Так начиналась жизнь

17

Веселым вернулся с работы Батыр.

— Джигит, куда путь держишь? — спросил он у сына, вышедшего из дома.

Не дожидаясь ответа, подхватил его на руки, подбросил.

— Папа, выше! Хочу крышу достать!

Аман заливался счастливым смехом. На голос выглянула Алима. С улыбкой стала смотреть, как, раскидывая руки и ноги, действительно вровень с крышей взлетает ее сын.

— Хватит с тебя, Аман, — произнес Батыр. — Теперь попробую подбросить маму.

Он поднял жену. Но Алима обвила его шею так крепко, что невозможно было ее оторвать. Батыр, опуская жену на землю, сказал, обращаясь к Аману:

— Мама боится.

В комнате Алима подошла к подвешенной к потолку колыбели, в которой лежала дочь. Батыр встал за спиной жены, протянул руку и пощекотал ребенку животик. Курносое личико сморщилось, девочка засмеялась.

Обычно молчаливый, Батыр сегодня разговорился. Обращаясь к жене, называл ее красавицей. И только вечером, словно передавая великий секрет, он шепнул ей:

— Скоро все будут счастливы. Теперь это точно.

Батыр уснул. Алима же долго всматривалась перед собой в темноту. Очень хотелось ей, чтобы жизнь стала краше. Вот она уже видит в своей комнате горку новых атласных одеял. Они аккуратно сложены на сундучке. Батыр всегда весел, приветлив. Садится пить чай он на туркменском ковре. Алима подает блюдо дымящейся баранины. А главное счастье в том, что Аман бегает в белых штанишках из полотна, купленного в магазине, и в зеленой бархатной курточке.

Заглянула в окно луна, по противоположной стене комнаты пролегла светлая полоса. На грубой штукатурке обозначились соломинки саманного раствора, а на потолке можно было разглядеть темные балки, между ними часто-часто наложенные ветви тала. Алима, оторвавшись от мыслей, повернулась, прижалась щекой к огрубелой ладони мужа.

«И ничего мне в жизни не надо, — подумала она. — Лишь бы ты всегда был таким, как сегодня...»