Наследник волхва

Глава 46. Лихорадка

Марина и Олег проводили Михайло в свою комнату, где находилось единственное подходящее спальное место в доме. Он осторожно опустил мальчика на кровать. И они втроем обступили ее, растерянно глядя на ребенка, который метался в жару. Лицо Семы пылало, губы потрескались, из глаз текли слезы. Он бредил, произнося какие-то неразличимые слова, среди которых можно было разобрать только «мама».

— Его надо срочно показать врачу, — сказала Марина. — Но в Куличках больницы нет. Придется ехать в район.

— На чем? — спросил Олег.

Этот простой вопрос поставил ее в тупик. Но она быстро нашла выход.

— Ты мужчина, ты и думай, — сказала Марина. И заплакала.

Марина часто плакала в последнее время, по любому поводу. Олег уже привык к этому и не воспринимал ее слезы слишком трагично, как это было изначально. Но сейчас ситуация была действительно серьезной. И он не знал, как утешить жену. Потому что до ближайшей больницы было больше ста километров, автомобиля у них не было, а в Куличках машины можно было пересчитать буквально по пальцам, и хватило бы одной руки. Не было и телефона, по которому можно было бы позвонить и вызвать врача.

— Не посылать же ворону, — вырвалось у Олега. Он мысленно разговаривал сам с собой, но проговорился, и теперь виновато посмотрел на жену и Михайло, не зная, как они отреагируют на его случайные слова. Но те, занятые своими мыслями, его не услышали.

Зато его услышал Тимофей. По своему обыкновению, старик вошел в комнату незаметно, но сразу же заявил о себе, заметив всеобщую растерянность.

— Ворон мы посылать не будем, — сказал он решительно. — И никуда дитя не повезем. Не доверяю я вашим больницам и врачам. Будем лечить его старыми добрыми способами, проверенными временем.

— Ты еще скажи, что на себе, — возразила Марина, вытирая слезы. — А если с ребенком что-то случится? Кто будет виноват?

— Я, — невозмутимо ответил Тимофей. — Возьму всю вину на себя.

Марина с сомнением посмотрела на него. Но Тимофей не дал ей времени высказать все, что она думает по поводу его слов. Он начал деловито распоряжаться.

— Михайло, иди в лес и принеси мне охапку хворобоя. Он как раз сейчас цветет. Знаешь, что это за растение?

Михайло кивнул.

— Матушка вывешивает его за дверь, чтобы отпугивать диких зверей. Говорит, что он обладает колдовской силой. Только она называет его заячьей кровью.

— Можно и так, — кивнул Тимофей. — Срезай только верхушки побегов вместе с цветами. Это лекарство от всех недугов. Но насчет колдовской силы твоя матушка тоже права. Она знает, о чем говорит…

Он хотел что-то сказать еще, но встретился взглядом с ясными глазами Михайло и передумал.

— Иди же, — прикрикнул он. — Да возвращайся быстрее.

После этого настал черед Олега.

— Возьми шкуру медведя и постели ее в капище, — велел старик. — Потом отнеси туда мальчика и положи его на шкуру. Марина тебе поможет. А я пока заварю чайку с малиной. Лучшее средство при воспалении.

Неожиданно он ударил себя ладонью по лбу и посетовал:

— Эх, дырявая голова! Забыл сказать Михайло, чтобы по пути он глянул между кустарниками да по оврагам в лесах. Может, встретил бы ласточкину траву. Цветки у нее ярко-желтые, издали заметные… — Старик махнул рукой. — Ну, да ладно! Вернется, снова пошлю. Ноги у него молодые, резвые. До колен не стопчет, если и пробежится лишний разок.

Увидев, что Олег и Марина слушают его, продолжая оставаться в комнате, старик сердито прикрикнул:

— Не для вас это говорю, для себя. Что стоите? Быстро за дело!

Когда они ушли, Тимофей склонился над мальчиком и положил свою мохнатую руку на его лоб. Огорченно вздохнул. Из глаз старика выкатилась слезинка и затерялась в густой бороде.

— Ничего, оклемаешься, — прошептал он, будто успокаивая самого себя. — Что плохого может случиться с внуком Ратмира?! Если что, призовем на подмогу владыку нашего Велеса. Отстоим всем миром…

Будто отвечая ему, мальчик что-то невнятно пробормотал. Тимофей прислушался, но ничего не разобрал. Он наклонился и поцеловал мальчика в лоб. И тот затих, словно прикосновение губ старика к пылающему жаром лбу принесло ему облегчение. Увидев это, Тимофей снова прослезился.

— Стар я уже для таких переживаний, — вздохнул он печально. — И когда уже отойду на покой? А, с другой стороны, кто о них заботиться будет? Нет, видимо, придется пожить еще. Пропадут они без меня.

И, приняв такое утешительное для себя решение, старик поплелся на кухню, где начал заваривать чай с малиной и вспоминать о былых временах, когда он еще был молод, а род князей Полоцких сиял во всей своей славе…

После того, как мальчика перенесли в капище и уложили на расстеленную там медвежью шкуру, Марина задала мужу вопрос, который ее давно тревожил:

— А ты уверен, что мы поступаем правильно?

Олег ответил не сразу, будто и его мучили сомнения.

— Я привык доверять Тимофею. Он мудрый старик.

Но Марину не удовлетворил такой ответ.

— Мне кажется, надо сообщить родителям мальчика, что он нашелся. И пусть они принимают решение. Это только их право. Кто мы такие, чтобы решать вопросы жизни и смерти ребенка?

— Думаю, что если бы жизни мальчика угрожала реальная опасность, Тимофей не взял бы на себя такую ответственность, — сказал Олег.

— А если нас обвинят в том, что мы даже не поставили мать и отца ребенка в известность, когда нашли его, а занялись знахарством? — возразила Марина. — Что мы тогда будем говорить в свое оправдание? Мол, нам так велели, а мы послушались?

— А ты не слишком драматизируешь? — осторожно спросил Олег.

— А кто он такой, твой Тимофей? Врач? Научное светило? — заупрямилась Марина. — Да у него не то что диплома, а и паспорта-то даже нет, мне кажется. И вообще, ты уверен, что его зовут Тимофей? И что это не какой-нибудь беглый каторжник, которого твой дед в незапамятные времена приютил в своем доме из жалости. А он прижился и теперь рассказывает нам всякие байки, которые разумному человеку и слушать-то смешно, а уж верить в них и подавно. А мы слушаем и верим, вопреки здравому рассудку и здравому смыслу. Куда как умно!

— Ты просто сильно взволнованна, — сказал Олег. — Вот черные мысли и лезут тебе в голову. Пусть Тимофей немного и присочиняет — про свой возраст, встречи с историческими личностями и тому подобное. Вреда-то от его баек нет никому. Ты и сама их слушала, развесив уши. А теперь вдруг прозрела. И винишь во всем бедного старика. А он виноват не больше, чем мы, на мой взгляд. Не хотели бы — не слушали. И верить нас никто не заставлял.

— Вот все вместе и пойдем под суд, — мрачно произнесла Марина. — Ты, я и ангел во плоти по имени Тимофей. Только нас отправят в тюрьму на нары, а его — в психиатрическую лечебницу, где будут лечить, кормить и содержать, как в санатории.

Они замолчали. Какое-то время в комнате раздавалось только тяжелое дыхание мальчика. Потом Олег почти виновато спросил:

— И что ты предлагаешь?

— Я пойду в поселок и все расскажу отцу и матери малыша, — сразу ответила Марина, как будто давно ждала этого вопроса и была к нему готова. — Я не хочу брать на себя ответственность за его жизнь.

— Может быть, ты и права, — задумчиво произнес Олег.

— Нет, не права.

Никто из них не заметил, как и когда в капище появился Тимофей. Могло показаться, что он вышел из-за камня, за которым прятался, пока они разговаривали. Но этого не могло быть. Когда они вошли в комнату, та была пуста. Если только за камнем не было лазейки, в которую протиснулся старик, минуя входную дверь. Но Олег никогда ее не видел и мог бы поручиться, что в комнате нет ни лазеек, ни нор, ни подземных ходов, начинающихся или заканчивающихся.

— И почему же я не права? — упрямо спросила Марина. — Аргументируй!

— Ты сама это поймешь, но будет поздно, — сказал Тимофей. — Я бы не стал настаивать, но я дал слово Ратмиру, когда он умирал. И сдержу его. Даже если ты будешь угрожать мне смирительной рубашкой. Так, кажется, поступают с пациентами психиатрических лечебниц?

— Только с буйными, — сказал Олег, пытаясь перевести все в шутку. — Так что тебе не о чем беспокоиться.

А Марина почувствовала, что ей стыдно.

— Ты меня не правильно понял, — попыталась она оправдаться. — Я говорила не о тебе и не о нас с Олегом, а о мальчике. А все остальное только последствия необдуманного поступка, который, как мне кажется, мы сообща совершаем.

— В таком случае предлагаю компромисс, — сморщил свой носик Тимофей. — Мы посылаем к родителям мальчика Гаврана…

— И он рассказывает им о сыне, — саркастически произнесла Марина. — Или приносит им в клюве записку… Если они еще не обезумели от горя, то после этого точно сойдут с ума. Или подумают, что сошли. Ну, уж нет! Это не по-человечески.

— А как будет по-человечески? — невозмутимо спросил Тимофей.

— Я пойду сама. И постараюсь успокоить их, как смогу. Пробуду с ними ночь, если потребуется. А наутро приведу в Усадьбу волхва. И либо к этому времени ты, Тимофей, своими снадобьями излечишь мальчика, либо они сами решат, что делать — доверить тебе и дальнейшее лечение ребенка или отправить его в больницу. Мне кажется, это самое разумное из того, что может быть.

— Мне так не кажется, но не буду спорить с женщиной в твоем положении, — сказал Тимофей. — Делай, как считаешь нужным. Однако помни, что одну ночь ты мне дала. И это твоя головная боль, как не подпустить родителей мальчика к Усадьбе волхва до утра. Но предупреждаю сразу — если они до восхода солнца начнут стучать в наши ворота, то я нашлю на них Гаврана с его воронами. И тогда пусть пеняют на себя. Я не брошу этого мальчика на произвол судьбы. Не нарушу слова, данного Ратмиру, даже если это будет стоить мне жизни самому.

Старик помолчал, а потом спросил:

— Итак, по рукам?

Марина подумала и ответила:

— По рукам.

И они скрепили договор рукопожатием.

— Как я понимаю, Марина сейчас пойдет в Кулички, — сказал Олег. — Михайло уже ушел в лес. А что делать мне?

— То, что ты умеешь делать лучше всего, — черные глазки старика хитро блеснули из зарослей волос. — Готовься к обряду. Обратишься к владыке нашему Велесу и снова будешь просить у него помощи. Но это чуть позже. Сначала мы с тобой напоим мальчика чаем с малиной и разотрем его моей заветной настойкой из диких трав. Потом приготовим отвар из растений, которые принесет Михайло. Ну, а если все это не поможет… — Тимофей словно даже стал выше ростом, патетически произнеся: — Тогда настанет твой черед, жрец Горыня! Вся надежда будет только на владыку нашего Велеса.

— По рукам, — сказал Олег без тени улыбки.

И они также обменялись рукопожатием.