Выборы строгого режима: Как российские выборы стали невыборами, и что с этим делать?

Создание системы специальных деловых обыкновений

Систематическое применение административного ресурса в избирательном процессе привело к формированию устойчивой правоприменительной практики, не основанной на нормативно-правовой базе. И не только на нормативно-правовой базе — на праве в целом. Такая практика, по сути, стала «деловым обыкновением», правилом, не закрепленным в законе, но применяемым повсеместно. Например, отсутствие прямого указания на право наблюдателей и членов комиссии с правом совещательного голоса вести видеосъемку на избирательных участках долгое время трактовалось как прямой запрет. Аналогичным образом обстояли дела с правом общественных контролеров перемещаться по участку, правом знакомиться с документами избирательной комиссии, правом делать замечания и т. д. Отсутствие в законе прямого упоминания этих действий трактовалось негативно. Результатом нарушения всех отсутствующих «запретов» в большинстве случаев становилось удаление контролеров с участков, что само по себе тоже стало обыкновением.

Таких небольших примеров можно привести много. Подобные деловые обыкновения как креатив власти в деле достижения цели ограничения политической конкуренции и получения искомого избирательного результата свойственны далеко не только избирательным комиссиям. Многие ведомства «порезвились» на этой ниве. Особо креативным в данной ипостаси выступает Министерство юстиции, ответственное за регистрацию и контроль деятельности политических партий. Легализация его незаконной практики возложена на судебную систему, которая успешно справляется с поставленной задачей.

Так, например, Алексей Навальный начиная с 2012 года пытался зарегистрировать свою партию и девять раз получал отказ. Первоначально он хотел зарегистрировать партию под названием «Народный альянс», однако политтехнолог Андрей Богданов, являющийся учредителем восьми зарегистрированных политических партий, очень быстро переименовал в «Народный альянс» одну из них — партию «Родная страна», чтобы имя оказалось занятым. После того как «Народный альянс» господина Богданова получил регистрацию в Минюсте, Навальный переименовал свою организацию в Партию прогресса. Он предпринимал попытки зарегистрировать это название шесть раз, однако получал отказ. В марте 2018 года Минюст переименовал в Партию прогресса еще одну партию, связанную с Андреем Богдановым, — «Гражданскую позицию». Третьим названием партии Навального стало «Россия будущего». Теперь уже Минюсту нужен был новый креатив.

Как говорится в заявлении Минюста, подписанном директором департамента по делам некоммерческих организаций Владимиром Титовым, госрегистрация партии «Россия будущего» приостанавливается на три месяца, поскольку ряд положений устава партии Алексея Навального противоречит Федеральному закону «О политических партиях». У Минюста восемь претензий к тексту устава. Замечания касаются бухгалтерского учета, вопросов взаимодействия руководства партии и ее региональных отделений. Выявило ведомство и ошибки в нумерации пунктов устава. Например, в шестом пункте Минюст требует расписать «порядок обжалования членами партии решений и действий ее руководящих органов, ее региональных отделений и иных структурных подразделений». Седьмой пункт претензий вообще напоминает закольцованный парадокс: для того чтобы провести общее собрание регионального отделения партии, нужно, чтобы собрались члены партии, учтенные в ее региональном аппарате, который может быть создан только общим собранием отделения. Последняя претензия ведомства касалась нарушения нумерации устава, хотя Минюст должен проверять документ на соответствие законодательству, которому нарушение нумерации, очевидно, никак не противоречит.

Позже, в мае 2019 года, Замоскворецкий суд Москвы отклонил жалобу на отказ Минюста регистрировать партию. Министерство вновь объяснило, что партия с таким названием уже существует. На самом деле господин Богданов (видимо, по настоятельной просьбе Минюста) в третий раз переименовал одну из своих партий — Партию свободных граждан — аккурат под название, обозначенное в заявлении Навального. Похоже, что папки с документами партий Богданова стоят в Минюсте на отдельной специальной полке «Потребованию» и оперативно одна за другой используются в экстренных случаях. Партия же Навального не зарегистрирована до сих пор[475].

Получается, что вроде бы так просто переименовать уже зарегистрированную партию. Андрею Богданову удалось это сделать трижды без проблем и проволочек. Ан нет, оказалось, что это не для всех. Минюст пристально-дифференцированно относится к «своим» и «чужим» и, намеренно злоупотребляя полномочиями, в своей многотрудной работе четко руководствуется принципом «держать и не пущать». Поэтому, когда в партию «Гражданская инициатива» Андрея Нечаева пришли новые не слишком «политически надежные» соучредители Дмитрий Гудков и Ксения Собчак, Минюст был настороже.

Летом 2019 года партия провела съезд и ⅔ голосов изменила ее устав, введя второго сопредседателя и серьезно увеличив полномочия политического совета, тайным голосованием выбрали Дмитрия Гудкова председателем партии и проголосовали за новое название: Партия перемен. Этому предшествовали шестимесячные старания по приведению в порядок протоколов собраний региональных отделений и выдвижению делегатов из 53 субъектов. Ни одной претензии к кворуму, выбору делегатов, голосованию и проведению всех процедур на съезде у Минюста не было. Съезд был полностью легитимен, и его решения законны. Законно избрание новых членов политического совета, законно тайное голосование по выбору председателя партии, законно голосование за изменения устава и названия. При каждом из этих голосований было преодолено 2/3 от общего количества делегатов.

Но Минюст отказал партии в переименовании. Например, у него была претензия об отсутствии в документах программы партии. Хотя в регламенте Минюста сказано, что для внесения изменений в Устав необходимо предоставить всего четыре документа: заявление по установленной законом форме, принятое решение о внесении изменений, Устав в новой редакции, квитанции об уплате государственной пошлины. И так происходило пять раз. Пять раз партия подавала документы о переименовании, пять раз Минюст ей отказывал по самым разным основаниям, а тот же самый Замоскворецкий суд (по месту нахождения Минюста) подтверждал правомерность отказов[476]. Такое вот «деловое обыкновение». Партия не переименована до сих пор.

На практике подобное расширение полномочий государственных органов свидетельствует о превышении пределов вмешательства государства в отношения народовластия, о снижении самоограничения власти законом и в итоге о нарушении принципа правового характера государства [477]. Эффект вмешательства, достигаемый посредством неконтролируемого изменения правил организации и проведения выборов, многократно усиливается созданием специальной системы ограничения защиты избирательных прав.

Впрочем, дискриминационный характер права и персонифицированный характер правовых предписаний является еще одним типичным специфическим признаком авторитарного государства. Дискриминационный характер права означает фактическую невозможность формального равенства для всех социальных категорий населения, свойственную праву демократических государств. Авторитарное же государство, характеризующееся властью ограниченного круга лиц, предопределяет потребность в создании социальной опоры правящей группы[478].