Свет в окне напротив

— Не волшебник. Но готов поверить в инопланетян, рептилоидов и гуингнмов, если это вернёт ему друга. Статут не пострадает, можешь быть спокойна. И сделай милость, не терзай бумагу.

Холли усмехнулась и подняла руки.

— Не поверишь, я переживаю не за Статут. Человек оказался сильнее магии, сильнее логики, сильнее врачей. Тебя тоже это зацепило?

— Время, Холли. Сконцентрируйся.

Она рассеянно кивнула.

— Этим и занимаюсь, Северус. Только этим. Всё. Я готова. Давай.

Капля растворилась в воде. Я задержал дыхание и закупорил опустевший флакон. Холли осторожно взяла стакан обеими руками, глубоко вдохнула и хрипло рассмеялась.

— Запах для каждого свой?.. Когда мы были маленькими, Берт однажды выпил мамины духи, потому что они вкусно пахли... Как жаль, что ты не делец, Снейп. За духи-хамелеон, да ещё с таким мистическим флёром, ты бы получал миллионы.

— Пей. Зелье быстро испаряется.

— Подожди, — Холли закрыла глаза и прислушалась к чему-то внутри себя. — Минуту. Скажи, я выполнила свою часть договора?

— Да.

Она еще раз вдохнула запах… и резким движением выплеснула жидкость на паркет. Лужица на полу подёрнулась льдом и в следующее мгновение исчезла, оставив едва уловимый аромат.

Холли развела руками.

— Не сочти за неуважение к твоему труду. Но в договоре было зелье в обмен на адрес и сообщение для Джека Джонса. Если бы я просто отказалась от твоей части сделки, ты бы остался мне должен. А так мы в расчёте.

Окклюменция мешала понять, что я чувствую. Злость? Облегчение? Досаду? Разочарование? Сочувствие? Всё сразу?

— Позволено ли мне поинтересоваться, чем вызвана смена плана?

Холли отозвалась не сразу.

— Просто. Всё оказалось слишком просто. Капля зелья — и проблема решена. Я больше не чувствую вину, снова белая и пушистая, трогательная и доверчивая, как двадцать лет назад. Возможно, даже рыдаю на твоем плече. Мёртвые оплаканы, живые счастливы. Но Стива это не вернёт. И меня тоже. Потому что я — это я сейчас. Со всеми поступками, ошибками и решениями.

— Должен ли я думать, что один день в моей компании излечил тебя от старой психологической травмы?

— Это вряд ли, — Холли пожала плечами. — Тараканы в голове никуда не делись. Но, знаешь, они поддаются дрессировке. Наверное, я слишком долго ждала могущественного волшебника, который сможет решить мои проблемы, и за это время научилась решать их сама. Извини.

— Переживу.

Холли приложила стакан из-под зелья к щеке.

— Он всё ещё пахнет Стивом и нашим домом. Мы прожили там меньше месяца. Мне казалось, я забыла эти запахи, но нет… И всё же, как ни крути, Стив меня бросил. Он лихачил. Всегда лихачил, даже если я просила его быть осторожным. Смеялся и делал по-своему. И это плохо кончилось… Эй, зачем ты меня слушаешь? Ты должен был разозлиться, выгнать меня…

— Если соберёшься лить слёзы на моём плече — так и сделаю.

Холли усмехнулась.

— Как психотерапевт ты прекрасен. И кстати, спасибо тебе за напоминание о Берте. Ему давно пора прекращать надо мной кудахтать. А в следующем месяце вообще сломаю шаблон и возьму отпуск. Неплохо для начала?

— Неплохо, — согласился я. — Тебе не кажется странным, что для осознания очевидных фактов понадобилась столь сложная схема?

— Звёзды сошлись, — пожала плечами Холли, возвращаясь к своему обычному настроению. — Точнее, сошлись Каспар, Мельхиор, Бальтазар... ты, Джек, его друг и Кёльнский собор. Ну и молодцы!

* * *

В половине третьего я вышел из номера и осторожно прикрыл за собой скрипучую дверь. Длинный коридор университетского отеля тускло освещали газовые рожки. Пусто. Темно. Тихо. Наконец-то. Дошёл до небольшого закутка, набитого разномастными креслами, сел, откинулся на спинку и вытянул ноги. Мерлиновы панталоны, как хочется спать!

Но задремать не удалось. Воздух около раскидистой пальмы в кадке дрогнул.

— Вы когда-нибудь спите, Поттер? — спросил я.

— Сплю… Вчера спал. А у вас, что, бессонница? — нахально поинтересовалась пальма голосом Поттера.

— Присаживайтесь, раз уж себя обнаружили, — пригласил я. — И снимайте камуфляж.

Поттер снял мантию-невидимку, уселся в соседнее кресло и вытащил из кармана флакончик.

— Хотите бодрящего зелья?

— Чьё?

— Малпеппер утверждал, что изготовлено вами. Держите. Осталось совсем чуть-чуть.

Флакон действительно был почти пуст. Мартовская партия этого года. Если Поттер не угощал каждого встречного, то он принял за сезон около тридцати доз. Я вынул пробку и вытряс в рот последние пару капель.

— А проверить, перед тем, как пить? — возмутился Поттер.

— У меня иммунитет к веритасеруму, — напомнил я. — Что вы ещё могли подсунуть? Не амортенцию же.

Он нехотя кивнул. Помолчал, но не выдержал:

— Бесполезно спрашивать, что ей было нужно?

— Неполезно, — уточнил я. — Конкретно вам — неполезно. А взамен я не буду выяснять, что именно вы забыли в этом крыле гостиницы в середине ночи, не стану обвинять в неправомочном контроле каминной сети и не начну читать мораль о вреде постоянного приёма бодрящего зелья.

Поттер перевёл взгляд на собственные руки. Тема явно не была исчерпана. Но у него хватало ума не задавать вопросы, вертевшиеся в голове. С другой стороны, и окклюменцией он их не прикрывал, предоставив мне сомнительную возможность насладиться всем спектром его недоумения.

— Собираетесь вызвать у меня мигрень своим осуждающим молчанием? — наконец не выдержал я. — Нет, это был не шантаж, чистая сделка. Нет, не сексуального характера. Поттер, что за фантазии? Нет, её больше нет в номере. Понятия не имею, красивая ли она. Мне это неинтересно. Теперь всё?

Это было далеко не всё, но Поттер покраснел и с подозрением покосился на флакончик с бодрящим, зажатый в руке. В чём-то Холли права. Болтливость вызывает забавные реакции окружающих. Во всяком случае, неплохо обеспечивает тишину на коротких дистанциях.

Небо за стрельчатым окном едва начало светлеть. До утренней секции оставалось больше шести часов. Можно было не пить зелье, а попытаться выспаться. Но даже после проветривания едва ощутимый запах памяти в номере гарантировал бессонницу с глубоким философским контекстом.

— Хотите послушать историю, Поттер? — предложил я. — Она длинная, а я плохой рассказчик, не уверен в деталях и не очень понимаю мораль.

— Хочу, — серьёзно ответил он.

— Жили двое мальчишек. Они дружили и мечтали вырасти и стать супергероями. Даже тренировались для обретения супергероических навыков. Вы в детстве хотели иметь суперспособности, Поттер?

— Только быстро бегать… — криво усмехнулся он.

— Понимаю. Однажды один из мальчишек слетел с вершины яблони и приземлился на ноги, не получив ни царапины. Мечты о превращении в суперменов начали сбываться, решили они. Но в одиннадцать лет в дом к тому мальчику пришёл бородатый мужчина в странном костюме и сообщил, что он волшебник. А ко второму мальчику никто не пришёл. Друг оказался маглом. И ему даже нельзя было рассказать правду. Бородатый волшебник подробно поведал первому о Статуте и предупредил о последствиях. В частности, о стирателях памяти из Министерства магии. Пришлось лгать про особую школу, которая предложила ему пансион…

— У меня её называли школой Святого Брутуса, — вставил Поттер.

Я кивнул и продолжил:

— Ложь стала «жертвой, принесённой на алтарь дружбы», — как сказал бы тот самый бородатый визитёр… Родители были готовы поддержать любую легенду. Семья жила более чем скромно, а старик-волшебник обещал бесплатное образование и новую жизнь для сына! Но у мальчишки был готов хитрый, как ему казалось, план. Освоив несколько базовых защитных заклинаний первого курса, новоявленный волшебник попытался сбежать в Нормандию. На фронт.

— Это сорок четвертый год, операция «Оверлорд?» — ошарашил меня Поттер. — А что? Сэвидж заставил нас зубрить магловскую военную историю на аврорских курсах. Всё лучше, чем гоблинские восстания. И слово запоминающееся… Понял, молчу, не останавливайтесь.

— Не знаю, как далеко он сумел пробраться. Его поймали. Вернули. Было дисциплинарное слушание в Министерстве. Джек получил предупреждение и угрозу потерять палочку.

— Ага. Значит, волшебника звали Джек? — уточнил Поттер.

— Имя не хуже других. Попытки поиграть в супергероя на этом прекратились. Но и интерес к учебе не появился, особенно когда Джек понял, что в итоге ему придется работать или в Министерстве магии, или в лавочке какого-нибудь волшебника.

— Ещё можно в Мунго, — подсказал Поттер.

— Да. Но Джек твердо решил, что обладать суперспособностью, которую нельзя направить на пользу всему человечеству — недостойно. И после школы снова сбежал. И от семьи, которая не поняла его метаний, и от волшебников. В цирк.

— Фокусником?

— В конечном итоге. Заметьте, я не утверждаю, что он использовал магию на глазах у маглов, но его принципы позволяли подобное вольное обращение со Статутом. Цирковая жизнь была достаточно весёлой и голодной, чтобы не думать о смысле жизни. Затем — брак с неволшебницей.

— А друг? — снова вклинился Поттер. — Они продолжили дружить?

— Да. Дружили. Выпивали в пабе. Играли в шахматы в парке. Ходили друг к другу в гости. С улыбкой вспоминали свои детские мечты.

Поттер не выдержал:

— Это же тот самый Джек, который жил раньше в вашем доме, да?

— Вы совершенно не умеете слушать истории, Поттер. Я только подошёл к кульминации. Да, дом, в котором когда-то жил Джек… И Альбус Дамблдор, который внезапно появился на его пороге во второй половине семидесятых. С предложением, от которого невозможно было отказаться. Джек становился хранителем укрытия — небольшого лондонского дома напротив, купленного на деньги ордена Феникса, при этом он мог продолжать спокойную жизнь добропорядочного магла. Возможно, по меркам супермена подвиг невелик, но, по словам Альбуса, Джек помог спасти несколько десятков жизней…

— Дом напротив? — выдохнул Поттер, проигнорировав остальное. — Ничего себе совпадение. Или… не совпадение?

— Не знаю. Если Альбус предвидел даже это, я предпочитаю оставаться в неведении. Он продал дом-укрытие в девяносто пятом, чтобы хранитель с женой могли уехать, но сохранил дом Джека под Фиделиусом.

Поттер неуверенно кивнул, но через мгновение не выдержал и выпалил:

— Дамблдор предлагал моим родителям другой план. Как думаете, они… они бы могли выжить, если бы выбрали укрытие Джека?

Интересно, на какой ответ он рассчитывал?

— Смысл укрытия на Уоринер-Гарденс был в полном отказе от маскирующих чар и магии. И в абсолютной дисциплине жильцов… — начал я и почувствовал, как кровь запульсировала в висках.

В памяти промелькнули все характеристики, которых несомненно заслуживал Поттер-старший. Безмозглый, безалаберный, самовлюбленный идиот, впускавший в дом предателя, не сохранивший даже мантию невидимости, погубивший свою жену и себя...

Поттер-младший, сидевший в метре от меня, уже пожалел о своей несдержанности. Он опустил голову и попытался прикрыться окклюменцией, но не преуспел: я увидел и мой предполагаемый ответ — довольно близко к тексту, и картинку: Поттер-школьник выбегает из моего кабинета, и над его головой взрывается банка с сушёными тараканами. До чего ёмкий образ…