Так начиналась жизнь

23

Оразбай через определенные промежутки времени поднимается с одеяла, расстеленного на земляном полу, глядит в окошко. С его лица не сходит выражение глубокой печали. Тяжело, очень тяжело вести со двора лошадь, кормилицу семьи, отдавать ее неизвестно кому в руки.

Оразбай ждет, кто будет первым. А улица будто вымерла, даже мальчишек не видно.

И в душу дехканина вдруг закрадывается беспокойство. Что, если передумали люди? В жизни тогда ничто не изменится. Изнурительный труд на пустой желудок да постоянные мысли о куске хлеба снова будут его неизменными спутниками. Все это казалось настолько страшным, что Оразбай вскочил с пола. Еще раз, прижавшись к стеклу, посмотрел на улицу. Пусто.

Тогда Оразбай торопливо вышел из дома. В сарае дрожащими пальцами освободил конец веревки, за которую была привязана лошадь. Похлопал ее по шее, расправил привычным движением гриву, погладил и повел со двора.

В дверях дома Оразбай заметил жену. По щекам Бибисары текли слезы. Она вытирала их рукавом широкого платья.

Оразбай вел по улице лошадь медленно. «Пусть все увидят, — думал он. — Пусть узнают дехкане, что Оразбай всей душой тянется к новой жизни. Первым передает колхозу свою собственность».

Кончилась улица, а куда идти дальше, Оразбай не знает. Немного подумав, он решает, что, наверно, к Батыру, ведь он председатель. Вон его дом виднеется. В стороне стоит, за аулом.

Едва успел Оразбай накинуть веревочную петлю на колышек, вбитый в землю напротив окон дома, как появился Батыр. Не скрывая радости, он долго тряс руку Оразбаю, затем принялся расспрашивать о здоровье, о делах в семье. И только исполнив этот обычный долг вежливости, похвалил:

— Молодец, Оразбай! Ты настоящий мужчина, первым сдержал слово.

Оразбай промолчал. Нет, не в состоянии он был сейчас разговаривать с Батыром. Радость от честно выполненного долга и чувство жалости по утраченной собственности — все смешалось в его сознании.

— Куда нам поставить лошадь? — вдруг спросил Батыр. — У меня для нее нет даже навеса.

— Давай выберем место. Конюшню придется строить в первую очередь. Ничего, все вместе быстро поднимем. Никто из дехкан не захочет, чтобы его скотина страдала.

Оразбай шел за Батыром неторопливо, заложив руки за спину, — в них был повод. И когда ощущал на своем затылке дыхание лошади, да еще к плечу прикасались ее теплые губы, лицо морщилось, словно от боли. Как ласку ребенка, которого предстояло отдать в люди, воспринимал он эти дружеские прикосновения.

Миновали пашню, пошли напрямик к большому арыку. Под ногами захрустели сухие кустики полыни. Ничто тут, кроме редких побегов джингила, не привлекало взгляда.

— Привяжи пока лошадь хотя бы к кусту, Оразбай. Здесь и будем строить. Сегодня начнем. Главное, что вода рядом. А придет время, деревья вокруг насадим. Сад вырастим.

Оразбай решил вернуться в аул, чтобы, захватив из дома лопату, без которой не обойтись, сразу же приступить к строительству. Навстречу стали попадаться дехкане, которые тоже вели скот. Оразбай каждому, с ненужными подробностями, объяснял, как добраться до будущей конюшни. Дехкане глаза отводили в сторону, на Оразбая старались не смотреть. Не хотели, чтобы он видел смятение в их взглядах.