Килл крик

18:11

Сыро и холодно, как в могиле.

Сэм изо всех сил старался выкинуть из головы эти слова – безуспешно. В подполе было именно так – сыро и холодно, как в могиле, – и мысль о том, что его жизнь закончится здесь, в чреве чудовища, наполняла душу ужасом.

Но Сэм не сдавался, он полз вперед, зарываясь локтями во влажную землю, как Рядовой Джо, любимый игрушечный солдатик его детства.

– Шевелись, солдат! – рыкнул Сэм сам на себя голосом злого сержанта. – Шевелись, а то сдохнешь, салага!

– Шевелюсь, – сам себе и ответил. – Шевелюсь.

Сэм шевелился, но медленно. Вокруг была почти полная темнота. На каждом рывке вперед приходилось вытягивать руку, чтобы прощупать путь. Он прополз футов двадцать. Может, больше. И даже в темноте он догадывался, где от главного хода ответвляются боковые лазы.

Он заметил, как что-то прошмыгнуло мимо.

Остановился. Прислушался.

Ничего – лишь шум дождя, барабанящего по земле снаружи.

Пополз дальше.

Рука задела что-то гладкое и упругое. Какой-то корень. Сэм стал ощупывать его, чтобы определить размеры.

От толстого и широкого корня отходили пять отростков потоньше, закругленных на концах. И на каждом конце была гладкая твердая чешуйка, похожая на ноготь.

Это и были ногти. Сэм трогал руку.

Он не успел как следует осознать эту мысль. Рука схватила его ладонь и стиснула так, что Сэму показалось: он слышит хруст костей.

Он завопил – бессмысленно, бессознательно. Крик чистого, незамутненного ужаса вырвался из его легких подобно злому духу.

Сознание тряхнуло, пробежавший в мозгу электрический разряд испепелил все мысли, кроме одной: спасайся!

Сэм отчаянно задергался, пытаясь высвободиться из мертвой хватки. Теснота подземелья сильно мешала, он больно стукался затылком о потолок, обдирал локти о стены. Но это было неважно. Он должен был убраться отсюда. Однако рука держала крепко, не желала сдаваться.

А потом случилось неожиданное: рука отпустила его. Сэм опрокинулся назад, дальше в подпол. Лежал на спине и тяжело, часто дышал.

Шепот дома окутал его тысячами обрывков тысяч фраз:

Я слышал про этот дом…

Слабо зайти внутрь…

…там мужик умер…

…однажды увидел что-то в окне…

Сестра говорила, что ее лучшая подруга туда зашла…

…там две ведьмы жили…

Они ведьмы…

Ведьмы…

…не хочу, чтобы ты к нему подходил…

Потому что…

Ведьмы.

…потому что в доме водятся призраки…

Призраки…

…там призраки…

В этом доме призраки, ты что, не знаешь?

Сэм знал. Он знал это слишком хорошо.

Что-то черное подползло к его ногам. Первой мыслью Сэма было, что это какой-то зверек. Енот или, может быть, скунс.

Но это был не зверь. Существо выпрямилось, уперлось плечами в потолок подпола, обуглившаяся кожа сползала с черепа, от глаз остались лишь сгустки слизи в глазницах – сами глаза лопнули от жара.

– Здравствуй, Сэмми.

Это была его мать.

Она усмехнулась, и облачко серого дыма вылетело из ее беззубой пасти.

Сэм закричал.

Из глубины груди матери поднялось хихиканье. Она качнула головой, и густая свернувшаяся кровь потекла из отверстия, которое десятилетний Сэмми Мак-Гарвер пробил в ее черепе.

Она схватила его за сломанную лодыжку и сжала.

Это вынудило Сэма закричать еще сильнее.

Мать захихикала громче.

– Надеюсь, тебе больно, Сэмми, – со смехом сказала она. – Надеюсь, тебе ужас как больно.

Сэм бешено завертелся, пытаясь высвободить лодыжку, брыкаясь здоровой ногой. Он вытянул руки, безуспешно пытаясь ухватиться за что-нибудь в темноте.

Смех матери утих, превратился в утробное урчание.

– Сэмми… зачем ты это со мной сделал? Зачем сделал мне больно?

Сэм вцепился пальцами в землю, пытаясь подтянуться.

– Потому что ты убийца, – ответила мать за него.

– Нет! – выкрикнул Сэм.

– Ты убийца, разве ты не помнишь, Сэмми? Вспомни.

– Прекрати!

– Вспомни, что ты сделал. И кто ты есть.

– ПРЕКРАТИ!

Мать вывернула его лодыжку, и кость заскребла по кости. Сэм взвыл, перед глазами все застило белым, и он оказался…

Он оказался на кухне. Маленький Сэмми Мак-Гарвер с окровавленной чугунной сковородой в руке.

– Вспомни.

И там была его мать, мертвая.

Нет, не мертвая.

– Вспомни.

Она корчилась на кухонном полу, рисовала щекой на линолеуме кровавую дугу.

Она была еще жива.

– Прекрати, Сэмми, – голос хлюпал сквозь плотную кровавую завесу. Он видел, как на губах матери вздуваются красные пузыри. – Пожалуйста, прекрати.

Но Сэмми не хотел прекращать. Он хотел, чтобы мать пропала из их жизни навсегда.

– Вспомни, что ты сделал.

Он занес сковороду и обрушил ее матери на голову. От удара она впечаталась лицом в пол.

– Вспомни, кто ты есть.

– Прекрати! – кричал Джек.

Но Сэмми его не слышал. Сэмми снова ударил сковородой. И еще. И еще. Пока не удостоверился. Пока не понял, что она уже не встанет.

– ПРЕКРАТИ!

В подполе дома на Кровавом ручье Сэм зарылся лицом в землю и завопил.

– Вот теперь ты вспомнил, – сказала его мертвая мать. Ее дыхание было словно шорох насекомых. – Ты убийца. Скажи это.

Сэм начал всхлипывать.

– Скажи это, Сэмми.

Он прокричал это в землю под домом:

– Я убийца!

Утробный смех донесся из почерневшей груди матери.

– Верно. Верно, мой мальчик.

«Убирайся от нее подальше», – приказал рассудок.

Сэм протянул руки в темноту и кончиками пальцев почувствовал металл. Он выгнул шею, чтобы рассмотреть лучше. На другом конце подпола виднелось что-то вроде металлической сетки.

Решетка.

Он со всей силы выбросил вперед здоровую ногу и пнул свою мертвую мать прямо в лицо. Она разжала руку лишь на секунду, но этого Сэму оказалось достаточно, чтобы откатиться прочь. Развернувшись в тесном туннеле подпола, он отчаянно ударил ногой по решетке. Та громко звякнула и прогнулась где-то на дюйм. Сэм ударил еще, и еще, и еще, мало-помалу выбивая решетку из рамы.

– А ну, вернись, маленький гаденыш! – взвизгнула мать.

Ее пальцы рвали его одежду, ногти впивались в кожу, оставляя длинные кровавые борозды, – она пыталась снова его схватить.

Громко всхрапнув, Сэм нанес мощный удар, и его сердце замерло: решетка поддалась, он почувствовал, как нога ушла дальше, вглубь. Он ждал, когда отлетевшая решетка громыхнет, ударившись о твердую поверхность, но вместо этого услышал тихий всплеск.

Просунув раненую ногу в проход, Сэм стал протискиваться в образовавшуюся дыру. Сломанная лодыжка царапнула по шершавому бетону. Тело пронзило белой молнией. Он подавил крик, прогоняя боль из сознания. Тварь, выглядевшая как его мать, должно быть, почувствовала, что он ускользает, – она стала хватать его яростнее, жадно вцепляясь в плоть всей пятерней, тянула, тащила, упорно не желала отпускать.

Однако Сэм был упорнее, он сумел наполовину ввинтиться в дыру и ухватился руками за раму решетки. И ринулся вниз, позволяя тяжести своего тела увлекать себя туда, где, как он мог бы предположить, был подвал.

Его поглотила темная, непроницаемая вода. Ударившись копчиком о бетонный пол, Сэм понял, что здесь фута четыре глубины, как раз столько, сколько требовалось, чтобы смягчить падение. Он все еще слышал завывания матери, еле различимые за шумом дождя, но подобраться ближе она не пыталась.

Предоставив покалеченной ноге свободно болтаться в воде, Сэм полупобрел-полупоплыл через затопленный подвал. Чувствовал он себя хуже некуда, мышцы стонали при каждом напряженном шаге, непрерывная глухая пульсация в лодыжке словно метастазами разбегалась по костям, заставляя ныть все тело. Сэм дышал тяжело и неровно, с каждым вдохом глотая застоявшуюся воду. На вкус она была как скисшее молоко. Он не желал даже думать о чудовищных тварях, что шныряли в глубине.

Дверь наверху лестницы была чуть приоткрыта, полоски бледного света как раз хватало, чтобы Сэм видел, куда идти. Повсюду вокруг него вода капала со стен, сочилась сквозь трещины.

Он добрался до лестницы и стал нащупывать под водой нижнюю ступеньку, но вместо нее нашел прядь волос. В воде, едва поднимаясь над поверхностью, плавало лицо.

Это была Мор. Ее черная грива обтекала лицо нефтяным пятном. Остекленевшие глаза уставились вверх, в пустоту.

Она мертва.

Сэм не отрываясь смотрел на труп своей подруги. В холодной воде его собственное тело продрогло и онемело. Он провел рукой по боку Мор до живота. Темно-красное пятно расплывалось на лонгсливе там, где ударил топор-молоток. Кровь растекалась по воде вокруг Мор. Сэм вспомнил о кислом привкусе во рту, и горло сжало спазмом отвращения.

Он закрыл глаза.

И услышал дыхание. Тихое. Еле уловимое. Но вне всякого сомнения это было дыхание.

Он тут же прижал ладонь в груди Мор, просунул пальцы под шнуровку, чтобы добраться до кожи.

Кожа была холодной. Слишком холодной. Но грудь едва заметно поднималась и опускалась, легкие крошечными, отчаянными глотками всасывали воздух.

Сэм наклонился к ее рту. Губы Мор раздвинулись в легчайшем выдохе.

Она жива… Она жива!

– Мор, – прошептал Сэм.

Он боялся, что Дэниел их услышит. И еще сильнее боялся, что их услышит дом.

Обхватив Мор, он подтянул ее к ступенькам, стараясь вытащить из ледяной воды. Похлопал по щекам:

– Мор!

К черту Дэниела. К черту дом. Она должна очнуться. Она должна жить.

– Мор! Пожалуйста!

Ее глаза дрогнули в глазницах, Мор моргнула – раз, другой – и устремила на него мутный взгляд. С губ тихо, едва слышно сорвалось одно-единственное слово:

– Сэм.

– Да. Это я, Мор.

– Сэм.

– Вы живы. С вами все будет хорошо.

Она вдохнула уже глубже, энергичнее. Сглотнула. Слабо уперлась руками в ступеньки под собой. Она хотела двигаться.

– Я вас отсюда вытащу, – пообещал Сэм. – Мы оба отсюда выберемся.

Мор медленно кивнула.

– Мать твою… да, – только и смогла она сказать.

В середине лестницы не хватало нескольких ступеней. Перебраться через эту дыру было задачей трудной, но выполнимой. Сэм должен был справиться. Им нужно было бежать. А времени почти не оставалось.

Обхватив Мор за талию, вцепившись в ткань лонгслива, Сэм сумел поднять ее на ноги. Вместе они начали подниматься по лестнице, потащили свои истерзанные тела к свету наверху.

Глава 39