Наследник волхва

Глава 51. Зарево над Куличками

Марина и Сема уже почти миновали площадь, когда мальчик вдруг отпустил ее руку и подбежал к молодой женщине, которая, покачиваясь, словно моряк на берегу, шла между трейлеров, что-то напевая себе под нос. Мальчик преградил ей дорогу и, достав что-то из кармана своих штанишек, протянул это женщине.

— Возьмите, — настойчиво произнес он. — Это ваше.

Он держал в руках сто рублей.

Женщина не сразу поняла, что от нее хотят. Она была слегка навеселе и мысли ее витали где-то далеко отсюда. Увидев купюру, она пьяно захихикала.

— Никогда еще мне не предлагали деньги так откровенно, да еще заранее, — произнесла она весело. — А ты не мал, чтобы этим заниматься?

— Берите, — повторил мальчик, не поняв значения ее слов. — И простите меня. Я больше так не буду.

Наконец Ирина узнала его.

— А, волчонок, — сказала она. — Что, совесть замучила?

Сема опустил голову, но по-прежнему не опускал руки, ожидая, когда женщина возьмет купюру.

Марина подошла к ним и, ласково погладив мальчика по голове, сказала Ирине:

— Забери деньги. Для него это очень важно.

Ирине показалось, что она узнала ее. И она резко произнесла:

— А тебе что за дело, Карина? Не суй свой нос куда ни попадя, а то оттяпают ненароком.

— Я не Карина, — мягко произнесла Марина. — Ты перепутала меня с сестрой.

Ирина раздраженно буркнула:

— Да вас сам черт не разберет! Это ты, Марина? — Для верности она потрогала женщину за плечо. — Ну, да, это ты. А это что за мальчик с тобой? Твой сын? Вроде у тебя не было детей. Или ты скрывала? Все вы там, в Усадьбе волхва, полны тайн. А твой муж знает об этом?

— Перестань, — с укоризной произнесла Марина. — Это мой ученик. Я провожаю его домой.

— А, ученик, — слегка разочарованно протянула Ирина. — Так это ты научила его пугать людей, а потом брать с них деньги? Признавайся!

— Ты пьяна, — сказала Марина. — Это единственное, что тебя может извинить. Когда ты протрезвеешь, тебе будет стыдно.

— А тебе не стыдно? — презрительно скривила губы Ирина. — Привела к сумасшедшей бабке, а та уже на следующий день выгнала меня, да еще натравила своих бешеных гусей. Посмотри, как они меня искусали!

И она показала Марине сине-багровые пятна на своих руках и ногах, которые уже начали приобретать все оттенки радуги.

— Не может этого быть! — недоверчиво воскликнула Марина. — Матрена Степановна на такое не способна.

— Еще как способна, — фыркнула Ирина. — Эта старая мегера готова была раскроить мне череп топором.

— Но что между вами произошло? — спросила изумленная Марина. — Не могла же она ни с того, ни с сего…

— Этого я тебе не скажу, — заявила Ирина. — Я не из тех людей, которые говорят всякие гадости у человека за спиной. Если хочешь узнать, спроси у нее сама.

— Хорошо, — согласилась Марина. — Ты права. А деньги все-таки возьми.

Ирина усмехнулась и выхватила у мальчика из руки купюру.

— От денег никогда не отказываюсь!

— Сема, пойдем, — сказала Марина. — Ты молодец! Я тобой горжусь.

И они ушли, не попрощавшись с Ириной. А та долго еще смотрела им вслед, кривя губы и что-то злобно шепча, словно проклиная.

Чем ближе они подходили к дому, тем быстрее шел мальчик. А когда они вошли в калитку, он выпустил руку Марины и бросился в дом. Но не успел добежать. На крыльцо вышла Полина и радостно вскрикнула, увидев его. На ее крик вышел Илья Семенович. Полина подхватила сына на руки, Илья Семенович обнял ее и Сему, и они все втроем заплакали, но уже не от горя, а от радости. Потом они начали говорить, все трое сразу. Каждый рассказывал о своем, и было так шумно, что едва ли кто-то из них слышал даже себя.

Это был апофеоз счастья. Семья воссоединилась, и каждый старался опередить остальных признанием в любви. У самой Марины навернулись слезы на глаза при виде этой картины. Чтобы не мешать, она потихоньку, никем не замеченная, вышла обратно на улицу, затворив за собой калитку. И быстро пошла к храму, где у нее была назначена встреча с мужем.

Марина думала, что она пришла первой. Она решила зайти в храм и поставить свечу в благодарность за спасение Семы. Но, войдя, она увидела Олега. Он стоял перед иконой Божьей матери и его губы слегка шевелились, словно он произносил слова молитвы.

Марина подошла и встала рядом с мужем, ненароком коснувшись его локтем. Олег поднял голову и, увидев, что это она, улыбнулся.

— Хотела бы я знать, о чем ты почти вслух думал, — сказала она.

— О тебе, — ответил он.

— И что же ты думал обо мне? — спросила она, ожидая, что он отделается шуткой или комплиментом, который был явно неуместен в храме, но от этого был бы ей не менее приятен.

Однако Олег, почти шепотом, но так, чтобы она услышала, произнес совсем другое, отчего у нее затрепетало сердце.

Прикажешь уйти — уйду.

Скажешь «умри» — умру.

Забвенью предам мечты,

Если захочешь ты.

В храме святых образа

Имеют твои глаза.

Поклоны земные бью.

Верю. Надеюсь. Люблю.

У Марины увлажнились глаза. Но это были слезы счастья, и она не стыдилась их и не скрывала.

— Необычная молитва, — сказала она, сияя омытыми слезами глазами. — Если ты уже закончил молиться, то пойдем домой.

Они ушли из храма, взявшись за руки. Не заметили, как дошли до дома, не обменявшись ни одним словом по пути. Счастье настолько переполняло их, что слова им были не нужны. Весь этот день они то и дело прикасались друг к другу, будто случайно. Но с каждым разом прикосновения становились все откровеннее и чувственней. Даже Тимофей заметил это и куда-то скрылся, оставив их наедине. Они едва дождались вечерних сумерек, когда не казалось уже неприличным пойти в свою комнату и лечь в супружескую кровать. В спальне они разделись и легли. И долго целовали и ласкали друг друга, одновременно страстно и нежно, как будто то, что происходило, случилось между ними впервые. Только далеко за полночь они утомились любовью и откинулись на подушки, чтобы забыться сном, который был им необходим, но до этой минуты казался таким ненужным.

Однако они не успели заснуть. Внезапно в стекле окна отразились блики далекого пожара, залившие комнату призрачным полупрозрачным светом. Закутавшись в одеяла, они подошли к окну и увидели, что зарево пылает над Куличками. Казалось, что над поселком в неурочное время встает солнце.

— Что это может гореть? — с тревогой спросила Марина.

— Будем надеяться, что какой-нибудь заброшенный сарай, в котором играли мальчишки и случайно подожгли, забыв затушить костер, — сказал Олег нарочито беззаботным тоном, чтобы успокоить жену. Но на душе у него было нехорошо, словно ее томило неприятное предчувствие какой-то беды.

— Тебе не кажется, что мы должны быть там? — спросила Марина.

Однако Олег отговорил ее, сказав, что это бессмысленно, поскольку из Усадьбы волхва они доберутся до места пожара слишком поздно, когда огонь уже пожрет все. И они снова легли спать, решив, что утром сходят в Кулички и узнают, что произошло ночью и не нужна ли погорельцам помощь.

Несмотря на усталость и недавнее ощущение счастья, спали они беспокойно, и сны их были смятенными и жутковатыми.