Так начиналась жизнь

6

Случилось так, что завгар Толыбаю Алдаханову оказался родственником. Правда, совсем неблизкие узы их связывали. Когда-то, в далеком прошлом, вместе перекочевывали по степи их предки, объединенные в одно большое сообщество. Но этого было достаточно, чтобы завгар частенько стал заходить к Толыбаю. Засиживались за ужином допоздна, пили вместе.

Алдаханов теперь сразу получал все запасные части, которые требовал. А был он себе на уме. Просил особо дефицитные. И случалось, тогда, когда в них не нуждался. Перепродавал их втридорога знакомым. А когда понял, что и этого дохода мало, стал появляться на толкучке, за городским рынком. Здесь кое-что из деталей продавалось по цене, в десять раз превышающей государственную стоимость.

Но и завгар оказался не таким простачком — потребовал свою долю. Зато стал усиленно снабжать «родственника» сальниками, прокладками, другой мелочью, которая шла нарасхват и по особо высокой цене.

На толчке шофер и столкнулся с Бригадиром. Тот приобрел у него две прокладки, не торгуясь. У Толыбая при виде этого покупателя сразу дрогнуло сердце. Чуть выше среднего роста, в хорошо сшитом сером костюме. Глаза прикрыты темными стеклами очков. Нос чуть приплюснутый, но лица не портил. Незнакомца можно было отнести даже к числу красивых мужчин. Заговорил он сперва на местном языке, затем перешел на русский. «Наверное, уйгур», — определил его национальность шофер.

Сразу было видно, что незнакомец в черных очках не водил грузовика. Если и нужны ему были эти прокладки, то лишь для каких-то своих целей.

Незнакомец, вежливо распрощавшись, ушел. В следующий воскресный день появился вновь. Толыбай заметил его загодя, за спинами других людей. Принялся собирать образцы своего товара, разложенного у ног. Но не успел этого сделать.

— Правильное намерение, — произнес незнакомец.

Он стоял над Толыбаем, наблюдая за суетливыми движениями его рук.

— Теперь пошли со мной.

— Куда? — осторожно спросил Алдаханов.

— С базара. Что еще тут делать.

— Ага... Верно. Пойдемте.

Незнакомец шел сбоку, придерживая шофера за локоть.

«Это, чтобы я не убежал, — решил Толыбай. — Много мне не дадут. Скажу, что сэкономил на ремонте автомобиля».

Прикинул вес мешка и вынужден был отказаться от пришедшей на ум версии.

«Надо бы спросить у него документ, — подумал шофер. — Рассердится. Впрочем, если он приведет меня в милицию, и так все будет ясно».

— Где живешь? — спросил незнакомец.

«Ага, решил еще и обыск устроить, — предположил Алдаханов. — Пожалуйста. Дома у меня товар не хранится».

Вскоре они свернули с центральной в узкую улочку, по обе стороны которой стояли домики индивидуальных застройщиков.

Дом Толыбая здесь выглядел победнее соседних.

— Что дом-то такой неказистый? Не успел заработать? — спросил человек в черных очках.

— Разве на этом много заработаешь?

Толыбай тряхнул мешок, который нес в руке.

— Вижу. И все-таки... А что у тебя с завгаром?

«Пронюхал. Все обо мне знает».

— Не вздумай выкручиваться. Это останется между нами, — попытался успокоить Алдаханова незнакомец.

— Родственник он мне.

— Ну и отлично. Скоро осень. Вас, наверное, в совхоз пошлют на перевозку зерна?

— Не всех.

— Нужно попроситься.

— Ладно.

— Мне понадобится небольшая услуга. Совсем небольшая. А пока возьми... Задаток, что ли... Или аванс... Называй это, как захочется. И на базаре больше не появляйся. Не мелочись.

Незнакомец сунул Алдаханову в карман плотную пачку красных купюр, оклеенную крест накрест банковской лентой[6]. Улыбнувшись и махнув на прощанье рукой, он повернулся и быстро зашагал обратно.

Алдаханов хотел его остановить. Но в последний момент передумал. Пачка денег, которую он ощутил в кармане, не позволила этого сделать.

Через месяц деньги разошлись. Совсем незаметно, будто их и не было вовсе. Шофер уже давно заметил, что те, не заработанные честным трудом, тратятся бездумнее и быстрее.

На уборку риса он между тем напросился. Сделать это оказалось совсем нетрудно. О нем, как первом добровольце, похвально отозвался сам директор автобазы, когда формировалась автоколонна для отправки в совхоз.

Что же поручит ему человек в черных очках? Толыбай страшился встречи с ним и в то же время ждал ее.

Незнакомец появился, когда Толыбай выводил машину из гаража. Он поднял руку, просясь в кабину. Затем спросил:

— Порядок? Когда выезжаем?

Но Алдаханову показалось, что он в курсе всех автобазовских дел.

— Завтра.

Шофер с напряжением ждал, каким образом у него потребуют отработки полученных денег.

— Надо попасть в шестое отделение, — сказал незваный попутчик. — Возьми еще задаток.

Теперь у Толыбая в руке оказались уже две пачки красненьких, перевязанных шпагатом.

«Банковский кредит кончился, — сразу подумал он. — Значит, не особенно ты и богат».

— Остальные получишь, когда сделаешь мне работу, — сказал незнакомец. — Итого: пять тысяч. Такие деньги на дороге не валяются.

— Верно. Зато чем пахнут.

— Обойдется как-нибудь. Главное, чтобы язык был за зубами.

— Ясно. Ни родственникам, ни жене.

— Ко мне при посторонних будешь обращаться как к бригадиру. А еще лучше — никак не называй.

Он указал на педаль тормоза. Толыбай остановил машину.

Со Степаном Махоркиным Алдаханов сошелся быстро. Главное в их отношениях было вино. Днем Махоркин не позволял себе принимать лишнего. Подбодрит себя в меру и работает с азартом.

Делалось все просто. Толыбай останавливался на дороге в том месте, где ему надо было сворачивать, чтобы попасть к человеку, назвавшемуся Бригадиром. Осматривался. Если впереди или позади вдруг оказывалась чья-либо машина, пропускал ее, копаясь для вида в моторе. Затем быстро сворачивал на ненаезженную колею. От постороннего взгляда его тут же закрывала джидовая роща.

Первые машины за песчаный бугор Толыбай отвез бездумно и быстро, словно в игру какую играя. По мере того, как в укромном месте росло количество ворованного риса, в душу стал закрадываться страх. Погубить могла любая случайность. И тогда срок заключения ожидал немалый.

— Может, хватит? — спрашивал он, разгружая с Бригадиром каждую очередную машину. — Больше не привезу.

— Еще одну. Последнюю. И катись, куда хочешь.

Так повторялось не раз. И Алдаханов снова возил рис.

Когда же он решил ослушаться, бригадир не стал искать с ним встречи. Он попросту исчез. Будто и не было его никогда.

Вино Махоркину Толыбай продолжал возить. Только пили теперь они вместе, отбросив всякую осторожность. Совхозное начальство стало выражать им свое недовольство.

— Видишь, — жаловался Степан. — Хозяин мне нужен строгий. — Он прикладывал руки к глазам, изображая человека в черных очках.

— А ты без него попробуй подтянуться, — советовал Алдаханов.

Сам он уже и не верил в существование Бригадира. Все с ним происшедшее казалось длинным кошмарным сном.

Закончилась уборочная, вернулись автомашины на базу. Толыбай принялся возить другие грузы, не спорил, не пытался отказываться, как принято у водителей, от рейсов невыгодных.

Завгар сразу заметил эту перемену.

— В деньгах больше не нуждаешься? — спросил насмешливо. — Почему не заходишь? Товар не берешь?

— Боюсь. В тюрьму попасть боюсь, понимаешь?

— Да-да. А я — ничего. Я это просто так... — смущенно пробормотал завгар. Попятился и исчез за бортом грузовика.

Алдаханов работой пытался заглушить страх. И не мог. Его стал пугать каждый стук в дверь, громкие голоса в прихожей.

Он понимал, что рис надо еще перевезти в город. Человек в черных очках это сделает тогда, когда ослабнет контроль на дорогах. Значит, зимой. Ночью. В мороз.

Бригадир все равно снова придет к нему. Он не захочет посвящать в свои дела нового человека.

И еще пугало Толыбая то, что он будет единственным человеком, кому удастся узнать, где находится Бригадир, с кем поддерживает связь, кому сбывает зерно.

«Убьет он меня, — все чаще приходил к одной и той же мысли Алдаханов. — Рука у него не дрогнет».

Он представлял, как в кабину к нему садится Бригадир. Потом на крутом повороте дороги — удар в висок. Человек в очках, вывернув руль, выскакивает, и машина летит под откос — в обрыв или реку. Кто в такой ситуации сможет докопаться до истины? Авария. В шоферской практике такое случается.

Как-то, просматривая газету, Толыбай наткнулся на объявление, в котором сообщалось о наборе рабочей силы в Тургайскую область. Переселенцам предоставлялись льготы на новом месте жительства, оплачивался проезд, провоз багажа.

Вспомнил, что и в прошлом году читал подобное объявление, только тогда он не обратил на него внимания. Ни к чему было. А теперь задумался.

«Завербуюсь годика на три, — решил тут же Алдаханов. — За это время сколько воды утечет. Забудется и Бригадир, затеряется, сотрется из памяти».

Жена предложение мужа встретила слезами. Конечно, она не знала подлинных причин. Если бы Толыбай ей открылся, первой кинулась упаковывать вещи.

Заявление Толыбай написал, а идти с ним в бюро по переселению медлил. А вдруг случится чудо, и Бригадиру он больше не понадобится?

Но человек в черных очках появился. Вечером. Зимний день короткий, стемнело рано. Толыбай смотрел телевизор, ждал ужина. Он думал, что это, наконец, вошла жена с блюдом бешбармака.

— Добрый вечер, — поздоровался вошедший. — Явился без приглашения. Должок вернуть.

Толыбай и думать уже не смел про те две тысячи рублей, которые он должен был получить согласно договору после окончания уборочной.

Гость успел снять в прихожей обувь. Поэтому он, сделав несколько шагов по незастеленному полу, ступил прямо на одеяло, на котором с подушкой под боком лежал Алдаханов.

Под подушку Бригадир сунул две пачки денег. Придавил их, когда увидел в дверях женщину, державшую исходящее паром блюдо с ужином.

— Ко времени подошел, — удовлетворенно произнес гость и выбросил вперед короткие, но крепкие руки, приготовившись есть. — Хорошая примета.

Он был, видимо, голоден. Ловко подхватывал пальцами тесто, не забывал присовокупить к нему картошку и нарезанное кусочками мясо. Ловко отправлял все это в рот, не уронив ни крошки.

— Веришь в приметы, хозяин?

— Я — шофер, — уклонился от ответа Толыбай.

Сейчас он прикидывал, сколько понадобится дней, чтобы оформить документы, собраться и уехать. «За неделю надо управиться, — решил он. — Иначе заподозрит меня. И от него уже не уйти».

— Контрольный пост с дороги убрали, — сообщил Бригадир. — Зима. Село отдыхает. Движения почти никакого.

— Пять тысяч, — назвал цену Алдаханов.

— Ты меня грабишь. Трех хватит. Две тысячи тобою получены!

— Это осенние. Еще три.

— Ну, хорошо. Отдаю сразу, после последнего рейса.

— Понимаю. А где ты живешь, я не знаю. Куда идти за долгом?

— Принесу. Может, немного задержу, но принесу. Товар еще реализовать надо.

Он протянул руку с намерением проститься. Толыбай сделал вид, что не заметил. Но это не смутило Бригадира.

— Завтра в полночь. Жду у джидовой рощи.

— Так скоро? — Алдаханов вскинулся, выдавая свое волнение. — Не могу.