Так начиналась жизнь

8

В отделении милиции Тулепова ожидала вторая неприятность. Краткая характеристика на Толыбая Алдаханова, шофера сто восьмой автобазы, и сообщение о том, что неделю назад он уволился по собственному желанию.

Лейтенант позвонил в отдел кадров автобазы. Трубку подняла женщина.

— Скажите, когда Алдаханов подал заявление об увольнении?

— Хороший работник. Директор не хотел отпускать. Но он очень настаивал. Уволили по семейным обстоятельствам, в порядке исключения.

— Дайте мне его домашний адрес.

— Одну минуту... Найду дело.

Тулепов начал понимать, почему сбежал шофер. Что-то у них произошло с Бригадиром. Не сошлись в цене? А может, Алдаханов не захотел рисковать во второй раз? Пошел на преступление по недомыслию, соблазнился легкими деньгами. А когда подумал и все взвесил, времени у него на это было предостаточно, понял: слишком суровая кара ожидает его в случае провала.

— Алло?!. Вы меня слушаете, — раздался в трубке голос.

— Да-да. Диктуйте...

Тулепов поехал по полученному адресу. Жил Алдаханов на окраине города, на глухой Почтовой улице. Дом не пустовал. На вопросы лейтенанта отвечал брат жены уехавшего хозяина. Работал он раньше в райцентре, теперь переехал в город, взял участок под застройку.

— На три года меня пустил. Так и сказал: через три года вернусь обратно.

— Куда он уехал?

— А зачем Толыбай вам нужен? — родственник подозрительно прищурил глаза.

— Как свидетель по одному делу. Авария на дороге была. Он помог пострадавших в больницу доставить.

Не хотелось лейтенанту выставлять Алдаханова столь добропорядочным, а пришлось. А то ведь упрется родственник, не скажет. Или того хуже — направит по ложному следу.

— Завербовался дурак в Тургайскую область, где ни воды, ни деревьев. Я не отговаривал. Мне от его отъезда — прямая выгода. Боюсь только, что раньше обусловленного срока вернется.

— Возможно, — сказал Тулепов. — Так что будьте готовы к встрече.

...Центр Тургайской области встретил Тулепова снегом. Небольшой город, кроме того, насквозь продувался злым, холодным ветром.

В отделении милиции встретили его не особенно любезно. Переселенцев прибывало много, со всех концов страны. Народ разный. Поэтому работы хватает. Попробуй успей. А не откликнуться на все запросы нельзя.

Прикомандировали к лейтенанту старшину предпенсионного возраста. Неторопливый, прихрамывает. «Наверное, фронтовик», — подумал о нем Тулепов.

В областном управлении по переселению назвали местность, куда была направлена группа недавно прибывших.

— Километров восемьдесят, — сказал старшина. — Животноводческий комплекс там строится. На автобусе часа за два доедем. Если снежных заносов не будет.

На счастье, дорогу кое-как уже расчистили. Возможно, за ночь заметет вновь. Ветер буквально швырялся снегом, автобус захватывал буфером неслежавшиеся сугробы, а по обочинам они поднимались до окон пассажирского салона.

В заиндевевшие стекла была видна ровная степь: без деревьев и без жилья.

— Неуютно у вас, — сказал старшине Тулепов.

— Мы привыкли.

— А пришлые не задерживаются?

— По-разному. Иные приживаются.

В конторе стройки Тулепову сказали, что жилья на всех не хватает, поэтому вновь прибывших размещают с семьями в вагончиках.

— Пойдемте. Я знаю, — сказал старшина. — Там целый городок на колесах. Есть даже улицы.

Он так и не спросил у следователя, зачем нужен ему этот Алдаханов. Это можно было расценить и как безразличие, и как деликатность. Поручили сопровождать лейтенанта, оказывать всяческое содействие — он и помогает. С другой стороны, поинтересуешься, нарвешься на подозрительное молчание, если дело особо серьезное и огласке не подлежит. Словом, старшина был угрюм, немногословен. И Тулепов смирился с тем, что в Тургайской области ему предстоит работать одному, без помощников.

Старшина вывел лейтенанта к вагончику, в котором разместился своеобразный ЖЭК со своими службами. Оттуда они пошли уже по точному адресу.

— Оружие держать наготове? — спросил, наконец, старшина.

Этот вопрос надо было задать, чтобы не допустить оплошности при задержании.

— Думаю, все обойдется спокойно и мирно, — ответил Тулепов.

Он постучал в дверь. Открыла женщина.

— Вам кого? — удивленно произнесла она, рассматривая людей в милицейской форме.

— Вы жена Толыбая Алдаханова, шофера строительства?

— Входите.

В вагончике было жарко натоплено. Двое детей, мальчик и девочка, играли на полу в разноцветные кубики. Женщина поставила чайник на раскаленную чугунную печку.

— Когда возвратится с работы ваш муж? — раздеваясь, спросил лейтенант.

Старшина тоже снял шинель. И предположение, что его попутчик — фронтовик, подтвердили ряды орденских планок на кителе.

— Он редко опаздывает. Кругом чужие, незнакомые люди.

Женщина посмотрела на старшину, как бы спрашивая у него, что это все значит. Фронтовик отвел глаза в сторону.

Хозяйка вагончика поняла, что главный здесь не он, а молодой человек с погонами, на которых поблескивали беленькие звездочки.

— Пожалуйста, — женщина предложила чай. — Я заварила покрепче. Вода у нас из колодца, солоноватая. Не такая, как там, откуда мы прибыли.

— Я тоже оттуда, — сказал Тулепов.

Женщина тотчас переменилась в лице. Оно у нее вытянулось, стало несимпатичным. Резче проступили черные широкие брови.

— Вот почему он заторопился с переездом, — произнесла, наконец, она. — Бросил дом, хорошую работу... Случилось что-то серьезное?

— Очень.

Жена Алдаханова бросилась к детям. Сгребла их в охапку, запричитала.

Старшина с укором посмотрел на Тулепова.

— Мне приказано увезти его с собой, — тихо сказал лейтенант. — Так что рано... или поздно...

Он приблизился к женщине, намереваясь ее успокоить. Но она, вскочив, визгливо закричала:

— Уходите!.. Убирайтесь вон из моего дома!

Лейтенант вернулся на свое место. Старшина угрюмо раскачивал на маленьком столике пустую пиалу. Молча они ждали, когда женщина успокоится.

Обстановка была напряженная. Надо бы мужчинам выйти на улицу. Но они не могли этого сделать. Алдаханов, подходя к дому и увидев милиционеров, мог с перепугу сбежать. Сколько уйдет тогда времени, чтобы снова его найти.

Через полчаса хозяйка вагончика притихла. Она так и осталась на полу, а дети, пригревшись около матери, уснули.

— И чего ему не хватало, — сказал старшина.

— Кому? А... Бить по рукам некому было. Чтобы легкие деньги не липли.

— Зарабатывал, наверное, прилично.

— На большегрузных ездил. Вдвое против нашего.

Оконце заслонила чья-то тень. Но увидеть, что творится в вагончике, было невозможно. Его забросало снежком, который от внутреннего тепла, подтаивая, тут же превращался в рыхлый ледок.

— Старшина, к выходу! — скомандовал лейтенант.

Человек вошел уверенно, без стука. И сразу застыл. За ним клубился пар, по ногам ударила волна морозного воздуха.

Старшина затворил за Алдахановым дверь. Путь к отступлению, таким образом, ему был отрезан. Да и куда бежать! Догонят. Отпетых негодяев ловят. Ему же послабление может выйти — за чистосердечное признание и раскаяние.

— Жену с детьми с собой разрешите взять? — спросил шофер. — Пропадет она среди чужих людей.

— Доложу начальству, — уклонился от прямого ответа Тулепов. — Впрочем, многое будет зависеть и от вашего поведения.

Алдаханов снял с себя куртку, подбитую овчиной. Подсел к столику.

— Где вы встречались с Деном?

— Не знаю такого.

— Вы хотели говорить правду.

— Да. Дена не знаю.

Алдаханов еще на что-то надеялся. Вдруг разговор пойдет не о краденом рисе.

— Хорошо. А Бригадира?

— Бригадир приходил.

— А вы у него бывали?

— Нет. Он всегда меня сам находил.

— Каким образом?

— Наверно, следил за мной.

— Когда вы виделись в последний раз?

Алдаханов, подумав, назвал число.

— Не сошлись в цене?

— Нет, я просто его испугался. Я боялся иметь с ним дело.

Тулепов посмотрел на жену, застывшую у железной печки, на детей, которые так и не проснулись, а лежали, подогнув голые ножки, на брошенном на пол одеяле.

— Трудную вы задали нам задачу.

Алдаханов понял лейтенанта.

— Не знаю, где живет Ден! — произнес он, вкладывая в это слово всю свою душу. И тут же с вновь проснувшейся надеждой спросил: — Вы что, его еще не поймали?..