Так начиналась жизнь

39

Алима вернулась домой, накормила раскричавшуюся дочь. Когда девочка успокоилась, принялась готовить ужин себе и сыну.

Ночь. Заснули дети, ни звука на улице. Будто всю землю охватила сейчас тишина. Даже мысли приходят в порядок. Здесь, в ауле, не смогут ей оказать большой помощи. Кто же из дехкан посадит на шею из жалости три лишних рта, когда свои дети голодны, просят постоянно хлеба. Да и сильнее всего страшилась Алима людской жалости. Лучше не жить, чем чувствовать себя полунищей, кому-то быть в тягость... Работа в поле, хлеб, полученный от колхоза, мог спасти ее от голода и унижений. Иного выхода она не видела. А сегодня поколебалась и эта ее надежда. Если не изменится отношение людей к общественным посевам, хлопчатник вскоре погибнет, иссушат его горячие ветры, забьют сорняки. Алима понимала, что, спасая себя, свою семью, она одновременно поможет и людям.

Решилась с утра поговорить об этом с Шамуратом. Решила, и словно кто снял с души камень.

Алима не успела далеко отойти от своего дома, как Шамурат нагнал ее. Пошли дальше рядом.

— Вы знаете, в каком состоянии посевы хлопка? — спросила Алима и, скосив глаза, посмотрела председателю в лицо.

Усталость увидела она в ответном взгляде. На небритых щеках председателя густо пробилась седина, резче обозначились скулы.

— Плохо обрабатываем мы хлопчатник. Но не на всех полях. У вас он хорош... Людей не хватает. Где их найдешь?..

Тут Алима заговорила о том, что было передумано за ночь. Потребовала от Шамурата немедленно созвать дехкан, поговорить с ними, усовестить.

— Не согласятся они на уговоры.

— Быть не может. Они нас поймут! Душа и у них сейчас разрывается надвое: колхозное жалко, и свое вцепилось, не отпускает...

Шамурат долго крутил усы — отросшие, длинные. Он их наворачивал поочередно на пальцы то правой, то левой руки. И не мог придумать, что ответить.

Шамурат проявлял нерешительность. Алиму охватило отчаяние. Она сказала:

— Я пойду в город. Больше ждать нельзя, — поправив платок на голове, добавила: — попросите свою жену, чтобы накормила детей, если придется мне задержаться.

Пыль на дороге мягка, словно бархат. И как ни ступай, она поднимается вверх облачком, щекочет в горле. А в сторону не сойдешь, там колючие кусты. Они цепляются за одежду, больно царапают икры.

Долго шла Алима, пока не догнала арбу. Кляча едва плелась, а возница, безбородый мужчина в огромном лисьем треухе, здороваясь, кивнул головой. Он согласился подвезти женщину. Передвинувшись на козлы, освободил место. Арба снова тронулась, возница затянул бесконечную песню. Благодарна была ему Алима, что не стал надоедать расспросами.

В городе Алима, поблагодарив дехканина, сошла с арбы. Лицо прикрыла платком. Не хотела, чтобы узнал кто-нибудь из давних знакомых. Это могло задержать. А еще больше боялась она упреков за самовольный уход из дома, сочувствий по поводу смерти Батыра.

Алима хорошо знала, куда ей идти. Переулочки привели ее прямо к зданию, которое занимал райком.

В приемной села на стул, принялась спокойно наблюдать за дверью, обшитой черной клеенкой. Оттуда всё выходили люди — чрезвычайно серьезные, сосредоточенные.

Приемная не пустела, она заполнилась вскоре другими. А потом и эти посетители, уступая друг другу дорогу, исчезали за клеенчатой дверью. В комнате осталась черноволосая девушка. Разглядывала она Алиму, лукаво смеясь.

— Вам очень нужен Карим-ага? Подождите, он сейчас освободится и поговорит с вами.

Наконец, Алима в кабинете. Сознание того, что тут должна решиться ее судьба, придало женщине смелости.

— В колхозе погибает хлопок! — почти выкрикнула Алима.

Карим ее узнал. Удивился разительной перемене, которая в ней произошла. Перед ним была не женщина, убитая горем, а мать, решившая до конца бороться за право жить на земле.

Секретарь слушал ее внимательно. Он ни разу не перебил рассказа. Когда Алима выговорилась и замолчала, немного подумав, ответил:

— Я с вами согласен. Всю землю, исключая небольшие приусадебные участки, надо обобществить.

— Все соглашаются со мной, а предпринять ничего не хотят, — произнесла Алима.

Секретарю нравилась настойчивость Алимы. И выводы, к которым пришел он, полностью совпадали с тем, что она только что высказала. Вопрос следовало быстрее решить.

— Хорошо. Мы сейчас поедем в колхоз. Созовем собрание, поговорим с народом.