Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Вследствие назначения на другие должности покинули места следующие начальники приказов. Ближний стольник князь Я. Ф. Долгорукий, управлявший Московским Судным приказом с 14 октября 1689 г. по февраль 1697 г., был назначен командовать войсками Белгородского разряда, действовавшими против Крыма и Турции. Боярин князь М. И. Лыков, управлявший Сыскным приказом с 25 октября 1689 г. по 22 декабря 1697 г.[385], был назначен на воеводство в Архангельск; это воеводство считалось тогда одним из важнейших благодаря значению города как единственного порта, через который шла внешняя торговля Московского государства. Постельничий Г. И. Головкин, с 28 октября 1689 г.[386] назначенный ведать Казенным двором, управлял им до начала 1694 г., а затем был поставлен управлять Мастерской палатой. Казенный двор с 22 февраля 1694 г. был передан начальнику Большой казны князю П. И. Прозоровскому[387]. Боярин Петр Абрамович Лопухин, дядя царицы Евдокии, поставленный 18 мая 1690 г.[388] во главе приказов Большого дворца, Дворцового Судного и Каменных дел, управлял ими до лета 1692 г. Затем этими приказами правит думный дьяк Гаврило Деревнин — с 31 января 1693 г.[389] С 25 февраля 1697 г. они отдаются боярину Т. Н. Стрешневу, уже получившему Конюшенный приказ[390]. Из этих поручений князю П. И. Прозоровскому — Казенного двора и Т. Н. Стрешневу — группы приказов, охватывающих дворцовое ведомство, видно стремление сосредоточивать управление в руках старых, прочно сидящих на своих местах министров. Из всех приведенных сведений ясно, как мало перемен происходило в устойчивом правительстве 1689–1699 гг.

Единственным неустойчивым министерством оказался Владимирский Судный приказ, но только на первое время — в 1689 г., когда в нем один за другим сменилось несколько управляющих, но не потому, конечно, что они не оказывались на высоте назначения, — они, вероятно, еще и не успевали вступать в должность, а единственно вследствие назначений их на иные места. 17 сентября 1689 г. начальником этого приказа был сделан окольничий князь М. Г. Ромодановский, но тотчас же вслед за тем, в сентябре, он был назначен воеводой в Киев[391]. На его место назначен был окольничий князь П. Л. Львов, но тотчас же вслед за тем он был послан воеводой в Курск[392]. С 14 октября по 14 декабря 1689 г. начальником Владимирского Судного приказа значится окольничий князь Д. Н. Щербатов, уступивший с 14 декабря место окольничему князю И. С. Хотетовскому, стоявшему во главе приказа по 15 ноября 1691 г.[393] С этого числа был назначен главой приказа окольничий А. П. Протасьев; назначение оказалось прочным, и А. П. Протасьев правил Владимирским Судным приказом до его уничтожения. Однако в конце своего управления он потерял доверие Петра, и это был случай отставки министра, вызванный как раз утратой им доверия государя. Другим и более ярким таким же случаем было отстранение от посольских дел боярина Л. К. Нарышкина, принужденного уступить место Ф. А. Головину, с дипломатическими талантами которого Петр хорошо познакомился за границей, во время путешествия Великого посольства. По возвращении из-за границы Петр выказывает явные признаки охлаждения к своему дяде Л. К. Нарышкину, и последний постепенно отдаляется от дипломатического ведомства. Осенью 1698 г. Петр начинает переговоры с датским посланником Гейнсом сам лично, без Л. К. Нарышкина. Весной 1699 г. в Воронеже участие в этих переговорах принимает Ф. А. Головин; он же подготовляет вместе с П. Б. Возницыным летом 1699 г. посольство Украинцева в Константинополь. Л. К. Нарышкин в этих делах не участвует. Летом 1699 г. Нарышкин принимает у себя в подмосковной шведское посольство перед въездом его в Москву. Но переговоры с шведским посольством ведет Ф. А. Головин, он же одновременно с тем — единственный из московских бояр — участвует в секретных переговорах о союзе против Швеции, которые вел царь с уполномоченным польского короля генералом Карловичем. При его же участии продолжались тогда в Москве переговоры с датским посланником о том же союзе против Швеции. Из других московских сановников никто не был в эти переговоры посвящен, и менее всех глава посольского ведомства Л. К. Нарышкин; для него те и другие переговоры, закончившиеся заключением союза против Швеции, оставались тайной. 18 февраля 1700 г. Ф. А. Головин получает официальное назначение управлять Посольским приказом. Все же надо сказать, что и лишившийся в конце концов доверия Л. К. Нарышкин стоял во главе посольского ведомства, был, как называет его Корб, верховным председателем посольской канцелярии[394] в течение всего десятилетия 1689–1699 гг.

В наши дни считается нормальным, чтобы учреждения были прочнее и устойчивее людей. Люди меняются и чередою проходят, учреждения остаются. У Петра с 1699 г. стало наоборот:

люди, по крайней мере привязанности его к людям, были долговечнее учреждений, в которых эти люди действовали. Люди оставались, учреждения менялись. Министры оказывались устойчивее своих министерств. Управляющие приказами, продолжая ими управлять с 1689 г., доживали до перемен, коснувшихся самих приказов. Если не говорить о городской реформе 30 января 1699 г. с Бурмистерской палатой, которая приступила к действию с 1 сентября 1699 г., перемены в строе приказов начались с ноября 1699 г. Мы рассмотрим их за период, который нас интересует, за 1699–1701 гг., последовательно в том хронологическом порядке, в каком они происходили в действительности.

3 ноября 1699 г. появился именной указ о закрытии двух приказов — Владимирского Судного и Земского — и о распределении их дел по другим приказам. «Великий государь (т.) указал, — гласил этот указ, — Судному Владимирскому и Земскому приказам не быть». Владимирский Судный приказ с 1696 г. имел двойственное значение. Во-первых, он продолжал сохранять прежнюю свою компетенцию судебного учреждения по тяжбам московского дворянства, какую он имел издавна; во-вторых, с декабря 1696 г., со времени решения строить большой флот на Воронеже, на него было сверх этих судебных «приказных дел» возложено еще кораблестроение, именно дела двух видов: «корабельные дела» — заведование строившими корабли кумпанствами — и «адмиралтейские дела» — заведование постройкой кораблей, производившейся казенным способом. Еще с 15 ноября 1691 г. во главе приказа стоял окольничий А. П. Протасьев[395], который с 1697 г. стал неофициально называться «адмиралтейцем», как заведующий кораблестроением того и другого вида, и кумпанским, и казенным. Деятельность его по кораблестроению, однако, не удовлетворяла Петра; обнаружились еще за А. П. Протасьевым и взятки. Эти обстоятельства, повлекшие за собой его отстранение от кораблестроения, дали толчок к разрушению и самого приказа, так случайно и неестественно объединявшего в одних руках столь разнородные дела. Приказ был разложен при закрытии на составлявшие его части. Его судебные дела велено было передать в Московский Судный приказ; таким образом, судебное ведомство по одним и тем же делам, разобщенное ранее по двум разным приказам, теперь объединялось; это то же стремление к объединению ведомств, которое заметно во всех преобразованиях Петра, коснувшихся приказов. С другой стороны, корабельные и адмиралтейские дела, ведавшиеся закрываемым приказом, были вскоре после того выделены в особое управление. Указом 18 февраля 1700 г. окольничий А. П. Протасьев с его помощниками стольниками И. Колычевым и С. Языковым был от корабельных и адмиралтейских дел отставлен, и они были поручены ближнему стольнику Ф. М. Апраксину, которого уже официально велено было писать «адмиралтейцем». Так возник новый приказ, получивший впоследствии название Адмиралтейского. Над Протасьевым было наряжено следствие; в Преображенский приказ были забраны его люди для допроса о том, «что взял от кораблев Александра, их боярин»[396]. Из Ратуши по городам наводились справки о взятых им поборах. Петр лично допрашивал его самого. «И он, Александра, — пишет Желябужский, — великому государю вину принес. И в тех же числех он, Александра Петровичь, с печали и с стыда на Москве умер». Он скончался 17 марта 1700 г.[397] Древние учреждения оказывались, однако, очень живучими и не сразу поддавались уничтожению. Владимирский Судный приказ, уничтоженный по указу 3 ноября 1699 г., сносится еще под своим названием с Палатою об Уложении весной 1700 г.[398]

Компетенция другого из приказов, уничтожавшихся указом 3 ноября 1699 г., Земского, касалась города Москвы. С ним в ближайшей связи стояли черные слободы московского посада. Старосты этих слобод сходились на собрания в Земский приказ, находившийся у Воскресенских ворот, на месте теперешнего Исторического музея[399]. Но приказ ведал не только специально посадское население Москвы; его полицейская власть простиралась на весь город, т. е. и на обывателей других сословий. Котошихин верно обозначил его ведомство: «А в нем ведомы московские посадские люди и городы небольшие. Да в нем же ведомы на Москве и в городех дворовые места, белые и черные, и слободы продажею и мерою, также и улицы мостят и чистят, а собирают мостовщину со всякого чину жилецких людей»[400]. В нем хранились переписные материалы города — писцовые и переписные книги московским дворам; он ведал нотариальную часть по переходу городских дворов черных и белых из рук в руки, в нем свидетельствовались и записывались акты, касавшиеся такого перехода: купчие, закладные и всякие иные крепостные документы. Наконец, на нем же лежали и некоторые полицейские обязанности по благоустройству, а именно: устройство и содержание в чистоте мостовых и сборы денег, шедших на это дело, «мостовых» денег с дворовладельцев города и «хомутных» денег с извозчиков. Указ 3 ноября не приводит мотивов, побуждавших закрывать те два приказа, о которых он говорил. Относительно Земского приказа можно догадываться, что сочтено было излишним иметь два приказа, ведавших городскую полицию в Москве, — Земский и еще Стрелецкий, на котором лежала полиция безопасности и противопожарные меры. Дела закрываемого Земского приказа велено было распределить так: хранившийся в нем переписной материал и нотариальную часть, которую он вел, передать в Московский Судный приказ, сооружение мостовых — отдать в Стрелецкий приказ. Припомним, что Стрелецкий приказ с раскассированием московских стрельцов потерял основную часть своего ведомства — управление стрельцами. По указу 3 ноября он становился полицейским органом Москвы, сосредоточивая в своих руках более широкое полицейское управление городом. Финансовая часть — сборы мостовых и хомутных денег — передавалась в Ратушу как центральную кассу всяких сборов, откуда должны были идти ресурсы, между прочим, и на полицию города Москвы. Получив память о закрытии Земского приказа и о передаче мостового дела в Стрелецкий приказ, начальник последнего князь И. Б. Троекуров наложил на этой памяти резолюцию о справке в Земском приказе: «…сколько в Кремле, и в Китае, и в Белом, и в Земляном городех улиц и переулков, также и за Земляным городом и за вороты мостами мощено». В Бурмистерской палате, получивши память о закрытии Земского приказа и о передаче в палату денежных сборов, распорядились справиться с Земским приказом, сколько мостовых денег в сборе и сколько в недоимке, и вытребовать оттуда окладные книги по мостовому и хомутному сборам[401]. Однако Земский приказ закрылся также не сразу: 3 декабря 1699 г. он упоминается еще как действующий и во главе его стоит еще боярин князь М. Н. Львов. В этот день последовал даже указ «в Земском приказе с боярином со князем М. Н. Львовым быть дьяку Роману Бочину»[402]. Все же указ о его закрытии был, хотя и не сразу, исполнен, дела его были переданы в Стрелецкий приказ, причем последний получил более соответствующее его новым функциям наименование. Не управляя более стрельцами, он уже не был Стрелецким, и его велено было именовать «Приказом земских дел»[403].