлось использовать погодную магию, и рукотворный снег над поляной вызвал почти что ностальгию. Грейнджер, разумеется, не молчала. Темой выездного семинара стало зелье удачи и его отсроченные эффекты. Пожалуй, я знал о них больше, чем кто-нибудь другой. Можно было привести в пример Альбуса, который под действием «Феликс Фелицис» великолепно распланировал собственную смерть от моей руки. Или вспомнить мою встречу с Игорем этой осенью. Как ни крути, фотографии он сделал тогда, когда я находился под действием зелья. Но я предпочел развить абстрактный пример, предложенный мисс Грейнджер. Она рассмеялась:

— Действительно, самая ужасная история везения, которую только можно вообразить. Хорошо, что я не знала об этом раньше. Но вы… всё равно использовали зелье?

— Да.

— И вам не понравилось стечение обстоятельств?

— Да.

Кажется, в старые времена я называл это болтовней. И не одобрял. Но происходящее сейчас казалось... уместным.

— Можно я вам кое в чём признаюсь? — несмотря на вопросительную интонацию, Грейнджер вовсе не спрашивала.

— Если я скажу «нет», — поинтересовался я, — это что-то изменит?

— Мне всё равно надо сказать…

— Говорите.

— Я не знаю, как отсюда выйти к месту нашей стоянки. Здесь я не была. Вот.

— Вполне предсказуемо, — согласился я.

Собственно, чем я мог быть недоволен? Отправился в Глостершир, не озаботившись точным планом. А должен был всё выяснить ещё в Лондоне.

Грейнджер мельком взглянула на меня и вдруг выпалила:

— Но знаете, я очень рада, что оказалась с вами в это время в этом месте. Я не жалею, что так вышло. И можете начинать ругаться, потому что я совершенно не представляю, что сейчас делать…

Что сейчас делать?

Судя по симптомам, какая-то старая доза Феликса затерялась в моём организме и решила проявить себя именно сейчас. Захотелось совершить какую-нибудь глупость и безмятежно ждать последствий. Например…

— Спросите меня о чём-нибудь.

— О чём… спросить? — Грейнджер растерялась.

— Неважно. На ваш выбор, — фраза была смутно знакомой, но вспоминать источник не хотелось.

Удивит или нет? Это казалось важным.

— Я не нашла никакой информации о Принцепсе Джулиусе. Кто на самом деле автор «Магии зельеварения»?

Всё-таки удивила. Я не сразу нашёл слова для ответа:

— Талантливый исследователь-самоучка, без связей в Гильдии зельеваров. Рукопись книги высмеяли и отказали в публикации. Но в середине семидесятых один из почётных членов Гильдии предложил опубликовать книгу под псевдонимом, в обмен на один из фирменных секретов.

…О договоре я узнал случайно. Она никогда не делилась подробностями и не комментировала свои решения. Но лоснящийся от пота заказчик выбрал неудачное время для своего визита в Паучий тупик. Наверное, это был единственный раз, когда я кричал... дома. Кричал так, что папаша выбрался из своей комнатушки и молча смотрел и слушал, как «выродок» и «ведьма» обсуждают мерзостные делишки своего мерзостного мира.

Грейнджер едва заметно пошевелилась, выдавая свое нетерпение, и всё же спросила:

— В семидесятых? Но ведь книга издана в девяносто шестом. Автор не согласился?

— Согласился. Договорённость была достигнута. Патент зарегистрирован. Но вскоре после этого автор умер, а уважаемый член Гильдии счёл возможным не сдержать свое обещание в изменившихся условиях.

…Мать умерла в мае. Тобиас Снейп уведомил меня об этом через месяц. Побоялся, что я приеду на каникулы… Признаться, тогда меня не особенно волновала книга…

— А… в девяносто шестом…?

Скитер бы осталась без работы, соберись Грейнджер заняться журналистикой.

— Почему вас это интересует?

Она отозвалась мгновенно, как будто вызубрила ответ наизусть, в надежде, что он когда-нибудь пригодится. А может так оно и было.

— Книга оказала на вас огромное влияние. На лекциях в Хогвартсе вы часто её цитировали. Стиль и детали говорят о том, что она была написана лет тридцать-сорок назад. Но издана значительно позже. Значит, вы читали рукопись. Следовательно, были знакомы с автором. Возможен ещё вариант, что вы нашли рукопись где-нибудь в архивах издательства, хотя это менее вероятно.

Я ответил на автомате, зацепившись за слово «архивы»:

— Рукопись действительно спустя долгое время отыскали в архиве. Но я в этом не участвовал.

…Альбус был великолепен. Как всегда. Я до сих пор не понимал, испытываю ли благодарность за этот его жест или раздражение от его способности влезать везде и повсюду, даже после своей смерти. Вероятно, имело место и то, и другое.

На лице Грейнджер проступила тревога, и она опустила глаза. Знакомый набор. Индикатор того, что мыслительный процесс запущен и идёт в верном направлении. Спустя несколько секунд она тихо выдохнула и закусила губу. Я был признателен ей за то, что она не потребовала подтверждения своей догадке.

Туристы с их внезапным салютом оказались кстати. Грейнджер вновь среагировала мгновенно и по-военному точно.

— Всего лишь фейерверки, — я постарался, чтобы фраза не прозвучала ехидно. — Их запускают примерно в получасе ходьбы отсюда. Абсолютно безопасная компания, но правила поведения в лесу грубо нарушены, и местные Хагриды скоро отправятся проверять окрестности. Стоит поторопиться.

Придумала ли мисс Грейнджер что-нибудь или отправилась наугад, проверять я не стал. Пошёл следом, прикидывая, возможна ли аппарация по воспоминаниям, полученным с помощью легилименции…

Лёгкая неправильность на краю зрения заставила меня посмотреть в сторону. Я остановился и не поверил своим глазам: вокруг утоптанной ногами площадки, сквозь снег пробивались чёрные силуэты заунывников.