Так начиналась жизнь

26

Вскоре после создания колхоза в ауле открылась еще и школа.

Дождливым днем по разбитой сельской дороге, мимо в беспорядке разбросанных домов прошагал паренек. Одет он был в новые сапоги, городского покроя куртку с меховым воротником, очень редким по тем временам, на голове желтая шапка из каракулевого переростка. Парень постучался к Сарсенбаю.

С гордостью встретил старый дехканин своего младшего сына, вернувшегося в аул учителем.

У отца Нарбай отдыхал всего одну ночь. Утром он уже ходил по аулу, переписывая детей, достигших школьного возраста. Ему надо было спешить, так как учебный год везде уже начался.

С охотой отдавали родители в школу своих ребятишек, а молодого учителя не хотели отпускать без угощения. Но Нарбай, отламывая кусочек от протягиваемых ему лепешек, садиться за дастархан отказывался.

В большом полупустом доме середняка Еримбета он никого из взрослых не застал. Посреди комнаты девочка лет девяти качала люльку с грудным ребенком, второго она держала на руках, а третий ползал по одеялу у ног.

— Ты будешь ходить в школу? — ласково спросил Нарбай, присев перед ней на корточки.

Девочка пыталась ответить. Но от волнения слова не могла выговорить. Тогда она закивала головкой, настолько велико было ее желание учиться.

Тут Нарбая кто-то схватил сзади за шею, повалил на спину. Он попытался подняться, но не смог. Когда падал на спину, увидел перед собой морщинистое лицо и злые-презлые глаза старухи. Нарбаю надо было крикнуть, но он не смог. Цепкие пальцы все сильнее сжимали горло. В глазах поплыли, расширяясь, фиолетовые круги.

— Заповеди Магомета забыли, будьте вы прокляты, — шипела обезумевшая старуха. — На путь неверия детей толкаете.

Это была мать Еримбета.

Помощь к Нарбаю пришла, когда он потерял сознание. Невестка вбежала в комнату и оторвала от него свекровь.

Вот так у Еримбета Нарбай задержался подольше. За чаем, который приготовила молодая хозяйка, он убежденно ей говорил:

— Учить детей, Зибагуль, просто необходимо. Ну, что такое неграмотный человек? Это слепой, который палкой ощупывает перед собой дорогу. Ему все время надо беспокоиться, чтобы не упасть в яму. Поэтому советская власть настойчиво зовет нас к жизни культурной. Хочет, чтобы мы все зрячими были. Не найти, пожалуй, Зибагуль, такой матери, которая пожелала бы своего ребенка слепым увидеть?

А в углу плевалась старуха. Зибагуль, строго посмотрев на нее, сказала:

— Ладно, дочь моя пойдет в школу. А по хозяйству мы со свекровью сами как-нибудь управимся.

Потом Нарбай уехал из аула в город. Пробыл там два дня, а на третий пара больших телег, запряженных верблюдами, уже приближалась к аулу. На телегах лежали ученические парты.

Школа разместилась в доме Таласа, в одной из самых больших его комнат. Весело по утрам сбегались сюда дети. Нараспев они зубрили буквы алфавита. Даже немой подросток, раньше днями слонявшийся по аулу, выводил теперь палочкой на пыльной дороге какие-то знаки, отчасти напоминавшие буквы, и радостно при этом мычал. Он, как мог, подражал своим товарищам, которых вдруг увлекла новая, незнакомая игра.