Химеры пустошей

10.

Мар выбрался из пещеры, не дожидаясь. Только прикрыл тело полой плаща: это почему-то показалось правильным.

Мазнул глазами по дежурным, но ничего не сказал. Заемной магии, возможно, хватит на портал, а значит, все сделано правильно. Другой выбор принес бы больше потерь.

В лагере долго плескал в лицо водой из ведра. Вода была холодной, по верху даже плавали льдинки, но он не чувствовал. Грифоны спешили отойти, переговаривались за спиной. Пускай. Задача Мара Шторма привести их к Зеленым Гротам Белуши как можно быстрее и любой ценой. Он это сделает, уже почти сделал.

В гроте, в котором грифоны устроили временный штаб, было сухо и холодно, но погреться можно было возле десятка ртутных камней, устроенных в глубине. Там нашелся и Роланд, и несколько его десятников.

Куница встал навстречу, взглядом спрашивая: «Что?».

— Через час сможем выдвигаться. В пещере надо прибрать, нехорошо, если животные доберутся до тела.

И если беженцы найдут — тоже будет нехорошо. Но об этом он промолчал.

— Я пошлю людей, закопаем.

Помолчали. Офицеры глядели на Мара, как на прокаженного, но он не осуждал. Он и сам считал свой сегодняшний поступок малодостойным. Крепкие мужчины, воины… и вдруг не смогли решить проблему без человеческой жертвы. Да еще такой вот, маленькой, неприкаянной и слабой. Это драконам все равно, для них одинаково слабыми кажутся и опытный воин и деревенская старуха.

А солдатам — есть разница. Поступок, о котором не расскажешь ни друзьям на привале, ни детям. И вообще, о котором лучше побыстрей забыть.

— Займусь порталом, — дернул плечом Мар. — Увидимся там.

Вышел, ни на кого не глядя. Все — потом, когда дело будет сделано, город очищен от тварей, а грифоны вернутся с победой. Тогда можно будет оплакивать погибших. Всех погибших.

Верста не хотела запускаться, сопротивлялась. Древние камни с каждым кругом все неохотней принимали в себя энергию. Если судить по старым хроникам, когда-то за день через версту могло пройти в обе стороны до шести торговых обозов без всякой дополнительной подпитки, а сейчас — один, да и то под контролем опытного мага. И потом еще восстанавливаться будет день. Какие-то работали лучше, какие-то хуже, но, кажется, скоро придут времена, когда обозам придется тропить дороги по пустошам без всяких порталов — выдохнутся старые каменюки окончательно, станут просто приметными знаками пути. И путешествие от циркуса к циркусу будет тянуться уже не дни, а целые долгие недели.

Вторая попытка, однако, немного поправила ситуацию, нехотя шлифовка под его пальцами начала едва заметно темнеть.

Недавно с таким трудом обретенная магия привычно слетала с пальцев, забирая заодно уж и остатки его собственной, а взамен оставалась привычная пустота.

Ну вот, полдела сделано… лишь бы с той стороны никто не попытался пройти на дармовщину. Несколько минут на отдых, и можно будет командовать грифонам, чтобы готовились к переходу.

Подошел Роланд, постоял молча за спиной с минуту. Не сказав ни слова, ушел к беженцам, что-то уточнять по месту выхода из портала. Тоже не хотел его ни видеть, ни говорить.

Некоторые грифоны, чтобы времени не терять, уже в полной готовности ждали шагах в двадцати. Лица у них тоже были кислые. Да уж, бойцы перед боем… надо будет сказать Кунице, чтобы как-то повлиял на боевой дух, что ли.

Плечи и руки замерзли — плащ он как оставил в пещерке, так и забыл про него. Надо бы вернуться, но солдаты, должно быть, уже закопали тело вместе с плащом. Он сам бы так и сделал. Попросить у Роланда еще и куртку, как у его бойцов… или одеяло? Наверняка же не пожалеет, если есть запас…

— … все-таки твари бессердечные. — Услышал вдруг затылком разговор двух грифонов, проверяющих упряжь своих битюганов. — И этот ничуть не лучше, даром, что в циркусе живет… придумал тоже, живого человека в землю закопать. Да как язык повернулся…

— …девка, конечно шимса, но все равно живая кровь, жалко. Я б с такой, если в циркусе встретил, ох, погулял бы… огонь девка…

— Тянет тебя на экзотику…

Мар резко обернулся, выискивая глазами, кто из солдат сейчас говорил — но они, как по команде, резко все замолчали. До него даже не сразу дошло, что именно он сейчас услышал. Это они что, про нее? Про девчонку, которую он час назад оставил в гроте умирать? Не умерла? Живая?

Нашел глазами капитана, но тот был далеко. Бросил ближайшему грифону:

— Вернусь через полчаса. Все должны быть в сборе!

Возле пещерки солдат уже не было. Внутри — тоже пусто. Мар метнулся к штабному гроту — пусто. Только щуплый солдатик собирает ртутные камни в ведра, да крепит их к задкам телег.

Он остановился на пути солдатика и потребовал:

— Где девушка?

Получилось резко и хлестко, словно на допросе.

— К-какая, господин д… маг?

Мар продолжал молча ждать ответа.

— А… но… вы же сами велели…

Мар склонил голову.

— Мар, не пугай мальчишку. Я приказал унести ее в лагерь к беженцам. Там присмотрят.

Роланд стоял у входа в грот и смотрел на него с каким-то неприятным, холодным выражением.

— Куда именно?

— Мар… ты сам сказал, что тебе хватит…

— Портал осталось только открыть. Мне нужно десять минут. Так куда именно?

— Пошли.

Роланд на миг сжал, но потом выпустил, показательно расслабив кисть, рукоять боевого кинжала. Быстро спрыгнул на старую тропу и повел мага к лагерю беженцев. Там, оказывается, под скалами тоже были гроты, но куда более тесные и менее глубокие. Миновали основной лагерь, оказались в темной расщелине, на дне которой застыл, промерз до дна небольшой ручей. Роланд чуть не упал, поскользнувшись, но удержался за обломок скалы.

Их встретил мальчишка лет десяти, в не по размеру длинной меховой накидке.

— Что там? — спросил его капитан грифонов. — Докладывай!

Гордый мальчишка, расправив плечи доложил:

— Так лежит! Кричала немного, а сейчас тихо. Лавра говорит, помрет, наверно…

Мар оттолкнул с дороги обоих, и мальчишку, и удивленного Куницу. Если кричала, то может…

В пещерке теплился ртутный камень, но проку от него было мало, все тепло утекало наружу. Девчонка лежала, сжавшись в комок, прямо на земле, плащ с плеч сполз, поправить было некому.

— Не входить! — крикнул он наружу, едва не задохнувшись от странного, скрутившего горло чувства. — Прости, кутёнок…

Холодная бледная, в темных пятнышках веснушек кожа. Пальцы сжаты в кулак и не разгибаются. Зажать между своими ладонями, растереть. Стянуть с себя рубашку, усадить вялое податливое тело к себе на колени, прижаться к ледяной спине, плотнее заворачивая в плащ и себя и ее, чтобы не мерзла дальше, дурочка.

Мар нашарил на шее девчонки место между ключиц, где раньше лежал криос. Ну же, девочка, давай… оживай. Раз уж выжила, раз уж все еще дышишь. Это же твоя магия… твое солнце и лето, возьми назад хоть немного!..

Неожиданно остро хотелось укрыть девчонку собой и от холода, и от чужой магии, и от любой беды, которая только может случиться. Получалось только тесней прижаться и укачивать, как когда-то укачивал-уговаривал умирающего младшего брата: держись, я рядом, все будет хорошо. Уже все плохое кончилось…

Ненужные, пустые, сами собой приходящие слова. Шепотом, только для одного человека, сквозь непонятно густой ком в горле и собственное неровное дыхание.

Один раз. В благодарность, что ли, за то, что не дала случиться катастрофе.

Она вдруг дернулась, вырываясь из рук. Но Мар не выпустил. Даже сильнее прижал к себе:

— Тихо, тихо. Сейчас отпущу. Не бойся, ладно?

— Темно… — ответила она так же шепотом. — Почему так темно?

В пещерку проникало довольно много света сквозь трещины. Но мало ли. Мар пояснил:

— Мы в пещере.

Она снова шевельнулась. Уже не вырываясь, кажется, а просто проверяя свою способность двигаться. Сказала утвердительно:

— У вас получилось.

— Да. Да. Тихо…

Замерла, к чему-то прислушиваясь, и вдруг едва слышно сказала:

— Вы что, не плачьте… вы же дракон.

Мар зажмурился и осторожно втянул носом воздух. Вот, что это был за ком в горле, оказывается. Он чуть передвинул руки, чтобы было удобнее ее удерживать. Никак она не хотела согреваться, бледный легушонок…

В этот момент в пещеру кто-то решительно вошел и вдруг застыл, закашлявшись, на пороге.

— Я хотел сказать, что солдаты готовы. Ждем только…

Мар обернулся. Было видно по лицу, что примчался Куница сюда, явно ожидая увидеть что угодно, только не злобного дракона, прижимающего к себе укутанную в мех заплаканную девчонку. Надо же, видимо, все же подозревал, что он решил добить ее или вовсе сожрать.

— Мар, в порядке? Вы оба? — куда мягче спросил капитан Роланд.

— Да. Сейчас… Подожди минуту, нам надо одеться.

Роланд качнул головой и вышел вон. Понимать что-то в решениях и действиях этих сумасшедших драконов его голова напрочь отказывалась.

Отстранившись, Мар осторожно уложил на плечи девушке плащ.

Подобрал рубашку — холодная, но сухая — быстро надел. Нашел глазами кем-то заботливо принесенную сюда одежду девушки.

— Эй. — Окликнул, вдруг сообразив, что имени ее даже не помнит. Не нужно было имя. — Давай помогу с одеждой.

— Я ничего не вижу, — настойчиво повторила она.

Мар вздохнул, поймал ее пальцы, уже не такие ледяные, как четверть часа назад, мягкие. Сказал:

— Скорей всего, это не навсегда.

— Вы другой.

— Что?

— Вы притворяетесь. Одним из… из драконов. Зачем?

— Я не притворяюсь.

Мар задушил в корне острое желание потрепать ее по волосам, как в давние времена когда-то трепал брата, стараясь взбодрить. Брату все-таки было шесть кругов. А этой девушке — в три раза больше.

Правда, носом она шмыгнула сейчас точно, как он. Платка под рукой не было. Нет, все-таки, совсем ребенок. Сейчас тащить ее в портал — опасно и недальновидно.

Она вдруг вытерла наметившиеся слезы ладонями.

— Помогайте. Сама не справлюсь! — и вопреки собственным словам, плотней закопалась в меховой плащ.

Серая простенькая рубашка — «Давай сюда руку! Да не эту, левую! Теперь правую… теперь голова! Молодец!». Куртка на завязках с нашивками циркуса и школы. Кожаные ремешки внешней перевязи, на которой пока крепилась только небольшая сумка и ножик размером с ладонь. Вот и все… надо идти.

— Тебя как зовут-то? — спросил он, медля.

— Яна. Но лучше — Янка. Янка из Зеленых Гротов.

— Самум?

— Нет, Самум — это отец, но я приемная… а своего рода я не знаю.

Шимса, вспомнил Мар. Безродные дикари из древних развалин на юге живой полосы.

Она помолчала, а потом вдруг решилась спросить:

— Вы обещали, что найдете моих… теперь откажетесь? Ну, раз я не померла? Простите, что спрашиваю. Но если… если с глазами — навсегда, то я буду у отца нахлебницей. А он и так почти не может работать.

— Янка. У нас честный обмен, помнишь? Ты свою часть сделки выполнила, моя — за мной.

— Хорошо.

Она встала, придерживаясь рукой за каменную стену.

— Все. Я готова. Куда идти?