Наследник волхва

Глава 58. Капитан Трутнев действует

Егора и Коляна участковый нашел в заброшенном сарае на окраине поселка. Приятели спина к спине спали на голой земле, отравляя воздух запахом давно немытых тел и алкоголя. Рядом с ними валялось несколько пустых бутылок водки. А в углу сарая полицейский увидел две пустые канистры из-под бензина. Все было очевидно.

Он безжалостно растолкал спящих. Увидев полицейского, те испугались и не стали запираться.

— Бес попутал, Илья Семенович, — хныкал Колян, размазывая грязь по небритому опухшему лицу. — Сам не знаю, откуда эта чертова канистра взялась. Помню только, что плеснул на бревна и спичку поднес. А что было до того и после — как в тумане.

— Не бес, а этот пришлый, — хмуро пробурчал Егор, вращая налитым кровью глазом в поисках бутылки, в которой еще могла остаться водка. — Хотя, быть может, он и бес, этого я не знаю. Соловьем разливался. Мол, язычники теснят православную веру, а вступиться за нее некому. Отец Климент только молится у себя в храме да свечки продает.

— Да, и я вспомнил, — оживился Колян. — Он нас еще рыцарями называл, идущими в новый крестовый поход против язычников. Ну, после этого мы, понятное дело, и возгордились.

— Канистры с бензином он вам дал или сами отыскали? — спросил капитан Трутнев.

— Да где же мы найдем-то, Илья Семенович? — искренне удивился Колян. — Машины у нас нет. Если только Георгий одолжил бы, так он скорее удавится. Он, кстати, с нами тоже пил. Но раньше ушел. Повезло ему. А то бы тоже в крестовый поход за компанию отправился. Бес этот и его соблазнил бы…

— Поднимайтесь и пошли, — приказал капитан Трутнев.

— Куда, Илья Семенович? — робко спросил Колян.

— А ты сам как думаешь?

— Я так думаю, что мы ни в чем не виноваты, — убежденно заявил Колян. — Бес и водка попутали. Верно, Егор?

Егор закивал головой, но тут же застонал, обхватив ее руками. Принюхался и поморщился.

— Голова раскалывается, — пожаловался он. — И руки бензином пахнут… Помыться-то можно, Илья Семенович? А еще лучше здоровье поправить. Магазин-то уже открылся?

Ни слова не говоря, капитан Трутнев взял их за шиворот и вывел из сарая. Утренний солнечный свет ослепил приятелей, они зажмурились и начали стонать еще сильнее, пытаясь разжалобить полицейского. Но он был непреклонен. И продолжал тащить их к своему автомобилю.

— Куда едем-то? — поинтересовался Егор, поняв, что ни умыться, ни опохмелиться ему не дадут, и лучше смириться с неизбежным.

— В полицейский участок, куда же еще, — сказал капитан Трутнев. — Дадите признательные показания. Чистосердечное раскаяние смягчает наказание. Вы хоть понимаете, что лет по пяти тюрьмы себе заработали?

— За что?! — изумился Колян. — Илья Семенович, побойтесь бога!

— Языческого или православного? — съязвил полицейский. — Только учти — кого бы ты себе в заступники ни избрал, другой тебя накажет за отступничество.

Он распахнул заднюю дверь автомобиля с решетчатым окошком. Глазам Егора и Коляна предстало тесное пространство с узкими скамейками, предназначенное для перевозки правонарушителей.

— Вам что, особое приглашение нужно? — спросил участковый, видя, что приятели замешкались.

— Может, лучше в салон? — неуверенно спросил Колян. — Как-то здесь не уютно.

— Привыкай, — посоветовал участковый. — Раньше надо было думать.

— Да жестко ведь, — посетовал Егор. — А у меня задница не казенная. Мало мне головной боли, так еще и это!

— Я тебе не мать родная и даже не тетка, чтобы меня жалобить, — отрезал капитан Трутнев. И прикрикнул: — Залезайте, пока я не разозлился!

Охая и стеная, приятели забрались в отсек. Туда же участковый забросил канистры, после чего закрыл дверь. И сразу в окошечке с решеткой показалась унылая физиономия Коляна.

— Дышать невозможно, Илья Семенович, — пожаловался он. — Хоть канистры уберите! Бензином воняет — спасу нет.

— Это не канистры, а вещественное доказательство, — сказал капитан Трутнев. — Так пахнет ваше преступление. Дышите и раскаивайтесь.

В полицейском участке он записал показания Егора и Коляна, дал их подписать и отвел приятелей в камеру предварительного заключения, которая находилась рядом с его кабинетом.

— В отношении вас избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, — сурово произнес он, представляя закон. И уже от себя добавил: — Посидите, может быть, станет стыдно.

— А если мы искренне раскаемся, Илья Семенович, вы нас отпустите? — робко спросил Колян.

— Если только до суда на поруки, — подумав, ответил участковый. — Подумайте до моего возвращения, кто за вас в Куличках может поручиться.

Колян открыл рот, но тут же закрыл, словно рыба. А более прагматичный Егор спросил:

— А вы когда вернетесь, Илья Семенович?

— Как только задержу вашего беса и доставлю его в районный центр, — сказал капитан Трутнев. — Не в одну же камеру с вами его сажать. Эта рыба не чета вам, ей и почет другой. Так что времени на раздумья у вас будет достаточно.

Выйдя, он закрыл камеру на засов и через глазок в двери заглянул внутрь. Егор и Колян понуро и молча сидели на скамье, на разных ее концах. Они уже протрезвели и, было видно по их лицам, начали осознавать, что натворили спьяну. А предложение найти поручителей явно не воодушевило их. Приятели понимали, что, спалив школу, они восстановили против себя всех местных жителей, и в Куличках за них никто не вступится. Перспектива провести несколько недель или даже месяцев в камере удручала их. Если они еще и не раскаивались, то были близки к этому.

Именно этого капитан Трутнев и добивался, сажая приятелей под замок. У него не было желания упечь земляков в тюрьму. Их преступное деяние все же было не настолько тяжким, чтобы калечить им жизнь. Капитан Трутнев считал, что тюрьма не исправляет, а, наоборот, превращает оступившихся людей в закоренелых преступников. И если Егор и Колян окажутся за решеткой, то будет только хуже для всех. Рано или поздно они все равно вернутся в Кулички, но тогда это будут уже не просто шалопаи и бездельники, а уголовники, несущие реальную угрозу спокойной жизни в поселке и мирному существованию его обитателей.

Другое дело — тот, кого они называли бесом и обвиняли в том, что он соблазнил их, предварительно напоив, чтобы затуманить разум и лишить собственной воли. Капитан Трутнев и сам так считал. Поэтому с ним участковый собирался поступить много строже. Это и в самом деле была более крупная рыба, чем Егор и Колян. Если их можно было назвать ершами, то глава службы собственной безопасности компании, избравшей Кулички полем своей деятельности, был, несомненно, хищной щукой.

«А уж глава компании и подавно — акулой, жестокой и беспощадной» — подумал капитан Трутнев. Участковый не сомневался, что все было сделано по его приказу. Так он пытался оказать давление на хозяина Усадьбы волхва, не добившись от него того, что хотел, при встрече.

Но чтобы доказать это, следовало допросить Леонида и получить от него признательные показания. Капитан Трутнев это хорошо понимал. И собирался действовать быстро и жестко, чтобы не дать своим, несомненно, опасным противникам времени опомниться и предпринять ответные действия.

Поэтому для начала капитан Трутнев достал из сейфа свой пистолет, зарядил его и вложил в кобуру, что делал чрезвычайно редко. Там же взял и наручники. А потом он присел к письменному столу и выписал постановление о задержании, которое сам же и подписал. После чего, уже во всеоружии, он вышел из полицейского участка и направился на площадь, где рассчитывал найти того, кто был, по его мнению, организатором поджога школы, но все же не истинным виновником. Вину капитан Трутнев возлагал на заказчика, инициировавшего поджог. Но с ним участковый планировал встретиться чуть позже. Для этого ему были нужны официально задокументированные признания всех участников преступления. Иначе заказчик мог сорваться с крючка и остаться безнаказанным. А этого капитан Трутнев допустить не мог.

На того, кто ему был нужен, капитан Трутнев наткнулся почти сразу. Леонид выходил из трейлера, позевывая и сладко потягиваясь. Увидев участкового, он презрительно усмехнулся и снисходительно спросил:

— Что, капитан, пришел на работу наниматься?

Но полицейский не ответил, а приложил руку к козырьку фуражки и представился:

— Участковый уполномоченный полиции капитан Трутнев.

— Ты чего? — удивился Леонид. — Вроде уже знакомы. Но если ты так хочешь…

И он с покровительственным видом протянул свою руку, произнеся:

— Леонид Юрьевич Гулькин, начальник службы безопасности инвестиционной строительной компании.

Но капитан Трутнев не стал пожимать его руку, а сказал:

— У вас, гражданин Гулькин, ладони в саже.

Леонид с удивлением взглянул на свои руки. И ничего не увидел.

— Что за ерунда? — сказал он. — Чистые. Сам посмотри!

И он протянул руки ладонями вверх к участковому.

Капитан Трутнев одним привычным движением достал наручники и защелкнул их на запястьях мужчины. Тот растерялся от неожиданности и воскликнул:

— С ума ты сошел, что ли, капитан? Сними немедленно!

Но капитан Трутнев спокойно произнес:

— Гражданин Гулькин, вы задерживаетесь по подозрению в организации поджога здания школы в поселке Кулички. Вы имеете право на адвоката, а также на уведомление одного из родственников или близкого лица о факте вашего задержания. Также вы имеете право на отказ от дачи объяснения. Прошу вас проследовать со мной, не оказывая сопротивления. В противном случае я буду вынужден применить по отношению к вам силу.

Сказав все это, капитан Трутнев взял мужчину под руку и повел его к своему автомобилю. Тот был так изумлен, что не сопротивлялся. И какое-то время молчал. Но когда они подошли к «козлику», и участковый открыл заднюю дверцу, Леонид возмутился.

— Ты что, хочешь, чтобы я сел в эту колымагу? И куда мы поедем? Ты не имеешь права, капитан!

— Имею, — сказал участковый, доставая подписанный им ранее бланк. — Можете ознакомиться с официальным постановлением на задержание.

Едва взглянув на бумагу, Леонид презрительно произнес:

— Да это филькина грамота, капитан! Должно быть судебное решение.

— Будет, — флегматично ответил участковый. — Как только мы доедем до районного центра. Забирайтесь в машину!

Но, едва заглянув в отсек, Леонид с отвращением сморщил нос.

— Да тут не продохнешь! Вонь страшная.

— Это после твоих подельников, — сказал капитан Трутнев, обидевшись за «козлика». — Кстати, они уже дали признательные показания. Так что подумай, стоит ли тебе запираться. Чистосердечное признание смягчает наказание. Но ты это и сам знаешь, как бывший полицейский. Ведь так?

Но Леонид ничего не ответил и уже без возражений забрался в автомобиль. Его встревожили слова участкового о подельниках. И ему надо было обдумать, как вести себя дальше — признаваться или все отрицать. Леонид знал, что до районного центра не близко. И у него будет время на размышление и принятие решения.