Килл крик

15:50

Он снова был в своей спальне.

Не в уютной, обставленной в деревенском стиле комнате в штате Нью-Йорк, но в комнате, ставшей ему пристанищем на одну ночь, на прошлый Хэллоуин.

Себастьян сел в постели, совсем как шесть месяцев назад. Сквозь дверь он слышал приглушенные голоса Сэма и Мор на лестнице и стук молотков. Он должен быть там, помогать им.

Какая от тебя помощь, старик? Ты даже не хотел сюда ехать.

– Никто из нас не хотел сюда ехать, – произнес он вслух, но смутился от собственных слов.

Ты трусишь.

Это была правда, хотя серьезных причин опасаться дома у него не было. Как и остальных, сразу же после поездки на Кровавый ручей Себастьяна охватил прилив вдохновения. Как и остальные, он несколько месяцев сидел не разгибаясь над рукописью, и его пальцы едва поспевали за мчащимся в голове сюжетом.

Но для тебя все было иначе.

– Да, – сказал Себастьян в пустоту комнаты.

Его подгонял не страх, как Сэма, Мор и Дэниела. Во время работы он замечал чье-то присутствие в доме, фигуру, скользящую на периферии зрения. Но он не боялся. Чем глубже он погружался в новую книгу, тем ближе подходила фигура, пока однажды не положила руку ему на плечо и не сказала тем самым нежным грубоватым голосом: «Хорошо, Себастьян. Это и вправду хорошо».

Ричард.

Он понимал, что такого не может быть. Однако каждый день, когда он садился за работу, Ричард уже ждал его, стоя за спиной, словно ему не терпелось прочесть рукопись, в точности как при жизни.

«Послушай свой разум, – приказал внутренний голос. – В доме с тобой был не Ричард. Ричард умер. С того света не возвращаются».

«Я думал, что это мое воображение», – не сдавался Себастьян.

Ты врал себе.

– Знаю, – сказал он.

Но ведь ему вернули не только Ричарда. К нему вернулся рассудок, приступы деменции становились все реже, пока не прекратились совсем. Себастьян уже много лет не чувствовал такой бодрости. Он был на пике производительности, его мозг работал на полную катушку, он весь отдался книге, которая могла стать его лучшим произведением.

Он встал, для равновесия придерживаясь рукой за спинку кровати. Медленно дошел до ванной комнаты, шагнул внутрь. Щелкнул выключателем и, только когда лампочка под потолком не зажглась, вспомнил, что электричества нет. Он оказался в коконе сумрака, свет падал лишь из дверного проема.

Ухватившись обеими руками за раковину, Себастьян уставился на свое отражение в зеркале. В идущем из спальни свете он был не более чем силуэтом, безликой черной ширмой.

– Зачем ты здесь? – спросил он бесформенную фигуру перед ним.

Он уже знал ответ, как бы сильно ни желал его избежать.

Потому что я знаю: дело было неладно. Я знаю, что это был не настоящий Ричард.

Это был дом.

Именно поэтому, едва дописав последнюю страницу, он сел в машину и четыре часа добирался до Бруклина, чтобы посетить доктора Адьюдела. Он должен был выяснить истинную природу того, что с ним происходило. Возможно, поселившаяся в доме сущность сочувствовала Себастьяну. В конце концов, они оба были стары. Оба были всеми забыты. Возможно, дом не делал ничего плохого. Возможно, он пытался помочь ему. Он успел съездить к Адьюделу три раза до того, как явились остальные. И лишь тогда получил ответ.

Я рассказчик.

– Я никогда об этом не просил, – сказал он безликому себе.

– Тебе не надо было просить, – ответил голос из темноты за его спиной. – Тебя выбрали.

В зеркале отразился второй силуэт, тень среди теней. Он подбирался ближе.

Себастьян крепко зажмурился.

– Оставь меня в покое, – сказал он.

Он почувствовал на шее прикосновение пальцев.

– Я дал тебе все, чего ты хотел, – произнес Ричард, – но я могу это забрать. Если ты не уедешь. Уезжай отсюда. Сейчас же.

Это не Ричард.

– Поезжай домой, Себастьян. Поезжай домой, любовь моя.

Это не он!

Себастьян вновь открыл глаза.

Перед ним было уже не зеркало, но окно, и сквозь него он увидел ветхие доски в лесной траве, а под ними – изувеченное тело Уэйнрайта. Он увидел подвал, по колено затопленный черной водой, и в ней плавало тело Ти-Кэй Мор. Он увидел коридор, сразу за дверью его спальни, и распростертого на полу Сэма Мак-Гарвера с изрубленным телом и изуродованным лицом, в луже темной крови. Он увидел передний двор, и мигалки полицейских машин, и пули, пронзающие Дэниела Манниака. Он увидел себя в саду своего дома, а рядом – Ричарда.

– Уезжай отсюда, – сказал Ричард.

Себастьян охнул и отпрянул от раковины, отпрянул от зеркала.

Зеркало. Это просто зеркало.

Так оно и было. Обычное зеркало над раковиной, отражающее его лицо в полумраке.

Он выглядел совсем дряхлым. Румянец, согревавший щеки, пропал. Сквозь редеющие волосы проглядывали печеночные пятна.

Себастьян почувствовал, как что-то натянулось внутри его сознания, словно чьи-то пальцы ухватили выбившуюся нить, грозя распустить узор его памяти.

Сэм нависал над Мор, пока та, ухватив кирпич потными ладонями, медленно вытягивала его из стены.

– Да вытаскивайте же его! – рявкнул Сэм.

– Я пытаюсь!

– Дайте мне!

– Я тащу его, Мак-Гарвер! Тащу!

Мор попыталась, насколько это было возможно, соскальзывающими пальцами перехватить кирпич поудобнее, подергала его туда-сюда в отчаянной попытке вытянуть наружу. Кирпич был в самой середине стены.

«Если сумеем его вынуть, – подумал Сэм, – то сможем просунуть внутрь лом. Сможем расшатать больше кирпичей. Разрушить всю чертовую стену».

Он смотрел на Мор, и его руки подрагивали, его пальцы подергивались, когда она пыталась вытянуть кирпич.

– Вы можете просто ухватить его как следует и вытащить к чертовой матери? – спросил он, охваченный нетерпением.

– Сэм, а что я, по-вашему, делаю? Мне осталась четверть дюйма. Просто отойдите, ладно?

Сэм послушался. Он огляделся вокруг и вдруг понял, что они совсем одни.

– Где остальные? Где Себастьян?

– Великолепно, – рыкнула Мор. – Мы тут собираемся вскрыть гробницу Тутанхамона, а они умотали яйца друг другу теребить.

Раздался громкий, царапающий ухо скрежет кирпича по цементу. Сэм заглянул Мор через плечо: обколотый по краям кирпич вышел на целый дюйм. Этого было достаточно, чтобы Мор могла обхватить его пальцами с обеих сторон. Упершись ногой в основание стены, она откинулась назад. Она знала, что Сэм стоит сзади и не даст ей упасть, если кирпич выскользнет слишком легко. Набрав в легкие воздуха, она оттолкнулась от стены, крепко сжимая кирпич.

Падение ей не грозило – стена выпустила кирпич еще на два дюйма, но совсем его отдавать пока что не желала.

– Твою мать! – рявкнула Мор.

Она выпустила кирпич, чтобы вытереть вспотевшие пальцы о брюки. В ту же секунду кирпич принялся ерзать сам по себе, втягиваться обратно в стену под воздействием какой-то незримой силы. Мор немедленно схватила его и принялась изо всех сил тянуть, стараясь не потерять равновесие. Нечто с другой стороны отвечало рывком на каждый ее рывок, словно пытаясь сохранить стену в целости.

– Хватайте меня за плечи! – крикнула Мор.

Сэм крепко обхватил ее.

Мор выкрикивала инструкции почти на пределе голоса:

– На счет «три» дергайте со всей силы. Я тоже дерну. Раз… (Она уперлась пяткой в верхнюю ступеньку, а носок туфли плотно прижала к стене.) Два… (Вены на ее руках набухли, костяшки побелели. Пальцы сжали кирпич, точно тиски.) Три!

Их движения плавно слились в одно: Сэм потянул Мор назад в ту самую секунду, когда она оттолкнулась от стены. И в следующую секунду они уже падали, катились по лестнице вниз, обдирая о края ступенек плечи и спины.

Они рухнули кучей-малой у основания лестницы, Сэм поверх Мор, и оба уставились на предмет в ее руке, такой обычный в любой другой ситуации и такой удивительный здесь и сейчас.

Кирпич.

– Вы это сделали, – не веря своим глазам, произнес Сэм. А потом повторил уже громче, вне себя от волнения: – Вы это сделали!

И тут, словно порыв ледяного ветра, на него налетел ужас.

Ты сделал это. Сейчас ты разберешь эту стену, увидишь то, что тянуло кирпич с другой стороны, и между вами не будет никакой преграды.

Он не отрываясь смотрел на кирпич, все еще зажатый в руке Мор. Каждого из них личная история привела сюда, к секретной комнате за стеной; четыре разные тропы сошлись на перекрестке, в тайном месте, не обозначенном ни на одной карте. Они были на неизведанной территории. Перешагнуть через верхнюю ступеньку лестницы и войти в спальню третьего этажа означало отдаться во власть дома, признать, что всех их он притянул сюда незримыми нитями. Дом заманил их обратно с определенной целью. И эту цель им предстояло узнать.

На месте вытянутого кирпича в центре стены зияла дыра, черная, как некротическая рана. Внезапно из нее раздался свистящий звук, словно потайная комната жадно засасывала в себя воздух. Струя воздуха проникала в комнату все быстрее и быстрее. Сэм и Мор чувствовали, как она проносится мимо них – из коридора, вверх по лестнице, – чтобы исчезнуть в маленьком прямоугольном отверстии.

– Надо снести остальную стену, – наконец сказала Мор.

Сэм кивнул:

– О’кей.

Они были на середине лестницы, когда услышали голос. Сэм замедлил шаг, испугавшись, что это снова его мать или нечто, притворяющееся его матерью, желающее поглумиться над ним из темноты. Но когда они достигли верхней ступеньки, шум начал меняться, дробиться на множество отдельных звуков, и у каждого был свой особый ритм, неровный говор. Сэму показалось, что он стоит посреди принуждаемой к тишине толпы, в поднимающихся и затухающих волнах непокорных шепотков.

– Что это? – спросил он.

Мор тряхнула головой:

– Да чтоб я знала.

Сэм наклонился к дыре, поднес к ней ухо. Комната с силой засасывала воздух, и его голову потянуло к стене. Он отпрянул, прислушался к голосам, набегающим друг на друга. Разобрать слов он не мог, но говорившие частили, словно торопились поделиться чем-то срочным, не терпящим отлагательства.

– Я слышал такое раньше. – Это был Себастьян, он снова стоял у подножия лестницы. Ни Сэм, ни Мор не заметили, как он подошел.

– Себастьян? – удивился Сэм. – Где вы пропадали?

Старик не обратил на вопрос внимания:

– Я слышал это у себя в комнате в прошлый наш приезд. Звуки шли из раковины. Через слив.

Сэм не сомневался, что при любых иных обстоятельствах Мор подняла бы Себастьяна на смех. Но не теперь. Они оба кивнули, словно версия Себастьяна была логичнее некуда.

Голоса внезапно переместились, шепот за стеной стих, будто звук в выключенном радиоприемнике. И вновь раздался секунду спустя в коридоре второго этажа, чуть приглушенный закрытыми дверями.

Сэм повернул голову к новому источнику звука:

– Теперь это идет из спален.

Голоса перескакивали из комнаты в комнату: сначала они раздались в спальне в конце коридора, затем мгновенно перебрались в ту, что была ближе всех к лестнице на первый этаж. Они бродили наугад, ударяли по комнатам, точно по расстроенным брускам сломанного ксилофона.

Вскоре паузы стали короче, голоса слились в стройный хор, произносящий нараспев одни и те же слова, – все еще слишком тихо, чтобы разобрать, но с прежней тревожной торопливостью.