Наследник волхва

Глава 52. Гавран собирается мстить

Олег и Марина проснулись на рассвете. Но когда они пошли завтракать, то на кухне встретили Тимофея, который то ли встал раньше их, то ли вообще не ложился спать в эту ночь. Вопреки обыкновению, старик не пил чай из своего самовара и выглядел невеселым. Олег сразу заметил это и спросил:

— Какие новости?

— Плохие, — буркнул Тимофей. — Даже и не знаю, с какой начать.

— Тогда, быть может, сначала позавтракаем? — предложила Марина. — Чтобы не испортить аппетит.

— Мудрая мысль, — согласился Тимофей. — Исправить все равно уже ничего нельзя. Новости могут и подождать.

— Ну, уж нет! — возразил Олег. — Мне кусок в горло не полезет, пока я не узнаю.

— Кстати, Тимофей, у нас тоже есть что тебе рассказать, — сказала Марина. — Этой ночью в Куличках был большой пожар. После завтрака мы с Олегом пойдем в поселок и узнаем, что горело, и чем мы можем помочь.

Тимофей грустно посмотрел на нее.

— Это и есть одна из моих плохих новостей.

Но, сказав это, он не стал продолжать.

— Что за манера тянуть кота за хвост, — возмутился Олег и потребовал: — Выкладывай, что случилось!

— Этой ночью сгорела школа, которую вы строили.

Некоторое время все молчали, словно обдумывая услышанное. Потом Олег спросил:

— Ты уверен?

Тимофей кивнул и в подтверждение своих слов добавил:

— Мне сообщил это Гавран.

— Дотла? — спросил Олег, словно еще на что-то надеясь.

Тимофей снова кивнул. И опять воцарилась тягостная тишина, нарушаемая только стуком тарелок и чашек, которые Марина продолжала машинально расставлять на столе.

— Даже боюсь уже и спрашивать, — произнес Олег, нарушая молчание. — А какая вторая плохая новость?

— Убили внука Гаврана, — грустно произнес старик. — И это намного хуже. Школу можно отстроить заново. Внука уже не вернешь.

— Кто убил? — воскликнула Марина. — За что?

— Ни за что, просто так, — ответил Тимофей. — Один из тех чужаков, которые на днях объявились в Куличках. Самый главный. Говорят, что он развлекался, стреляя из пистолета по птицам.

— Но это ужасно, — сказала Марина. — Кстати, я вспомнила — мне рассказала об этом случае Карина, когда мы встретились с ней вчера в Куличках. По ее словам, наш участковый, Илья Семенович, попробовал призвать стрелка к ответу, но тот позвонил своему знакомому полицейскому генералу. И теперь Илье Семеновичу грозит увольнение. — Марина сочувственно вздохнула. — Только я не знала, что речь идет о внуке нашего Гаврана. Он очень переживает?

— Сказать, что на нем лица нет, было бы преувеличением, — ответил Тимофей. — Все-таки Гавран птица. Но он очень любил своего внука. И его смерть, да еще такая, потрясла Гаврана. Он собирается мстить.

— Перед тем, как мстить, вырой две могилы, и одну из них для себя, — сказал Олег. — В этом я согласен с Конфуцием. Месть не вернет Гаврану внука. И радость от нее будет горькой.

Заметив, что его слова не убедили старика, Олег привел другой аргумент:

— А если после того, как Гавран отомстит, ворон начнут отстреливать? Он подумал об этом? Нам едва удалось замять случай с охотником, которому ворона выклевала глаз. И то лишь потому, что Егор тоже мог попасть под суд — за то, что пришел к воротам нашего дома с оружием в руках и угрожал мне. Мы нашли компромисс — я заплатил ему за потерянный глаз, он отказался от мести. И вот снова…

— Ты предлагаешь Гаврану забыть и простить смерть внука? — с удивлением спросил Тимофей. — Тогда сам скажи ему об этом. Я не рискну.

— И скажу, — пообещал Олег. — Может быть, я испорчу отношения с Гавраном, но спасу много жизней. В том числе и других ворон. Если начнется война, жертвы будут с обеих сторон.

— Я согласна с Олегом, — сказала Марина. — Как мне ни жаль внука Гаврана. Как сказал поэт, «всегда возмездие безумно».

Тимофей тяжело вздохнул.

— Эх, вы, люди-человеки, — произнес он с ноткой осуждения в голосе. — Слишком много сомневаетесь, всего боитесь, дрожите за свою жизнь. Поэтому так и живете.

— Не вини нас, Тимофей, — мягко произнесла Марина. — Мы такие, какими нас создал Господь Бог. Но все-таки мы разные. И не все думают и поступают, как мы с Олегом. Отсюда и войны, и прочие беды. Но подумай сам: разве война — это хорошо? Вспомни Ратмира. Как война разлучила его с сестрой, лишила семьи. Я не хотела бы такой судьбы для себя и своих детей. А ты для нас?

— Что ты! — почти замахал на нее руками Тимофей. — Типун тебе на язык! Хуже войны я не знаю ничего. Но Гавран… Это другое.

— Вот так всегда, — грустно улыбнулся Олег. — Как только это касается нас лично, мы говорим — это другое. Как будто что-то изменилось, и нравственные или юридические нормы претерпели метаморфозу. А ведь все осталось прежним. Меняется только наше сознание и отношение к событиям. А разве это хорошо? Если пытаться менять мир каждый раз, когда это кажется выгодным для тебя, то что это будет за мир? Искаженный мир. Лично я не хотел бы жить в таком мире. И своим детям этого не пожелал бы.

Тимофей тяжко вздохнул.

— Вы меня совсем замучили своими умными разговорами, — пожаловался он. — Пусть Гавран сам решает, как ему поступить. Я не буду ни потворствовать ему, ни разубеждать. А тебе, жрец Горыня, надо будет принять участие в похоронах внука Гаврана. Гавран заслуживает того, чтобы жрец Велеса проявил к нему уважение.

— Когда? — спросил Олег, переглянувшись с Мариной и получив ее молчаливое согласие.

— Сегодня на закате. Кстати, ты не против, чтобы внука Гаврана похоронили на участке между Усадьбой волхва и лесом? Это родовое кладбище семейства Гаврана, если ты не знал.

— Конечно, я не против, — сказал Олег. — И я даже скажу несколько слов на поминках, если ты так хочешь.

— Только не то, что ты говорил мне, — попросил Тимофей. — Сейчас не время и не место для таких слов.

— Не считай меня бесчувственным идиотом, — обиделся Олег. — Я приверженец Конфуция, а не Сократа, которому истина была дороже друга. Никогда не понимал этого.

— Вот и молодец, — примирительно произнес Тимофей. — И кстати, не пора ли нам позавтракать? А то за разговорами все простынет на столе. Как говорится, война войной… А Марине надо хорошо питаться. И расстраиваться ей в ее положении совершенно ни к чему.

— Вот с этим я согласен, — сказал Олег.

— Только не надо так часто говорить о моем положении, Тимофей, — попросила Марина. — А то я чувствую себя каким-то неполноценным человеком. А это не так. Скорее, наоборот. Но тебе этого не понять.

— Куда уж мне, — сморщил свой носик Тимофей. — У меня даже паспорта нет.

— Тимофей! — жалобно воскликнула Марина. — Но ведь я уже извинилась!

— А я простил, — сказал старик. — Просто к слову пришлось…