Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Вошедший в этот момент рейз-эфенди выразил удовольствие, что видится с посланниками и находит их в добром здоровье. «Есть-де такая на свете пословица: когда кто с кем хочет иметь дружбу, и он желает с тем человеком видеться охотно, а когда увидится, и тогда от радости или от желательства не может что говорить. Подобно-де тому учинил и он, рейз-эфенди, что покамест их, посланников, он не видал, все о том помышлял, как бы с ними увидеться и о чем належит разговор совершенной учинить. И хвала-де Господу Богу, что получил он с ними те-перво видеться и обретает их в добром здравии». В конце конференции, когда Украинцев поблагодарил рейз-эфенди за присылку к нему кегая во время болезни, рейз заметил, что «он и сам часто такою ж немощию немоществует, а приключается она человеку от многомыслия, а он-де, рейз-эфенди, ему, чрезвычайному посланнику, ото всего сердца своего желает всегдашнего здравия»[885].

Наступление Великого поста давало повод к разговорам, кроме разных других предметов, также и о посте. На Х конференции 12 февраля «говорил Александр, что рейз-эфенди и он, Александр, сегодня с постом», на что посланники ответили, что «у них, посланников, сегодня начался Великий пост, которой случился быть вместе с их, босурманским, рамазаном». Такое совпадение христианского поста с мусульманским давало им основание высказать пожелание, чтоб скорее последовало мирное соглашение между государями: «По такому приключившемуся случаю, чтоб Господь Бог дело нынешнее настоящее междо великими монархами изволил привесть в соединение и в согласие безо всякого дальнего затруднения». Турецкие уполномоченные ответили, что и они того же желают и том молят и просят Господа Бога непрестанно[886]. На XI конференции 24 февраля Маврокордато спрашивал посланников: «Все ли у них, милостию Божиею, здраво и какую пищу в нынешнюю четыредесятницу употребляют, понеже здесь многие постные ествы сыскатись могут? И посланники говорили, что, по милости Божией, еще по се время они, посланники, живы и здравы… А потом пришел рейз-эфенди… и говорил: видит-де он лицо их, посланничье, здраво, образно, на что он смотря, желает и впредь им, посланником, здравия и счастливого в делех поведения и совершения». Редкая для Константинополя зимняя стужа этого года прекратилась, наступила весенняя погода, пробивалась трава и начинали цвести деревья. Конференция происходила в ясный, «светлосияющий» день. «И думные люди говорили, что, по изволению Божию, настает ныне весна изрядная и светлосияющая, како же и день нынешней значит то, лучами солнечными сияющей, то есть изъявлением из земли трав и древес, при котором благоначеншемся вешнем времени они желают того, дабы по его же, всемилостивого Господа Бога, неизреченной милости на нынешнюю постную четыредесятницу препроводить им, посланником, в посте и в молитвах и дождаться самого светлого Христова Воскресения во всякой радости и во здравии, а потом и в деле настоящем получить благое и желательное совершение. А они же, думные люди, нынешним их, посланничьим, приездом зело веселятся». Турки выразили далее сожаление, что посланники, занятые такими большими трудами, не находили времени для прогулок — «для забавы от таких многих трудов нигде по се число не гуливали», и предлагали им для прогулок свои «загородные дворы» — виллы под Константинополем на берегу пролива. «А если-де они, посланники, с нынешнего времени похотят для скуки своей выехать куды погулять и они, думные люди, за их к себе благоприветствование и за любовь просят, чтоб они, посланники, поехали когда в подобное время в их, думных людей, загородные дворы и там погуляли. А те-де их дворы от Царяграда в близости в Черноморском гирле по берегам подле самые воды, где всякой является воздух легкой и благополучной. А тем-де их, посланничьим, бытием у них будут они, думные люди, благодарны. И когда им желание к той езде явится, и они б, посланники, дали им о том чрез кого-нибудь ведать заранее». Посланники ответили благодарностью, но считали невозможным ездить на прогулки, не окончив дела. «А когда, по милости Божии, то доброначатое дело к совершенству придет, тогда и на загородных их, думных людей, дворех они побывают. А не получа им в настоящем деле окончания, ездить для гуляния непристойно»[887].

На XII конференции 2 марта зашел разговор о том, чем питаются в Великий пост в Москве, причем оказалось, что пост в Константинополе строже московского; посланники отметили особенности московской великопостной пищи, заключавшиеся в разрешении есть рыбу в некоторые дни Великого поста. На вопрос Маврокордато: «Как-де они в сию нынешнюю святую четыредесятницу во употреблении здешних постных еств исправляются и на Москве в нынешний Великий пост рыбу употребляют ли или иное что?» — посланники отвечали: «Мочно-де здесь удовольствоваться в постных ествах без нужды. А на Москве в нынешний Великий пост в субботы и в воскресные дни употребляют иные и рыбу, а многие рыбы не едят, кроме Благовещениева дни и цветоносные недели (Вербного воскресенья). А пословица носится, что будто бы благословил рыбу есть в Великий пост в субботы и в недели (воскресенья), будучи на Москве, святейший вселенский Иеремия патриарх. А подлинно ль так, и того не ведомо, потому что письменного соборного изложения о том никакого нет. А земляных-де розных плодов, какие здесь в Константинополе есть: фиников, смоквей, и поморанцев, и лимонов, и бескровных рыб морских, то есть кракатицы и больших раков, и мидии, и астридии нет. И Александр говорил: о том-де вселенского патриарха разрешения в Великие посты на Москве на рыбу слыхал и он, и может-де быть, что учинил он такое разрешение, смотря по тамошнему состоянию и воздуху, занеже там таких земляных плодов, какие здесь родятся, нет»[888].

Приехав на XIII конференцию 16 марта и дожидаясь думных людей в прихожей палате, посланники спрашивали сидевшего с ними сына Маврокордато, Николая: «Чем он в нынешние святые и постные дни забавляется?» «И он отвещал, что читает книги, а иногда бывает и у дел салтанова величества». Продолжая с ним беседу, посланники заметили: «Ныне-де у них к салтанову величеству в приезде изо многих окрестных государств послы и посланники, и, чаять, никогда такого случая не бывало, и может-де быть, что ему, также и отцу его, от тех посольств многодельно, и беспокойство им от того прибыло многое? И Маврокордатов сын говорил: правда-де так, что таких посольских вдруг съездов никогда в Цареграде не бывало, а прилучилось им такое дело впервые. Однакож Господь Бог может всех тех послов дела управлять благополучно и счастливо». Сам Александр Маврокордато, встретив потом посланников в ответной палате, говорил: «Чает-де он, что им, посланником, нынешней Великий пост ради постных еств, а наипаче от многой скуки, что живут в одном месте, а никуды не ездят, и прискучил, и все ли у них, милостию Божиею, здраво? И посланники говорили, что они, по милости Божии, со всеми при них будучими людьми во здравии, и сей нынешней святый и Великий пост ничем им, посланником, не надокучил, только прискучило им здешнее многое житие с продолжением неплодным настоящего дела». На этот день приходился праздник похвалы Богородицы, о чем Маврокордато упомянул в разговоре, высказав соответствующие пожелания: «Сей-де день для многих чудес похвалы Пресвятые Богородицы не токмо на земли христианом радостный, но и на небеси светлосияющий. И дабы Господь Бог в сей день благо-изволил настоящее дело произвести к доброму началу и совершению». Посланники ответили такими же пожеланиями. Когда в ответной палате появился рейз-эфенди, посланники поздравили его с «их, турским праздником байрамом и благодарствовали ему за присылку его с поздравлением в то время, как они, посланники, смотрели в самой тот их праздник салтанова выходу в мечеть».

Посланники действительно были приглашены 11 марта, в день праздника байрама, смотреть султанский выезд из двора в «большую мечеть, где стоят на площади древнего строения два столпа, а меж ими змий трехглавный медный», и для этого им был отведен двор умершего прежнего рейз-эфенди. Султанский поезд, как он описан в «Статейном списке», должен был быть особенно великолепен под южным солнцем Константинополя. По обеим сторонам улиц, по которым проезжал поезд, выстроены были янычары. В составе процессии ехали войска, духовенство, высшие чины государства в ярких живописных одеяниях. Перед султаном шли «пешие салтанские дворовые выборные молодцы человек с 40 или с 50 в золотных коротких кафтанах, подобных древнему римскому одеянию, а под ними рубашки их белые турские, в руках имели копейцы небольшие, шапки на них высокие золоченые. А около их по сторонам шли с 50 человек в саадаках да с 50 человек в кафтанах кармазиновых, опоясаны большими коваными золочеными поясами. А за ними ехал салтан в челме белой с запонами и с перьями в ферезее белой серебряной алтабасной, испод рысей черевей с нашивкою алмазною и с пуговицы большими и с ожерельем большим. А около его шли многие чиновные люди с большими перьями. Аргамак под ним был светло-сер под чепраком, низанным жемчугом и каменьем. А за салтаном ехали два человека юношей в кафтанах золотных алтабасных петельчатых в саадаках с золотою оправою и с каменьем, а третий юноша вез на плече его салтанскую саблю в ножнах и с поясом. А за ним ехал арап, казначей комнатной салтанской, и иные ближние начальные люди, валахи и карлы комнатные ж… И ис тех юношей два человека, которые ехали в саадаках, едучи, бросали янычаном и народам мелкие турские деньги, именуемые пары»[889].

Двор, отведенный посланникам, оказался тесен, и рейз-эфенди извинился за эту оплошность, «говорил, чтоб они, посланники, за то на него не подосадывали, что им во время того смотрения салтанова величества выходу двор отведен непространной и к смотрению, чаять, им был неспособной. А в том-де есть неосторожность их, думных людей, и дан-де им был такой двор для скорости, для того, что иного двора вскоре очистить было невозможно». Посланники находили эти извинения излишними и отвечали, что «тот двор, хотя и не само пространен, только к смотрению им, посланником, был способен, и тем они благодарны, и досадовать им за то ни на кого не за что, потому что двор дан им был на время, а не для житья»[890].

От весеннего ли воздуха или от непривычной постной пищи персонал посольства стал болеть. На XIV конференции 20 марта плохо выглядел сам глава посольства Е. И. Украинцев. Об этом и начался разговор на конференции. «И Александр Маврокордат говорил: признавается-де он, Александр, в персоне его, чрезвычайного посланника, что знатно ему есть некая печаль или болезнь, понеже в лице своем перед прежним изменился, или де то ему случилось от многого поста и для неспособных постных здешних еств. И чрезвычайной посланник говорил, что, милостию Божиею, он здрав, только люди их, посланничьи, многие заболели лихорадкою, которая припала им от здешнего воздуха и ветра, потому что здешний воздух им, посланником, и людем их вредителен. И Александр говорил, что, конечно, здешний воздух и морской ветр человеческому здравию вредителен и неспособен, и сколько-де от того воздуха и ветра случается людем болезнь, а наипаче и от неспособных постных ядей. А их-де, посланничьи, люди к здешним ествам постным еще не привыкли, и для того и болезнь такая им приключается. И тех-де больных людей присланной к ним, посланником, дохтур надзирает ли и в болезнях их отраду и вспоможение им чинит ли и им, посланником, тот дохтур угоден ли? И посланники говорили, что бывает у них тот дохтур на посольском дворе почасту и лекарства людем их дает и по достоинсту своему им, посланником, услугу свою и во здравии вспоможение лекарствами чинит»[891].