Так начиналась жизнь

30

— З-здесь он ж-живет, — с трудом выговаривая слова, произнес Талас.

Шарип разжал пальцы, и Талас с облегчением выпрямился. Халат перестал резать ему под мышками, шея освободилась от тяжелой руки, которая костяшками пальцев все время толкала и толкала его вперед.

Байрам постучал в дверь. Прислушался. В доме было тихо. Тогда он застучал снова: чаще и настойчивей. Наконец, внутри кто-то заходил. Байрам приготовился, оглянулся на Шарипа. И вдруг обеспокоенно спросил:

— А где наш добрый хозяин?

Таласа около них не было.

— Упустил? Растяпа ты, Шарип.

— Кто тут ругается? — спросил из-за двери заспанный голос.

— Из райкома, председатель. Открой.

С двери сняли цепочку, из темноты выступила фигура человека — вся в белом. Она показалась настолько огромной, что Байрам заколебался. Но вот он шагнул внутрь.

— Зажег бы свет, — сказал Байрам, впотьмах ступая через коридор в комнату.

Батыр принялся шарить по печи руками. Он искал оставленные здесь с вечера спички. Фитиль разгорался с треском. Узкая струйка копоти потянулась к потолку от красного язычка пламени.

Опершись на согнутую в локте руку, с постели приподнялась Алима. Из-за ее спины глянула и снова спряталась, сверкнув бусинками глаз, голова мальчика.

Батыр подошел к халату, висевшему на стене.

— Одеваться не надо, — предупредив его намерение, сказал Байрам. — На тот свет в рубахе можно отправиться. Примут.

Увидев в его руке оружие, Батыр вытянулся.

— Страшно? А когда почтенных людей грабил, весело, наверно, было? Легко жить захотели?..

Байрама все больше и больше охватывала ненависть. Как тогда, в колхозном загоне, хотелось убивать и убивать.

Он впился взглядом в Батыра, ноздри его искривленного носа широко раздулись.

— Не жить на земле нам вместе! Или вы нас всех перебьете, или мы...

Батыр быстро глянул в сторону окна. «Не успею», — мелькнула мысль. В дверях, прислонившись к косяку, стоял второй бандит. От Байрама взгляд не ускользнул.

— О побеге не думай — пуля догонит, — он повел маузером. — Знаешь, что такое народ? Он стадо баранов: куда погонишь, туда и пойдет... И если мы таких вот, как ты, перебьем, народ опять будет послушен.

— Снова загоните в грязь, нищету?

— Молчи!

— Сидели вы на нашей шее долго. Привыкли жить, не работая. Вам это нравилось.

— Убью!

С ужасом смотрел Аман на большую тень от пришельца, которая двигалась по стене. Встала и Алима, прижав к груди руки.

— Завтра ты распустишь колхоз. Сам тоже уйдешь из аула.

Перед глазами Батыра всплыли просветленные лица дехкан, полные надежды и веры. Припомнилась беседа с секретарем райкома на поле. Лоб прочертили упрямые складки.

— Я этого не сделаю.

— Тогда ты умрешь.

Байрам медленно поднимает маузер, чтобы дать возможность Батыру одуматься и переменить решение. Черная дырочка ствола замерла, холодно уставилась в грудь.

— Ну?!

Лицо Батыра мгновенно покрылось потом, а морщины на лбу не разгладились. Он продолжал тяжело смотреть на врага.

У соседних домов кто-то закричал, созывая людей. Байрам, не опуская оружия, попятился к двери. Батыр с облегчением подумал: «Все, теперь он уйдет»...

Но темное отверстие вдруг дохнуло пламенем. Батыра резко толкнуло. Затем предметы в комнате завертелись, слились в сплошную серую пелену. И еще до сознания Батыра донесся крик жены. Он заставил его в последний раз вскинуть голову и открыть на мгновенье глаза. Упал Батыр на пол вниз лицом.

Алима, обливаясь слезами, бросилась к мужу. Приподняла голову, с большим трудом перевернула его всего на спину. Пальцы Батыра еще продолжали что-то искать. И, не найдя, судорожно сжались. На виске все слабее пульсировала жилка...

Лицо мужа осталось прежним. Смерть почти не изменила его. Алиме даже стало казаться, что бандиты, ворвавшиеся в дом, их угрозы и выстрел — все это лишь страшный сон. Теперь надо проснуться, только проснуться!

В комнату набились дехкане.

— Тише, — сказала им Алима, оторвав безумный взгляд от Батыра. — Он скоро встанет.