Химеры пустошей

41

— Мар, я всерьез опасаюсь, как бы гибель этой несчастной девушки не повесили на тебя. Это удобно Чертогу — одновременно и получить тебя и избежать выплат по обязательствам перед Константином. И лишить Академию такого со всех сторон удобного преподавателя…

— Кондор ляпнул, не подумав, — пожал плечами Мар. — Просто от отчаяния. Он, небось, испугался, что покойник что-то этакое расскажет следователям, что бросит тень на Тедора и его приближенных. Или на него лично. Как будто у кого-то сомнения есть! Так что Константин, я думаю, не продешевит при обсуждении новых условий контракта. А Тедору этого ох, как не надо. И так-то жизнь в Чертогах подорожала, а тут еще обвинения со стороны циркуса, которые реально могут повлиять и на рынок металла и на рынок артефактов и на рынок полихистрового сырья. Так что мое мнение — выставят Нану заговорщицей, а этого покойника — как честного охранника или агента. Кстати, вполне возможно, что будут правы…

— Что-то это мне напоминает, — проворчал ректор.

— Мне тоже.

Они помолчали. Потом Надар. Словно спохватился. Поднялся, велел:

— Идем-ка! Забыл совсем… — и стремительно, по привычке, направился к лестнице на верхний этаж. Туда, где скрывался официальный кабинет и личные апартаменты ректора Академии.

На этот раз в личные комнаты ректор, правда, его не позвал. В кабинете подхватил со стола пачку темно-коричневых листовок и протянул Мару.

— Вот. Пригласительные на чайный бал. Первокурсники прошли распределение, через три недели первые испытания, первый рейтинг и первые официальные танцы. Я хотел отменить, но подумал, что это может стать возможностью хоть на время тебя оттуда выдернуть. Тут четыре приглашения. Раздашь, кому сочтешь нужным. Прекрасной Кларе или еще кому… в счет… давних и незыблемых традиций Академии и в знак развития отношений между нами и Чертогами… наплетешь чего-нибудь, короче.

Мар вздохнул, постаравшись, чтобы ректор не заметил: сам он далеко не так был уверен в себе, как показывал. Но спасибо глупости господина Кондора — деваться все равно некуда. И даже такой мелкий шанс — все равно шанс.

— Благодарю.

— Ну, тогда…

— Пойду готовиться к встрече с родиной, — криво усмехнулся он.

Янка Безымянка

После семинаров по истории Астеры и астерографии была еще вводная лекция профессора Эвелины Ветер из Менгиров по общей биологии Земли — Янка взяла этот курс, как только узнала, что за тема исследовательской работы досталась яме. Кроме нее на курс дружно записались Витязь и Даник. Даник — примерно из тех же соображений, что и Янка, а Витязь — из каких-то своих соображений.

Профессор Эвелина Ветер оказалась бойкой, шустрой старушкой с весьма жестким характером и своим взглядом на все проявления окружающего мира. «Если вам говорят, что принципы развития живой маерии на разных планетах отличаются кардинально и не имеют общих точек, можете смело плюнуть этому человеку в глаза. Законы жизни едины для всей вселенной, вопрос в том, что они до сих пор не до конца изучены. И кто знает, может, имено вам предстоит разобраться в очередной загадке вселенной; но пока до этого далеко, так что давайте разберемся для начала с тем, что и так все знают из школьной программы… если вы, куонечно, учились в школе…»

Лекция оказалась действительно рассчитанной на школьников среднего звена — видимо, госпожа Эвелина не верила не только в домашнее образование, но и в образовательные системы циркусов в целом. Рассказывала, она, впрочем, интересно и выглядела доброжелательно.

Янка подошла к ней после лекции.

Эвелина окинула ее с головы но носков туфель слегка сощуренным взглядом и выдала:

— Я и не знала, что в Академии снова можно встретить такой интересный фенотип. Вы из южных циркусов?

— Я из Белуши.

— Интересно… а родители?..

Янка вздохнула и не стала отвечать. Старушка-биолг мягко улыбнулась:

— Извините за невольную бестактность. С возрастом, знаете ли, я все меньше уделяю внимания разным условностям… так что бы вы хотели?

Сбивчиво объяснив про тему исследовательской работы и про гипотезу, за которую команда зацепилась, Янка пояснила, что пока в лабораторных условиях добиться стазиса не удалось.

— Правда, мы один раз только попробовали еще… но, судя по всему, то ли мы не смогли замедлить его жизненные функции, то ли ну… совсем замедлили.

Биологиня подняла брови и припечатала:

— Заморозьте образец. Филиппу показывали уже?

Филипп, преподаватель аборигенной биологии, конечно, наработок «ямы» еще не видел. И, кажется, вообще не верил, что они хотя бы приступят к выполнению задания.

«Яма» бы может и не раскачалась так быстро, но в какой-то момент Витязь, отчаянно стесняясь и заикаясь выдал, что если получится на одноклеточном, то можно будет потом на людях использовать…

Команда переглянулась. Каждый, видимо подумал о чем-то своем…

Янка подумала, что если бы это было возможно, то может, удалось бы спасти Нану Шторм…

Стазис — это из области высокой магии, которая «работает» с материей, в том числе — с живой материей. То есть, некромантам он доступен только через артефакты. А вот память образа выделить, проявить, наполнить псевдожизнью… это уже почти чистая некромантия.

Наверное, поэтому такие исследования никогда не велись — ну нет пока, не рождаются в мире маги, имеющие способности и некромантов и высоких магов…

Видно, каждому из группы пришло в голову что-то похожее, даже Дик не стал по привычке кривляться и изображать пессимиста.

Даже пообещал принести «одну интересную книжку, какой нет в библиотеке».

Эвелина объяснила, что на Астере зимой настолько холодно, что в естественный стазис — анабиоз — впадает почти все, что на планете умеет дышать. Даже часть химерских стай, особенно тех, что обитают в пограничных зонах Живой полосы. И предложила обращаться, если «Этот тюфяк поленится вас консультировать!». Видно, недолюбливала она коллегу…

Надо было быстро бежать в столовую, а потом — на площадку боевой и физической подготовки, но…

— Слышали? Теорию будет ректор читать!

Янка резко обернулась.

За ее спиной собрались студенты-некроманты с одного из старших курсов — изучали расписание.

— А Шторм что, правда, арестован?

— Не знаю, но за ним прилетели драконы, ждут в Нижнем гостевом… думаешь, он не мог девчонку убить?

— Да ну вас. Марик — лапочка…

— Ага, драконья. Кому лапочка, а кому и «приходите на пересдачу!»…

— Думаешь, с ректором проще будет?..

Янка наскоро попрощалась с Эвелиной, и сначала добежала до Парадной лестницы, и только потом поняла, что не знает, куда надо бежать-то.

Если Мара Шторма уже ждут драконы… где он может быть? У себя? Или может, в лабораториях теоретического отделения? Или у ректора… а может, вовсе — где-то в виварии?..

Наверняка же уже собрался.

Но все-таки Янка побежала вниз по лестнице, к переходу в биологический корпус. Если искать профессора, то, начать следует с его «драконьего логова». И уже не важно, что она там и как планировала кому рассказать. Если Шторм улетит сегодня…

Если он сегодня навсегда вернется в свой Водопадный чертог, никому даже досвидания не сказав…

Нет, это неправильно. Тем более, ей есть, что рассказать. Даже больше, чем просто подслушанный разговор между Кондором и Кларой.

Шторм действительно был дома. На стук сам открыл дверь, молча посторонился, впуская Янку внутрь. Посреди кабинета стояла большая разинувшая пасть сумка, в которую профессор аккуратно складывал какие-то книги и тетради. Там же уже лежала кое-какая одежда и иные личные вещи.

— Все-таки улетаете…

— Ну, что же делать. Доказать мою вину Кондор все едино не сможет, а побывать в Водопадном через столько лет будет познавательно.

Мар сунул в сумку еще одну тетрадь.

— Вы вернетесь?

— Разумеется.

— Мне надо вам очень много рассказать, но я теперь не знаю… может, вам это уже не интересно…

В кабинете все выгляло так же, как в прошлый раз. Стол… чернильный прибор. Дзумер и стеллажи с книгами. Видимо, профессор действительно считает, что уезжает ненадолго, но кто может знать?!

Мар, вертевший в руках очередную книжицу в раздумьях, пихать в сумку или нет, неожиданно выпрямился и посмотрел на Янку серьезно и печально:

— Разве я дал повод считать, что мне уже неинтересны дела Академии и ее студентов, а в особенности — одной весьма замечательной студентки? Что случилось, Яна? Давай, я продолжу собираться, а ты будешь рассказывать. К сожалению, меня уже ждут… но уж десять-то минут лишних подождут, не сломаются…

Янка уложилась в семь. Про Клару и Кондора рассказала быстро — эта тема была ей неприятна и к тому же не проходило ощущение, что она ябедничает на Клару… но ведь Мар должен знать? Куда больше времени занял рассказ про практическую работу по аборигенке и как оказалось — почти полном отсутствии в библиотеке нужной для работы литературы.

— Мы попросили мастера Евсея помочь хотя бы со списком книг, но… — она покачала головой. — Он смог припомнить только два старых трактата на похожую тему. И это именно что трактаты. Я посмсотрела… это не то.

Мар продолжал на нее смотреть все с той же едва заметной отчужденностью — так человек, уже забравшийся в обозную телегу смотрит на тех, кто остается в циркусе — впереди долгое и интересное путешествие, а эти пусть родные и дорогие взгляды только держат, отодвигают момент встречи с неведомым. И расставаться жаль и ехать — надо!

Дослушал, кивнул. Похлопал себя по карманам, вытащил ключ:

— Это от моих комнат. Вся библиотека в твоем полном распоряжении до… пожалуй, недели на три, до традиционного чайного бала.

Отказаться? Да никогда в жизни!

Янка протянула руку, и профессор Шторм неожиданно сильно впечатал простой металлический ключик ей в ладонь. Даже пальцами прижал. Спросил:

— Чем еще могу помочь?

— Вернитесь, пожалуйста. Хотя бы к этому самому балу, что бы это ни значило…

— Чайный бал? Это праздник, по случаю первых ваших результатов в учебе и исследованиях. Балом только называется — классику там никто не танцует. Но танцы в программу входят. А так же магические представления от старшекурсников, ярмарка, гости. В целом довольно скучное мероприятие — тебе должно понравиться.

— Почему?

Мар осторожно своей рукой сомкнул ее пальцы вокруг ключа. И задержал так на мгновение.

— Потому что девочкам нравится надевать нарядные платья и танцевать.

Он явно хотел добавить что-то еще, но вместо того вдруг другой рукой несильно встрепал ей волосы — пучок рассыпался, русые пряди упали на плечи.

— Эй, зачем? — возмутилась она.

Вроде бы без связи с предыдужим разговором, Мар ответил:

— У меня был брат. Его звали Ференс, ему было шесть кругов. Почти семь уже. Его убили. Я до сихпор не знаю, по приказу моего дяди, Тедора, или с его молчаливого согласия. Или же он вовсе был ни при чем.

Янка тут же вспомнила своих братьев и уставилась на профессора с невольной жалостью.

— И вы хотите разобраться?..

— Я хочу… да. Хочу разобраться с тем, кто, зачем и почему в Водопадном убивает молодых драконов. По моим подсчетам, за последний месяц погибли трое, но официальное расследование идет только по гибели Наны Филин. Следователи из циркусов здесь не помогут. А судя по словам Клары, которые ты подслушала, она что-то об этом знает. Вот и надо мне с ней… поговорить.