Трудно быть мобом

"Мне не с-с-совс-сем, яс-с-сны ваш-ш-ши речи, с-зато я прекрас-сно чувс-ствую лож-ш-шь. Ес-сли заговариваеш-шь зубы и ес-сли пос-смееш-шь с-сделать лиш-шнее движ-шение, тебя ждёт жес-стокая с-с-смерть!", - предупреждающе прошипел кто-то третий. Таисия сразу же догадавшись, кто именно, и в чей адрес это сказал, с облегчённо вздохнула и улыбнулась Денису Егоровичу:

- С Лёшкой всё в порядке! Не знаю, как этот балбес умудрился, но, кажется, он сейчас допрашивает Шаорова.

- Да ну, не может быть, - усомнился Монов: - Ты уверена, что не подвох? Этот прохиндей мастер притворяться!

"Ещё неизвестно, кто из вас больший прохиндей", - раздражённо подумала Тая, до божественного слуха которой уже донеслись следующие слова.

"Попроси своих кобр успокоиться. Я итак всё скажу без утайки и коварных помыслов.", - несколько нервно отозвался Шаор, очевидно, с нацеленным на него луком, либо с острым колюще-режущим предметом находящимся в опасной близости от жизненно важного органа. - "Ваш Монов не архимаг, а архилжец, и архиподлец! Этот негодяй - самый настоящий преступник!"

"А можно без истерик и ближе к делу?" - потребовал Филадил. - "Вы утверждали, что владеете ценной информацией, но пока, кроме пустых обвинений, ваши уста ничего полезного не извергли!"

"Ничего себе завернул! Это точно Лёха?" - восхитилась Тайка, и даже повторила про себя понравившуюся фразу: "Ваши уста ничего полезного не извергли!"

"Так что там со смертью моей подруги?" - усилив тембр, надавил на пленника братец. А та, кого данный вопрос касался в первую очередь, снова обратилась в слух. - "Если она скончалась не от ожогов, тогда от чего?"

"В тот то и фокус, что ни от чего! Ваша подруга жива и здорова!"

Монов, продолжающий наблюдать за тёмной девой о серебряном челе, в этот самый момент заметил, как зрачки её расширились до неимоверных размеров, а ноздри гневно раздулись.

"То есть как?" - растерянно подумала Тая, и синхронно с ней то же самое произнёс Алексей.

"Точнее, её организм цел, невредим и исправно функционирует. Чего, к сожалению, нельзя сказать о бедной душе", - почти искренне всхлипнул Шаор.

Хотя Тинувиэль и не могла видеть лица названного брата, но его мимика, как она полагала, снова совпала с её собственной.

А потом главный их враг и конкурент добил их окончательно:

"Ваш горячо любимый и обожаемый господин Монов пересадили в тело Таисии сознание другого человека!"