Килл крик

– Да хрена лысого вы все прочли!

Сэм повернулся к Дэниелу, удивленный тем, что выругался он, а не Мор.

Кривая улыбка Адьюдела стала шире.

– О нет, мистер Манниак, очень даже прочел. Даже все ваши книги, а их там сколько? Больше сорока? Тоненькие, но все равно впечатляющее литературное собрание. И да, мистер Уэйнрайт, я, можно сказать, большой поклонник «Страха в эфире». Ваши безграничные возможности… то, как вы приучаете людей к самым что ни на есть темным образцам искусства… Это очень, очень впечатляет.

«Не встречались ли они раньше?» – задумался Сэм. Адьюдел глядел на Уэйнрайта так, словно видел его не впервые. Как-то непринужденно он держал себя с ним – это настораживало Сэма.

Лицо Уэйнрайта не выражало ничего. В этой залитой солнцем белой комнате он еще больше напоминал куклу, человекоподобную машину.

– В таком случае вы видели мой осенний проект, – сказал он. – И вы знаете, зачем мы пришли.

Раздвинутые в перекошенной улыбке губы Адьюдела начали подергиваться, почти как пальцы, которыми он до сих пор сжимал ладонь Сэма. Старик не хотел прежде времени заканчивать светскую болтовню. Он всецело наслаждался моментом.

– Вы пришли… Ну что же, вы пришли, поскольку полагаете, что я знаю об этом доме нечто такое, чего не знают другие, да?

«Да, – подумал Сэм. – Да! Да, черт побери, хорошо бы так и было».

Адьюдел крепче стиснул его руку, тихо закряхтел и поднялся из кресла. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Сэма.

– Полагаю, я могу внести ясность в сложившуюся ситуацию, – сказал старик. – Но сперва выпьем чаю.

Он подал каждому расписанную вручную чашку с горячим улуном. И не сводил с гостей своих крошечных немигающих глаз, совершенно не глядя ни на чашки, ни на чайник в руке.

Сэм пригубил янтарную жидкость, на языке заиграл насыщенный привкус дыма и древесины.

– Итак? – спросил он, намеренно оставив этот слово висеть в воздухе.

Держа свою чашку обеими руками, Адьюдел слегка подул на чай, прежде чем сделать осторожный глоток. Пар устремился вверх и заклубился у его лица, словно дым.

– Дом, – начал он, – был домом – и ничем более! Простите, что разочаровываю вас.

«Он это серьезно? – мелькнуло в голове у Сэма. – Мы проделали весь наш путь зря?»

Он посмотрел на остальных – все обменивались растерянными взглядами – и высказался за всех:

– Тогда как вы объясните…

– Явления? – Адьюдел усмехнулся в свою чашку. – Наверное, я должен растолковать, да?

– Да, мать вашу, да. Уж растолкуйте! – рыкнула Мор. Ее щеки заливал гневный румянец.

Адьюдел сощурил свои глаза-бусинки за стеклами-блюдцами. Он потянулся за тростью, оперся на нее:

– В начале… великие истории всегда так начинаются, да? Первая строка Евангелия от Иоанна гласит: «В начале было Слово». В нашем случае слово было потом, поскольку наша история начинается так: «В начале был дом». Могу я поинтересоваться… вы читали мою книгу?

Все присутствующие кивнули.

– Тогда общий сюжет вам известен. – Адьюдел отпил из чашки. – Джошуа Гудман обосновался на Кровавом ручье в середине девятнадцатого века, выстроил там дом своей мечты, до процветающего Лоуренса было рукой подать, с ним была его тайная любовь Альма Рид, и они намеревались прожить остаток своих дней в мире и спокойствии. Единственная проблема: Альма была черной. Бывшей рабыней. При жизни Гудмана было не лучшее время для цветных женщин, но когда, спрашивается, в истории нашей нации для них было хорошее время? Когда люди Квантрилла взяли штурмом и подожгли Лоуренс, пятеро его головорезов отправились во владения Гудмана, выстрелили ему в живот и выволокли Альму из дома. Так вот, если вы прочли достаточно дешевых детективов, то знаете, что выстрел в живот не убивает мгновенно. Это медленная, ужасная смерть. Движимый потребностью защитить свою любимую, Гудман, вероятно, смог выбраться во двор и вступить с бандитами в бой, поэтому они и прострелили ему оба колена. Итак, Джошуа Гудман лежит на земле и видит, как головорезы Уильяма Квантрилла сначала насилуют его ненаглядную Альму, а потом вешают ее на ветке старого кривого бука. Вообразите себе это зрелище: ее ноги дергаются в безнадежной попытке опереться о воздух, а потные мерзавцы стоят вокруг, ржут как кони и хлопают друг друга по волосатым спинам: хорошая работа, Энид, хорошая работа, Клайд, прикончили еще одного раба, да здравствует Ли, да здравствует Юг… и прочее в таком же мерзопакостном духе.

– Я думал, ее повесили уже мертвой. – Это сказал Дэниел.

– Ну да, такова история. Но правда не такова.

Адьюдел сделал новый глоток. Все молчали, терпеливо ожидая, когда он продолжит рассказ. Причудливые интонации старика завораживали, взгляд его крохотных глазок гипнотизировал. Вся четверка подпала под его чары.

– Как вы, может быть, помните, тела Джошуа Гудмана и Альмы Рид обнаружили лишь спустя несколько дней. А если точнее, то спустя целую неделю. Представьте себе ужас одинокого всадника, который доскакал до Кровавого ручья и обнаружил темное раздувшееся тело Альмы Рид, качающееся на ветру, эту висящую в воздухе жуткую смесь запахов жимолости и гниющей плоти. Даже в те дни слухи разносились быстро, и вскоре к дому съехались соседи со всей округи. Они увидели Альму, ее сняли с дерева, но петля так и осталась на распухшей шее. Они увидели Гудмана, лежащего лицом вниз в луже собственной крови с раздробленными коленями и зияющей дырой в животе. Как вы наверняка знаете по долгу профессии, есть две разновидности историй о привидениях: истории о мести и истории о погубленной любви. Здесь они в некотором роде соединились. Посему дом Гудмана был обречен стать местной легендой – дом, где случилась безжалостная резня, во время которой две несчастные души встретили страшную погибель. Подробности рассказывали шепотом при свете камина, сначала – обеспокоенным взрослым, затем – дрожащим детям. Подлинные убийства быстро превратились в пищу для выдумок. Вначале был дом. Но дальше мы, как и славные герои Нового Завета, встречаем… слово. Молва, друзья мои. Вся глубинка говорила о печальной судьбе Гудмана, молва распространялась. Прошло совсем немного времени, и молва стала зловещей. Дом стоял, одинокий и покинутый, на берегу Кровавого ручья, и проезжавшие мимо впечатлительные путники начали рассказывать, что видели в окнах таинственные огни, слышали, как кто-то стенает там по ночам, замечали крадущиеся тени и фигуру повешенной женщины на ветке старого бука…

– Так это были лишь байки, – перебил Уэйнрайт. В падающих сквозь световой люк лучах солнца его гладкая кожа, казалось, мерцала.

– Поначалу да. – Адьюдел сильнее оперся на трость. Дерево тихо, угрожающе скрипнуло под его весом. – Однако у молвы есть занятное свойство превращаться в правду. Казалось, у всех и каждого было что рассказать о призраках дома Гудмана. И очень скоро люди начали верить. Лоуренс отстроили заново, но имение Гудмана восстанавливать не стали. Оно впало в запустение – всеми брошенный клочок земли на избегаемом путешественниками объезде по дороге к Канзас-Сити. Конечно же, дом не мог стоять пустым вечно. В конце концов какого-то простака подговорили его купить. Но что-то со зданием было неладно. В нем было холодно. Не по-домашнему. А потом начались явления. Ночные фантомы. Белые силуэты, бродящие по коридорам.

Сэм склонил голову набок, наморщил лоб, пытаясь угадать, к чему клонит странный старик.

– Так в доме все же были духи?

С коротким смешком Адьюдел поставил пустую чашку на кухонную стойку. Он постучал тростью по краю нижнего шкафчика, выбивая идеальный ритм.

– Позвольте мне сделать небольшое отступление, – сказал Адьюдел, собираясь с мыслями.

Сэм услышал за спиной долгий вздох Мор. Желчная писательница начинала терять терпение. Сэм поднял палец, прося Мор продержаться еще чуть-чуть.

Прошла целая минута, прежде чем ритмичный стук трости смолк и Адьюдел заговорил снова:

– Много лет назад один мой хороший друг, мой юрист, если начистоту, был счастливо женат и вовсю строил карьеру в респектабельной манхэттенской фирме. В один прекрасный день его помощник ушел на пенсию, и мой друг стал искать человека на его место. После нескольких недель собеседований он остановился на хорошенькой девушке, только-только окончившей юридический колледж. Я не хочу сказать, что ее внешность не сыграла никакой роли – он ведь все-таки был живой человек, да?

Мор подняла бровь:

– В смысле живой мужчина?

– Он был порядочный мужчина, – заверил Адьюдел, – и я уверен, что дурных намерений он не имел. Но это не мешало его коллегам чесать языками, особенно после того, как он стал засиживаться со своей молодой хорошенькой помощницей в офисе допоздна. По фирме пополз слух, что он с ней спит. Мой друг категорически это отрицал. Он говорил правду: никакого разврата между ними не было. Но тут заволновалась его жена: начала придираться к нему, если он приходил с работы на полчаса позже обычного, устраивать допросы, следить за каждым его шагом. И угадайте, чем все кончилось? Он переспал со своей молодой хорошенькой помощницей. «Какого черта? – сказал он мне. – Все говорят, что я этим занимаюсь, так почему бы мне этим не заняться?» С женой он развелся, молодая хорошенькая помощница устроилась на другую работу, на том все и закончилось. – Адьюдел снял очки, натянул на кулак рукав рубашки и старательно протер громадные линзы. – Вы понимаете, о чем я?

– Ни черта мы не понимаем, – отрезала Мор.

– Вы хотите сказать, что в доме на Кровавом ручье не было привидений, пока люди не начали верить, что они там есть? – Это сказал Дэниел отрешенным, безучастным голосом, словно выполняя обязанность.

Адьюдел снова нацепил очки и устремил на Манниака костлявый палец:

– Именно!

– Так, послушайте, – вмешался Сэм. Он видел, что славный доктор раздражает его друзей все больше и больше. Но Адьюдел был в том доме. Он общался с Рейчел Финч. Он написал об этом бестселлер. Он был, возможно, единственным человеком на планете, способным оказать им хоть какую-то помощь. – Хватит ерунды, давайте к делу. С нами что-то происходит.

Адьюдел ничего не сказал, лишь заинтересованно улыбнулся.

– Я понимаю, – сказал Сэм. – Вы этим живете. Это ваша профессия. Но мы… мы лишь пишем об этом. Для нас это не реальность. Для нас это литература. Было литературой до недавнего времени.

– Аминь, – припечатала Мор.

Доктор Адьюдел снова издал гортанный хохоток – ситуация веселила его чрезвычайно.

– Что смешного?

От этих двух произнесенных Дэниелом слов по спине у Сэма пробежал холодок. В них металлом звучала смутная угроза. Сейчас Дэниел ничем не походил на того человека, с которым он познакомился в октябре.

Адьюдел тряхнул головой, сдерживая откровенную ухмылку:

– Просто… моя книга «Фантомы прерии»… – Уголки его губ вновь весело поползли вверх. – Это ведь тоже литература.

Вначале эта фраза показалась им бессмысленной. А потом их с размаху резануло ее невероятной простотой.

«Я так и знала. Невероятно, как я могла на секунду поверить, что этот уродец нам поможет?» – подумала Мор.