Свет в окне напротив

Теперь настал мой черед фыркать, но Джейн предпочла не услышать.

Где-то далеко над водой мелькал кайт Рона, в сотне метров от него парил воздушный змей Берта. «Вряд ли квиддич безопаснее», — напомнила я себе. Спот защищён от акул, а зачарованным кайтом, по словам Берта, может управлять даже ребёнок… Но наблюдать за Роном, который то взлетал на несколько метров в воздух, то камнем падал в воду, всё равно было неуютно.

— Не думала, что ты такая трусиха, — лениво протянула госпожа замминистра-чего-то-там, проследив за моим взглядом. — Мне казалось, что через пару-тройку дней ты тоже встанешь на доску.

— Предпочитаю рисковать жизнью, только если от этого зависит чья-то жизнь, — огрызнулась я.

— Хороший ответ, — одобрила Джейн. — Мы бы с тобой сработались.

— Ничего подобного, — возразила я. — В первый же день переругались бы.

Джейн ещё раз фыркнула и завернулась в большое махровое полотенце. Я последовала её примеру. Несмотря на тёплую погоду, здесь, на западном побережье, ветер продувал насквозь.

Бескрайние просторы Австралии восхищали и немного пугали. От Мельбурна до Перта больше двух тысяч миль. Две с лишним тысячи миль, чтобы «поймать хороший ветер»? По словам Берта, это было самым обычным делом в январе, в разгар лета!

Шла вторая неделя нашего Большого Австралийского Загула и десятый день крайне острого заболевания Рона Уизли кайт-сёрфингом. Я чувствовала себя родственником члена секты. К тому же, пока они с Бертом осваивали всё новые и новые водные пространства, мне периодически выпадало времяпрепровождение на берегу с Джейн. Она травила местные байки, выбалтывала министерские секреты, читала обзорные и подробные лекции по социально-экономической ситуации в волшебном сообществе Австралии и Океании, между делом щедро выдавая порции колкостей мне лично и неполиткорректных высказываний о Великобритании в целом. Редко-редко среди её монолога звучали вопросы. Ответы на них выслушивались очень внимательно, но потом монолог продолжался. Где Мадам-Австралийское-Магическое-Правительство изыскала столько свободного времени, а главное, с какой целью, для меня оставалось загадкой. Поэтому я следовала совету Грозного Глаза: «Постоянная бдительность!»

— Гер-ми-о-на! Э-ге-гей! — проорал Рон. Судя по силе звука, без «Соноруса» не обошлось, но Джейн совершенно не отреагировала на вопиющее нарушение Статута.

Убедившись, что вопль был не призывом о помощи, а выражением эмоций от успешно проделанного трюка, я помахала Рону рукой.

Джейн снова насмешливо фыркнула.

— Чем я тебя так раздражаю? — вопрос вырвался почти против воли. — Никас утверждал, что ты идеально владеешь собой, но я бы с ним поспорила. Это всё из-за моих родителей?

Джейн прищурилась, глядя на океан. Довольно долго она молчала, но потом ответила:

— Даже не знаю. Несовпадение ожиданий? Когда Уилкинсы попали под наблюдение, я решила, что за ними стоит очень сильный волшебник с гениальным планом. А в итоге нарисовалась самоуверенная фитюлька с контрабандой в чемодане…

— Брось, у нас не было чемодана, о чём ты?

Джейн погрозила мне пальцем:

— Зато была сумка с чарами скрытого пространства на восемь объёмов. И заметь, про контрабанду ты отрицать не стала.

Я попыталась изобразить возмущение, но Джейн отмахнулась и продолжила:

— Отличный приём, кстати. Всегда срабатывает.

— И что, арестуешь меня за ничем не подтверждённый незаконный ввоз неизвестно чего?

— Нет, — отрезала Джейн. — Достаточно того, что я знаю: ты воспользовалась чужими наработками. А что там было в сумке — артефакт или зелье — совершенно не важно. Ты не та, кого я ждала увидеть. И Ронни тоже. Мне был нужен третий, который остался в тени.

— И, разумеется, причину твоего ожидания мне знать не полагается?

Джейн секунду гипнотизировала меня взглядом, а потом неожиданно спросила:

— Как ты оцениваешь психическое состояние родителей?

— Абсолютно нормальное. Я тебе уже подробно отчитывалась, в том числе письменно. Память восстановлена, ложные воспоминания уничтожены…

— Уничтожены? Размечталась! — она снова фыркнула. — Тебе снятся кошмары, правда? Не могут не сниться. Даже когда ты просыпаешься и понимаешь, что это был сон, страх остаётся. Помнишь, каково это? Так вот, твои родители будут снова и снова терять тебя. Каждую ночь. В каждом кошмаре. Их тревога перерастёт в паранойю. Они не устанут находить причины для волнения. Это станет их памятью, их жизнью, и лишь тогда разум придет в равновесие. Вот что ты устроила со своими ложными воспоминаниями.

Она провела рукой по лицу, будто стирая усталость, и замолчала.

Я вспомнила рассказ Берта и спросила:

— А что снится тебе?

— О, у нас бесплатный приём психолога? — она пожала плечами. — Да, пожалуйста! Об этом знает половина Австралии. Мне снится Стив — парень, который глупо умер сто лет назад. Он смеётся, собирает вещи, уходит. На самом деле почти так и было. Мы повздорили из-за его методов ведения исследований, он посмеялся над моей осторожностью, а через три минуты его не стало… Я сама попросила об изменении памяти. Смерть заменили внезапным отъездом. Вышло удачно. Я возненавидела Стива и перестала наматывать сопли на кулак. Теперь я знаю, что всё было не так. Но мне всё равно снится, как он смеётся, собирает вещи и уходит. Каждую ночь. Мыльная опера, муховёртку мне в пятку! Соболезнований не надо. Психоанализа тоже.

— Ясно, — вздохнула я. — Ты ждала, что могучий волшебник поправит твои мозги, а от меня, как оказалось, в этом деле никакого толку?

— Именно. Пойдёшь плавать? Там, дальше, есть отличная бухта.

— Нет. Не хочу. Меня гораздо больше интересуют твои планы относительно моей персоны. Я хочу их услышать. Сейчас!

Джейн просияла.

— Наконец-то! Думала, ты никогда не спросишь. Помы такие деликатные создания, просто тоска!

Пропустив последнюю фразу мимо ушей, я показала жестом, что жду продолжения речи. Джейн кивнула и продолжила:

— Я предлагаю тебе работу. Здесь. В Австралии. Социальная сфера — как раз то, к чему ты приспособлена. Обучение, карьерный рост, интеграция с магловским миром. Всё в одном флаконе и сразу. Ты ведь думала об университетском дипломе, а? Кстати, Мельбурнский очень неплох. Но если хочешь Австралийский Национальный…

Джейн внезапно замолчала и пристально взглянула на меня.

— Нет, так не пойдёт. Перед тем, как искать аргументы против и мямлить про свою страсть к академической науке, подумай над самим предложением. Оно шикарно! Пять минут тишины и интенсивной работы мысли, о’кей?

Я механически кивнула. Конечно, у меня мелькали мысли о том, чтобы остаться в Австралии. Здесь я не подруга Избранного, значит могу быть самой собой, учиться, работать... И где бы я ни поселилась — тихая Канберра, бурный Сидней, многоликий Мельбурн, элегантная Аделаида или молодежный Перт — родители будут рядом. И вроде всё хорошо, но… «социальная сфера»?

— Что входит в мои обязанности? — спросила я.

— Мне нравится эта форма глагола! — Джейн хлопнула меня по коленке. — Выбирай любой отдел министерства. Такие, как ты, везде пригодятся!

Наверное, мне не удалось скрыть разочарование. Снова министерство? Бумажки, заявления для прессы, толщина днища котлов?

— И чем же я так подхожу для этой работы?

Джейн прищурилась, как портной, снимающий мерку.

— Ты правильно понимаешь суть власти. И пойдёшь туда, чтобы приносить людям пользу, хотя и считаешь это место грязным. Ещё ты честная, но ради результата способна на хитрость. Не боишься идти против толпы, выглядеть смешно и нелепо, если того требует идея. И, разумеется, мне импонирует твой интеллект и готовность бороться до конца. Нужно подробнее?

Джейн близко к тексту воспроизвела диагноз Распределяющей шляпы девяносто первого года. Но с одним исключением: шляпа ни слова не говорила о власти.

— Спасибо, Джейн, — я попыталась улыбнуться. — Ты меня залила хвалебным сиропом по самую макушку. А Рона, значит, решила приманить на спорт?

Она неопределенно пожала плечами.

— Мне всё равно. Если Ронни тебе нужен, он станет отличным австралийцем. Если хочешь свободы — я найду причину отправить мистера Уизли на родину.

— А мне казалось, что он тебе нравится, — вздохнула я.

Джейн поморщилась, как будто я упомянула что-то неприличное.

— Берт от него в восторге. Но мне важно заполучить именно тебя. Кадры — это вопрос выживания волшебного сообщества. Через поколение, два, волшебников останется слишком мало. Там, в Англии этого не понимают. Но здесь у нас есть шанс!

— Какой шанс, Джейн? О чём ты? Старые песни об отмене Статута?

Джейн смерила меня новым взглядом, на этот раз ледяным, и процитировала:

— «Ни один волшебник не должен прятаться от мира, хотя и обязан скрывать свою особенность»! Это из австралийской Декларации волшебников. Статут был и остаётся необходимым шагом. Но он лишил нас университетов, оторвал от научных сообществ и общественных процессов, остановил эволюцию. Теория застыла на уровне алхимии. Методология погрязла в схоластике. Технологии — сплошные слёзы! Профессионалов среди нас единицы. Горстка одичавших потомков почти погибшей цивилизации, владеющих мощным, но неосвоенным даром. Изменить это сразу и навсегда никому не под силу. Наша задача — сплотить и сохранить! Сделать жизнь сообщества безопасной, полноценной и стимулирующей к дальнейшему развитию. И надеяться, что следующие поколения дорастут до чего-то большего…

— И что они сделают?

— Не знаю, — Джейн покачала головой. — Определят генетический код волшебства? Опишут формулами воздействие магии на физику? Разольют по пробиркам зелье от всех магловских болячек…

— …и заткнут пробкой смерть… — закончила я. — Мне уже приходилось слышать нечто подобное.

— Привези мне того, кто это говорил, и я найду, чем его заинтересовать.

Я успела отвернуться. Фантазировать на тему подобной встречи, сидя лицом к лицу с легилиментом, было неразумно. А что, может, они бы и нашли друг друга. Джейн продолжала бы заботиться о самоактуализации магов, Снейп — развивал науку… Мощная парочка. В промежутках устраивали бы крокодиловые бои друг с другом, легилиментились до посинения и были бы довольны…

Настроение сразу испортилось.

— Тебе нечего делать в Англии, — вздохнула Джейн. — И ты это понимаешь. Согласна, нелегко расставаться с детскими иллюзиями, но нелепо всю жизнь подменять реальный мир сказками на ночь.

— Не дави на меня, — огрызнулась я. «Сказки на ночь» оказались слишком болезненным совпадением. — То, что ты называешь иллюзией, было настоящей войной, мы победили и сделали для волшебного сообщества больше, чем тебе кажется… кстати, почему только социальная работа? С чего вы все так уверены в моей научной профнепригодности?

— «Все» — это твой обожаемый таинственный волшебник? — уточнила Джейн. — У него и спроси при случае. Я умолкаю. Если ты действительно так умна, как кажешься, то выберешь правильно.

Техника манипуляции у Джейн была не слишком тонкой. Но, возможно, в этом тоже заключалась часть плана.