Наследник волхва

Глава 63. Ирина решается

Ирина вышла из трейлера Иннокентия Павловича злой и растерянной одновременно. Она не знала, как ей поступить. С одной стороны, она была бы рада вернуться в город. Кулички надоели ей до крайности. Здесь ей было тоскливо, скучно и одиноко. Но ее останавливало непременное условие ее возвращения, которое не раз высказывал Иннокентий Павлович. Согласно ему, в городе она должна была обратиться к врачу. И это был не стоматолог или терапевт. Иннокентий Павлович подозревал, что она беременна. И хотел знать, правда ли это.

А это вполне могло быть — после безумной ночи на Зачатьевском озере, когда она поддалась чувственному желанию и соблазнила языческого жреца. Это было ошибкой, как она сейчас понимала. И это могло стать для нее роковой ошибкой. Иннокентий Павлович не глуп, и он не поверит ей на слово, что она зачала от него. После рождения ребенка он потребует генетической экспертизы, которая определит, кто является истинным отцом, — он или другой мужчина. И тогда Ирина, пожелав многого, потеряет все. Не ведающий жалости Иннокентий Павлович прогонит ее, лишив всего, к чему она уже привыкла — денег, ресторанов, красивой жизни. Он низвергнет ее в нищету, откуда и вознес. А это была катастрофа, к которой Ирина не была готова и которой страшилась больше, чем адских мук.

И главное, что сама Ирина без всякой экспертизы знала, что Иннокентий Павлович не мог быть отцом ее ребенка, если она и в самом деле беременна. А его неотвязное желание и вызывало у нее нервные припадки, которые давали Иннокентию Павловичу основания думать, что она в положении. Это был замкнутый круг, по которому она бегала, как затравленная белка в колесе.

Все это объясняло безумную тягу Ирины к алкоголю, с помощью которого она пыталась заглушить свой страх. И сейчас, вернувшись от Иннокентия Павловича в свой трейлер, Ирина достала припрятанную бутылку коньяка и, расположившись за столом, начала вливать в себя рюмку за рюмкой «антидепрессанта», как она это называла. После третьей рюмки страх отпустил ее. После четвертой в трейлер вошла Эльвира. Увидев ее, Ирина даже обрадовалась. Ей уже наскучило пить одной.

— Присоединяйся, — предложила она. — Выпьем мировую. В самом деле, зачем нам ссориться? Иннокентия Павловича на всех хватит.

Но Эльвира вежливо отказалась под тем предлогом, что ей надо работать.

— Иннокентий Павлович поручил мне составить один юридический документ, и очень срочно, — туманно пояснила она.

— Брось, — махнула рукой Ирина. — Работа не волк, в лес не убежит. Давай выпьем за здоровье Иннокентия Павловича. От одной рюмочки ничего не изменится.

И Эльвира, подумав, согласилась. Обдумывать проект завещания она сейчас все равно не смогла бы — мешали присутствие Ирины и то возбуждение, которое все еще владело ею после разговора с Иннокентием Павловичем.

— Только одну, — поджав и без того тонкие губы, что сделало их почти невидимыми, сказала Эльвира. — И то лишь потому, что я буду пить за здоровье Иннокентия Павловича.

Коньяк был очень крепким. Эльвира давно не употребляла алкоголь. Она даже не заметила, как сразу же охмелела. Голова немного закружилась, но это было даже приятно.

— А теперь я хочу выпить за твое здоровье, — сказала Ирина, снова наполняя рюмки. — Ты не думай, я к тебе очень хорошо отношусь. Ты умная и… В общем, за тебя, Эльвира!

Не выпить за себя любимую Эльвира не смогла. После этого хмель ударил уже не только в голову, но и в ноги, обессилив их. Теперь, даже пожелай она этого, Эльвира не смогла бы встать и отойти от стола. А Ирина сразу же снова наполнила рюмки.

— А сейчас выпьем за мое здоровье, — сказала она.

Это было только справедливо, и Эльвира не стала возражать, чтобы не показаться неблагодарной или того хуже. Она только немного заплетающимся языком проговорила:

— Хорошо было бы чем-нибудь закусывать, а то мы опьянеем.

И на столе появились шоколад и печенье, которые Ирина, как фокусник, извлекла неизвестно откуда. А, может быть, Эльвира просто не заметила, потому что к этому времени она перестала обращать внимание на окружающий мир, сосредоточившись на своем внутреннем. И начала щедро делиться мыслями и чувствами, которые обычно прятала в отдаленные закоулки души, с Ириной.

— Я люблю его, понимаешь, — слышала Эльвира свой голос, словно он звучал со стороны. — Люблю и все. Без всякой надежды на взаимность. И мне ничего не надо от него. Ничегошеньки!

— Бывает, — философски отвечала Ирина. — Среди баб много дур. А мужики этим пользуются. Наобещают златые горы, а потом — пшик! Ты ему уже не нужна, как использованный презерватив.

Каждая говорила о наболевшем, почти не слушая другую, но это не мешало им. Скорее, наоборот, только повышало градус доверия. Осушая очередную рюмку, Ирина спросила:

— Предположим, у тебя есть возможность приобрести секрет вечной молодости и красоты. Что ты отдала бы за него?

— Полжизни, — не раздумывая, ответила Эльвира.

— Пожалуй, ты права, — задумчиво произнесла Ирина. — Старая, некрасивая — кому ты будешь нужна? Это будет не жизнь, а прозябание. А это неизбежно. Вот я, например… Только без обиды, ничего личного!.. В два раза тебя моложе и красивее. И фигура у меня — не сравнить с твоей. А все равно скоро состарюсь. И стану такой же, как ты, уродливой и никому не нужной. И что тогда? Да при одной мысли об этом начинаешь понимать, что полжизни — это вполне даже божеская цена за красоту и молодость.

— Вот только нигде не купишь, — горько посетовала Эльвира.

— А это как сказать, — пьяно хихикнула Ирина. — Знаю я одну местную старуху, бабку Ядвигу…

Но она не договорила, заметив, что Эльвира с неожиданным интересом прислушивается к ее словам. Это насторожило Ирину. Как женщина ни была пьяна, но делиться своим секретом с Эльвирой она не собиралась. Вместо этого Ирина подняла рюмку и провозгласила:

— Выпьем за бабку Ядвигу и ее сына Михайло!

— С чего это вдруг? — возмутилась Эльвира. — Не буду я пить за других мужчин!

— И напрасно, — усмехнулась Ирина. — Ты даже не представляешь, что это за мужчина. Вот я с тобой выпью еще одну рюмку, а потом пойду к нему. И проведу у него всю ночь. Но даже не сомневайся, он не даст мне заснуть. Это будет поистине волшебная ночь! А наутро я уеду в город. И черт с вами и с вашими Куличками. Надоели вы мне все.

— Правда уедешь? — обрадовалась Эльвира тому, что ей больше не придется делить Иннокентия Павловича с молодой соперницей. — Не врешь?

— Клянусь бабкой Ядвигой, — сказала Ирина и как-то странно усмехнулась.

Но пьяная Эльвира этого не заметила.