Свет в окне напротив

— Это оно? — он впился взглядом во флакон в моей ладони. — Может, будет лучше взять его с собой и принять позже? Вдруг мне станет плохо в дороге?

— Нет. Латентный период длится около двенадцати часов. Хватит на аппарацию и обустройство на новом месте. Отдача начнется к вечеру. А с собой ты его не получишь.

— Но… если это убьёт меня?

— Жить вообще опасно, Игорь. Впрочем, решать тебе.

Взяв стакан с водой, оставшийся от завтрака, я отмерил в него дозу и поставил лекарство на край стола.

Игорь отшатнулся и пробормотал так тихо, что я едва расслышал:

— А стоит ли?

Я промолчал. Однажды меня не спросили: стоит ли спасать мою жизнь. Делать выбор за Игоря или хотя бы упрощать ему задачу я не собирался. Он отчаянно боялся обещанных мучений, боялся собственной памяти, но главное — он боялся просчитаться и на этот раз…

В дверь постучали. Каркаров рванулся вперед, застыл на полпути с протянутой рукой и судорожно кивнул. Я рассудил, что на этот раз пантомима была исполнена на английском, и протянул ему стакан. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Виктор Крам.

-Вие трябва [3]... — хмуро начал он, глядя в пол, поднял взгляд, увидел меня и продолжил уже на английском —… получить свои вещи в третьем отделе. Дежурный вас проведёт… Здравствуйте, господин… декан. Не думал, что вы придёте сюда.

— Добрый день. Мы как раз заканчивали разговор. Не смею вам мешать, господа.

— Нет-нет, постой, Север, — свободной рукой Игорь вцепился в мой рукав. — Разве так годится? Сейчас вот схожу, заберу вещи, и мы ещё поговорим, правда?

Крам перевёл взгляд на стакан.

— Вы завтракаете? Портал настроен на половину первого. Надо успеть.

— Да-да, я понимаю, — Игорь деланно засмеялся, а его рука, сжимавшая стакан, задрожала. — Не таким я представлял своё возвращение в Болгарию. Другари комунисти [4] сгинули. Это да. Сами сгинули. Без моей помощи. Помню, мне перед отъездом чичо Петко [5] говорил... Я рассказывал тебе про чичо Петко, Север? Неважно... Я опять болтаю лишнее. А важно, что возвращаюсь под арестом и под надзор.

— Нет, — вмешался Крам. Он говорил медленно, как будто слова приходили в его голову с заметным опозданием. — Поручительство — не надзор. На моей родине почти не знали Тома Риддла. Не видели его режима. Он убил семью Грегоровича, но это случилось за пределами Болгарии. У нас живут добрые открытые люди. Когда они поверят, что вы не помните, как служили Тёмному Волшебнику, они захотят помочь…

Пальцы Игоря разжались. Вода и осколки стекла брызнули в стороны. Он посмотрел на свою руку, на разбитый стакан и покачал головой:

— Совсем плохо. Надеюсь, это не очень большая потеря?

— Конечно, нет, Игорь, — отозвался я, — Репаро! Видишь? Ты всего лишь остался без воды.

— Хорошо, — болезненное возбуждение, исходящее от него, внезапно улеглось. — Я тебе благодарен, Север. За то, что ты пришёл, и за то, что ты сделал… Теперь я отправляюсь налегке. Мне нечего предложить тебе сейчас, но я буду твоим должником.

— Должником — не надо. Но, возможно, тебе не стоит считать себя моим врагом.

Игорь прижал руку к сердцу:

— Я сохраню наш разговор здесь. И когда буду знать, как ответить на вопрос, который я задал в начале встречи, ты снова задашь свой, хорошо?

— Неисправимый романтик, — проворчал я. — Меня тошнит от твоего пафоса.

— Всегда так говорил! — Игорь засмеялся. — Мне надо сейчас идти. Виктор! Поговори с Северусом. Он даст тебе дельные советы, как меня затыкать, чтобы не болтал, и объяснит, почему я вышел такой луд човек [6]. Север, не жди меня. Мы всё сказали и сделали. Всё!

Игорь изобразил пародию на поклон и вышел за дверь.

Крам вперевалку прошёлся по комнате и сообщил:

— Я был против того, чтобы звать вас, господин декан. Но Гарри Поттер настоял.

Конечно. Жизненно необходимая для меня информация. Не дождавшись ответа, Крам продолжил:

— В стакане была не вода?

— Полагаете, я обязан перед вами отчитываться?

Он не смутился.

— Хочу понять. Я предлагал привести врача, а он потребовал вас. Господин Каркаров теперь совсем на себя не похож.

— Ошибаетесь, господин ловец. Теперь — похож, — я почувствовал, что уподобляюсь Игорю и сменил тему. — Что его ждёт в Болгарии?

— Жизнь. Позабочусь, чтобы господин Каркаров не нуждался. Это мой долг теперь.

«Не злой, но тяжёлый», — вспомнил я характеристику, данную Краму Игорем. Ни одной открытой эмоции, ни одной открытой мысли. Без окклюменции и магии. Уникум.

— Вы не благорасположены к господину Каркарову? — поинтересовался я, надеясь вызвать у него хотя бы раздражение.

Крам задумался. Вероятно, над смыслом глагола.

— Он не был хорошим директором и не был моим любимым учителем. Но много лет заботился обо мне. Я тоже смогу.

— Благодарность?

— Меня так учили, — он пожал плечами. — «Долг — исполни, прошлое — отпусти, будущего не жди и не бойся». Тоже романтика?

— Скорее, банальность. Но практичная, — ответил я.

Крам улыбнулся. Я уловил слабый эмоциональный всплеск: неловкость и любопытство. Ему хотелось говорить об Игоре Каркарове и не нравилось, что приходится иметь дело с заинтересованным лицом.

— Вы ведь тоже не благо-рас-положены к директору?

— Если вы спросите то, что действительно хотите, мы сэкономим ваше время, господин ловец.

Он кивнул и заговорил быстрее.

— Каркаров однажды сказал, что я напоминаю ему одного человека. Они дружили, но он его потом подвёл. Я думал, что он говорил о вас. Потому что иногда он путался и называл меня «Север». Я думал, что ему было стыдно за собственную слабость и трусость. А потом появилась эта статья в газете. Как можно было?

Это и был вопрос? «Как можно было?» Легко. Можно было выбрать служение Тёмному Лорду ради идеи возрождения величия магов, не замечая, что на практике это означает грязь и смерть. Можно было состоять в ордене Феникса и работать на Дамблдора, зная, что по твоим доносам убивают его людей.

— Вопрос тренировки, мистер Крам. Себя можно убедить в чём угодно. Стоит только начать.

Крам нахмурился.

— Так зачем вы приходили?

Зачем? Я и сам хотел бы это понять. По образному выражению Сэвиджа, он стёр Игорю память «до первой гнуси». Прощение или месть в этой ситуации теряли всякий смысл. Вернуть Игорю воспоминания? Я был почти уверен, что он найдёт причину отказаться. Зачем я приходил? За воспоминаниями о самом себе.

Но Краму нужен другой ответ. Он пытался убедить себя, что принял верное, хотя и неприятное решение. И надеялся услышать от меня, каким славным парнем был когда-то его честолюбивый и трусливый наставник.

— Всего лишь навещал старого знакомого. Когда-то он был идеалистом и революционером. В его мечтах заговорщики действовали тайно, быстро, бескровно. И всегда добивались своих целей. Реальность оказалась не похожей на фантазии. Мне хотелось вспомнить его прежним.

Крам задумался. Казалось, он повторяет про себя слова, чтобы найти в них тайный смысл.

— Пожиратели Смерти — революционеры? Странно слышать это от вас. Вы оправдываете Каркарова?

— Обратитесь в Визенгамот. Осуждение и оправдание — по их части.

Мысли Крама вновь закрылись. Человек-застёжка. Интересно, Игорь имел в виду именно это, когда утверждал, что мы похожи?

Впрочем, вопросы на этом не закончились.

— Господин Каркаров долго будет оставаться таким… нервным?

— Несколько недель. Возможно — месяцев. Есть средства, способные смягчить этот период, но, вероятно, вы предпочтёте услышать мнение болгарского эксперта.

Крам нахмурился:

— Почему? Вы лучший зельевар в Англии и хороший менталист. Господин Каркаров так говорил. Он мало кого хвалил.

— Как вам угодно.

Среди исписанных датами и именами листов на столе я не без труда отыскал один чистый. За последний год все возможные в этой ситуации средства были испробованы на Люциусе. Текст составлялся легко. Последовательность, дозировка, особые указания… каждое средство я сопровождал коротким пояснением.

Крам стоял рядом и слушал. Но когда я закончил и отдал ему список, он заговорил о другом.

— Я дважды собирался присоединиться к сопротивлению в этой войне. Когда Пожиратели Смерти атаковали свадьбу моих друзей, и когда узнал, что Том Риддл назначил вас директором Хогвартса.

— Вот как? И что же вас остановило? — поинтересовался я.

— Рассудительность? Осторожность? Я не знаю. Знаю только, что не мне судить господина директора за трусость.

Отлично. А я — не священник. И не подписывался выслушивать покаяния болгарских ловцов. Вязкий и медлительный диалог начинал действовать мне на нервы. Я сделал пару шагов к двери и вновь попытался сменить тему на нейтральную:

— Как Министерство вышло на вас?

— Искали родственников и знакомых Каркарова в Болгарии. Для подтверждения личности. Я вызвался. Свидетельствовал в Визенгамоте. Всё равно давно хотел побывать в Лондоне. Хотел увидеть одного старого друга из Хогвартса. Не получилось. Не судьба… Я вас задерживаю, — Крам, наконец, заметил мои перемещения, — и мне тоже надо идти. Если захотите узнать про господина Каркарова, пишите или сразу приезжайте.

— Всего доброго, господин Крам. Надеюсь… вторая попытка для Игоря окажется удачнее первой.

— Постараюсь, чтобы было так. Прощайте, господин Снейп.

Крам свернул список назначений, сунул его в карман и, сутулясь больше обычного, вышел из комнаты.

___________________________

[1] болгары при отрицании кивают головой вверх-вниз, а при согласии вправо-влево;

[2] приблизительно: «ну его к лешему», «гори оно огнем» (болг.);

[3] вам необходимо (болг.);

[4] товарищи коммунисты (болг.);

[5] дядя (брат отца) Петко (болг.);

[6] сумасшедший человек (болг.);