Килл крик

Он решил, что будет идти по тропе, пока не найдет ее. Но стоило сделать лишь шаг, как под ногами что-то скрипнуло. Уэйнрайт слегка подпрыгнул на месте и обнаружил, что почва странно прогибается. Скрип перешел в треск – в звук расщепляющихся трухлявых досок.

«Колодец, – подумал он, вспомнив свое собственное предупреждение во время первой поездки сюда. – Одно неосторожное движение – эти доски сломаются, и я упаду…»

Он увидел, как что-то несется к нему – лучи уходящего дня блеснули на металле. От растерянности он не мог осознать, на что смотрит. Фонарик? Звезда? Монета? Варианты крутились в голове, здравый смысл даже не пытался их отсеивать. Затем включился инстинкт, лицо Уэйнрайта исказила гримаса, его рука взлетела вверх в попытке отразить летящий предмет.

Он услышал это прежде, чем ощутил: омерзительно глухой стук, как будто кто-то размозжил тыкву. Сила удара заставила его отшатнуться назад, гнилые доски громко, протестующе заскрипели под его весом. Язык отчаянно лизал что-то, что протиснулось между зубами, сквозь зубы, что-то металлическое, холодное и острое на конце. Во рту стало мокро, слишком мокро, его затопила какая-то жидкость.

Кровь.

Мысли путались, все чувства закоротило от паники, он не мог понять, что происходит. Сквозь все это, сквозь судорогу, стремительно охватывающую лицо, сквозь растерянные движения языка, глупо шарящего по кромке металлического предмета во рту, он уловил новый звук. Всхлипывания где-то рядом.

– Простите меня, – сказал голос. Мужской голос, жалобный и несчастный. – Простите, – повторял он снова и снова. – Простите. Простите.

Внезапно Уэйнрайта бросило вперед, ноги подкосились – металлический предмет выдернули из его лица. Кровь заливала рот, он чувствовал, как она стекает по подбородку, пропитывает рубашку.

– Простите, – твердил голос, почти срываясь в истерический визг. – Я должен был! Простите!

Всхлипывания прекратились, раздался всхрап – такой звук издает человек, когда собирает все силы для какого-то действия. Обезумевший взгляд Уэйнрайта снова поймал отблеск. На этот раз блеснуло под углом, и Уэйнрайт смог понять, что это, рассмотреть чудовищный предмет, готовый его поразить. Лезвие, плоское и узкое, как обтесанный камень. Топор. Нет, меньше.

Топор-молоток.

Это было единственное, о чем Уэйнрайт успел подумать, и в следующий миг его голова дернулась назад от удара, шея выгнулась под неестественным углом. Что-то сползло с его макушки и упало на землю с отвратительным сырым шлепком. Кровь полилась по спине. А потом его поглотила темнота. Он не так себе это представлял. Он думал, что смерть будет мгновенной, как щелчок пальцев. Но ощущения были такие, словно сознание постепенно отключается, как жесткий диск компьютера. Была лишь темнота, а потом… не стало ничего.

Тяжело дыша, Дэниел смотрел на сотворенный им ужас.

Вторым ударом он снял с Уэйнрайта скальп. Лоскут кожи с волосами лежал в лесной траве, на него то и дело падали капли дождя. Там, где раньше были эти волосы, череп раскололся, сквозь обломки кости виднелся розовато-серый мозг.

Выронив топор-молоток, Дэниел упал на колени, затрясся всем телом и зарыдал.

– Простите, – шептал он безжизненному трупу. – Простите. Простите.

Лицо Уэйнрайта было разрублено пополам – отвратительный результат первого удара топора-молотка. Лезвие глубоко вошло в голову и прорезало каньон от линии волос до середины рта. Два передних зуба оказались выбиты: один накренился, как шасси заходящего на посадку самолета, другой болтался на нервных волокнах.

Дэниел и подумать не мог, что будет столько крови. Она пропитала собой и без того влажную землю вокруг головы Уэйнрайта, образовав красновато-бурое болото.

Зарывшись коленями в грязь, Дэниел смотрел и смотрел в изуродованное лицо Уэйнрайта, в остекленевшие глаза, разделенные жутким разрезом. Он не мог отвернуться. Это он сделал. Убил человека без предупреждения и без внятной причины.

Дэниел почувствовал на плече легкое прикосновение пальцев. Он оглянулся на стоящую за его спиной девушку. Клэр. В небе набирала силу гроза, а она была словно светоч, словно звезда, сияющая в сумраке.

Она изогнула шею, голова ее повернулась под причудливым углом, и голос раздался как будто из-за нее, потек по ее плечам, как туман по горному склону:

– Спасибо тебе, папуля.

Ощущение ее ладони на плече придало ему сил – сил, необходимых, чтобы подняться, стащить доски с верхушки колодца, подтащить Уэйнрайта за ноги и опустить – головой вниз – в это рукотворное отверстие в земле.

«Тело, – подумал Дэниел. – Вот и все, что осталось. Тело. Жизни в нем нет. Нечего оплакивать». Это просто средство для достижения цели.

Клэр улыбнулась ему сверху, и это зрелище согрело его душу. Он перестал дрожать. Слезы высохли.

Он снова стал сильным. Он мог это сделать. Он мог закончить дело. Ради нее.

Дэниел откинул с колодца доски, чтобы получился проем фута три в ширину. Вполне достаточно, чтобы просунуть труп. Уэйнрайт оказался тяжелее, чем можно было подумать, глядя на него, но, приложив некоторые усилия, Дэниел сумел подтащить обмякшее тело к колодцу и перекинуть ноги через край. Он ухватил юношу…

«Тело, – поправил он себя. – Тело – и больше ничего».

…за плечи и, приподняв их вровень с ногами, как его и учили, аккуратно перекатил тело через край колодца. Оно исчезло во тьме. Как и шесть месяцев назад, выронив телефон, Дэниел прислушался, ожидая всплеска воды внизу.

Не раздалось ни звука. Уэйнрайта поглотила земля.

Рядом хихикнула Клэр.

Дэниел повернулся к ней.

Голова ее покачивалась, губы растянулись в ухмылке, но ему снова показалось, что звук исходит не от нее, а от кого-то позади нее.

Словно она была куклой.

«Нет! – взревел голос в голове. – Это твоя Клэр!»

Да, это была его Клэр, и ее смех был словно дыхание жизни.

Дэниел наклонился и поднял топор-молоток за окровавленную рукоятку. Обтерев запачканное лезвие о штанину, он пошел по тропе назад.

К дому.

К остальным.

Глава 32