Хозяйка болот

– Ладно, – не унимаюсь я. – А так. Что, если твоему боссу сделают подтяжку лица и он станет почти неузнаваемым?

Адлай поворачивается.

– А с тобой так было?

– Не-а.

– Ну, если представить, что у меня на самом деле есть босс, я бы спросил: «Кто ты и что ты сделал с тем парнем?»

Я смеюсь, и он мне вторит. Адлай достает из ящика стола деревянную ложку, размешивает содержимое сковороды, накрывает кастрюлю и говорит:

– Подожди пару минут. Хочешь отдохнуть? – Он указывает на диван и садится рядом со мной, не слишком близко и не слишком далеко. – Итак, расскажи мне о своей семье, – просит Адлай, меняя тему.

– Ой. – Я делаю паузу. – Ну, у меня есть брат в Спринг-Крик, недалеко от Тенетки. – Кажется, Адлай ждет большего. – Мать живет в самом Тенетки. – Пауза. – Мой отец умер. – Я изучаю ткань дивана.

Чувствую, как на нашем прежде теплом разговоре образуются сосульки. Но поведай я ему свою историю, даже если бы сама знала ее достаточно хорошо, Адлай бы ошалел. Поэтому я съезжаю с темы.

– Но прямо сейчас меня очень интересует гидрогеология.

Адлай понимает намек.

– Так и не скажешь, но это очень полезный диплом. Например, – говорит он невозмутимо, – никто не продаст мне за большие деньги болото, если только я сам не захочу купить именно болото. – Адлай ждет, пока я улыбнусь. – А когда я путешествовал по штату…

– Ты имеешь в виду по Аллее Аллигаторов?

– Нет, женщина, не в машине, а в каноэ.

– Ты пересек Флориду на каноэ? Весь штат?

– Только один раз. Я собирал деньги для природоохранной группы, о которой уже тебе говорил. Так или иначе, я много времени провел в одиночестве и стал думать обо всей воде над землей и под землей. Щедрая штука – вода. Она поддерживает так много сложных систем. Растений, животных, птиц. Нас. – Адлай смотрит вдаль. Потом снова на меня. – Нельзя пережить столько комаров за одну поездку и вернуться тем же человеком. – Он улыбается. – Итак, однажды ночью на меня снизошло озарение, пока я наблюдал за закатом солнца над небольшим озером, которое, возможно, никогда больше не найду. Я уже провел десять лет на политической стороне природоохранной деятельности, следил за наукой, давал показания перед комитетами по землепользованию и заседаниями городского совета, обсуждал проблемы с чиновниками по эту сторону ада и просыпался по ночам, думая о том, какими жадными, хитрыми, недальновидными и откровенно глупыми могут быть некоторые люди. Незадолго до того, как я отправился в поездку, мне предложили самому баллотироваться в сенаторы. Той ночью я смотрел на озеро и знал, что, преодолев всю эту воду своим ходом, я научился чему-то простому. На следующий день я скорректировал маршрут, пополнил запасы в Мур-Хейвене и направился не на восток, а на север.

Я представляю его в каноэ из бересты, как мускулы плеч перекатываются под кожей, гребок за гребком.

– Все время, пока греб, я чувствовал, что вода влечет меня к какому-то определенному месту. Я не знал куда, но был готов следовать за ней. И когда у меня почти закончились припасы, я наткнулся на магазин каноэ с вывеской «Продается». Возможно, тому виной голод и усталость, но у меня возникло сильное ощущение, что я оказался в нужном месте в нужное время. Поэтому пошел домой, выяснил детали продажи и купил магазин.

– Я рада, что так вышло, – говорю я, собираясь выдать шутку о скидках, которые получаю ни за что.

Но он останавливает меня, нежно обхватив мое лицо рукой.

– Я тоже очень рад. – Адлай гладит меня по щеке большим пальцем и говорит: – Мне повезло. – Он наклоняется ближе, но в этот момент пищит кухонный таймер.

– Ужин, – объявляю я и бегу к столу.

После того как мы едим крем-брюле, которое Адлай сделал сам, я говорю спасибо и он провожает меня на улицу. Я стараюсь не прикасаться к нему, и, похоже, мой кавалер чувствует мою настороженность, потому что, когда мы подходим к моей машине, он робко целует меня и просто берет за руку. Я притягиваю его ближе, и затем мы страстно целуемся, время исчезает, мы стоим под дубами, украшенными бахромой испанского мха. Надо остановиться, прежде чем я умру от желания, но не сейчас.

Наконец мы расходимся, тяжело дышим, и я тянусь к своим ключам.

– Ужин, – говорю я с большим акцентом на слове, чем намеревалась, – был восхитительным.