Наследник волхва

— Не болтай ерунды, — повторил Иннокентий Павлович, но вышло не очень убедительно. — Не нужна мне ни Эльвира, ни Карина.

— А ты докажи, — подступила к нему вплотную Ирина. И ее руки легли на грудь мужчины, начали жадно ее гладить. — Сейчас же. Вот на этом столе. Может быть, тогда я поверю.

Но Иннокентий Павлович отвел ее руки.

— Иди спать, — сказал он почти грубо. — Ты пьяна и отвратительна. В таком виде ты не вызываешь во мне желания.

На глаза молодой женщины навернулись пьяные слезы.

— Ты меня разлюбил, — всхлипнула она. — Я это давно уже поняла. Еще когда ты послал меня в эти чертовы Кулички. Разве любящий мужчина отправит любимую женщину, да еще одну, в такую тмутаракань? Да здесь волки по улицам бегают! Меня чуть не сожрали. А ты ни разу даже не спросил, как я прожила здесь несколько дней до твоего приезда. Я тебе совсем уже не интересна, мой милый?

Но Иннокентий Павлович не ответил. Тогда Ирина, желая вызвать его ревность, игриво спросила:

— А если я тебе изменила, что тогда?

— С кем? — презрительно спросил Иннокентий Павлович. — С волками или медведями? Но даже если бы и было с кем, ведь ты же не дура, чтобы на такое пойти. Променять меня на местного вахлака — это на тебя не похоже. Что он тебе даст? А я могу бросить к твоим ногам весь мир. — Он усмехнулся и с угрозой добавил: — Или лишить тебя всего.

Слезы на глазах Ирины мгновенно высохли. Она словно даже протрезвела. И покаянно произнесла:

— Прости меня, любимый, я сказала глупость. Может быть, я действительно беременна. Только пока не знаю об этом. Ты прав, мне надо съездить в город и показаться врачу. Ты не против?

— Я только за, — улыбнулся Иннокентий Павлович. — Ты не представляешь, как я буду рад, если…

Он не договорил и залпом выпил рюмку коньяка, которую все это время держал в руках. А после этого поцеловал Ирину. Но когда она приникла к нему всем телом, развернул ее и слегка подтолкнул в спину, направляя к двери.

— Прости, но мне надо еще поработать, — сказал он. — Уйма дел навалилась. Эти чертовы Кулички отнимают столько времени и сил, что ты даже представить не можешь.

— Почему же, — произнесла Ирина, не выказывая ни обиды, ни разочарования, которые она испытывала. — Еще как представляю. Это еще ты не имел дела с местными гусями. Кстати, ты не мог бы их перестрелять, как ворону? Я была бы тебе очень признательна за это.

— Напомни мне об этом завтра, — сказал Иннокентий Павлович. — А сейчас иди спать. Спокойной ночи!

И она ушла. А он сел за стол и начал рассматривать географическую карту, на которой место, в котором находилось Зачатьевское озеро, было обведено фломастером. Иннокентий Павлович сам не понимал, почему это озеро так притягивало его к себе. Дело было не только в деньгах, которые он собирался заработать. Это озеро обладало какой-то почти колдовской силой, таинственным магнетизмом, которому он не мог противостоять. Из раза в раз рассматривая карту, Иннокентий Павлович пытался понять, что с ним происходит, и почему его томит какое-то странное, необъяснимое предчувствие. Иногда Иннокентию Павловичу начинало казаться, что его душа и Зачатьевское озеро связаны почти мистическими узами. И тогда он резко вздрагивал, как это бывает, если верить приметам, когда наступаешь на чью-то могилу…

Так случилось с ним и на этот раз. Отшвырнув карту, Иннокентий Павлович вышел из трейлера. Небо над головой было необыкновенно ясным и звездным, каким он никогда не видел его в городе. На память ему пришли пушкинские строки: «Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут…» И вдруг он подумал, что ночь и звездное небо в Куличках намного чудеснее, чем та, что была описана поэтом. И в его голове, словно пролетевшая по небу комета, промелькнула мысль: как было бы хорошо остаться здесь навсегда…

Это было неожиданно. И Иннокентий Павлович почувствовал, что он, может быть впервые в своей жизни, потрясен до глубины души.