Хозяйка болот

58

Дождь стихает, и я иду к своей машине. Долго сижу, глядя на улицу и ничего не видя. Опять начинает лить.

Въезжают другие автомобили, сверкают фарами под проливным дождем и паркуются. Передо мной проезжает серебристый «кадиллак», останавливается перед закусочной F&P и выключает свет. Сначала до меня не доходит, но потом я понимаю, чья это машина. Не может быть. Шаппель уже наверняка под арестом. Фил собирался позаботиться об этом. Рядом сверкает молния и озаряет водителя, сидящего в машине и пережидающего грозу.

Меня пронзает пульсирующая ярость. Почему он до сих пор на свободе? Думает, что может кататься по городу и ехать куда хочет? После убийства моего отца? Когда дал мне вырасти с мыслью, что мой отец сознательно бросил нас? Когда распускал по Тенетки этот слух на протяжении двух поколений? Я выбираюсь из машины и перехожу улицу.

Фрэнк открывает дверцу машины, раскрывает зонтик и встает.

– О, привет, Лони Мэй! – Он фальшиво улыбается, готов поделиться рецептом пирога с ревенем с любым желающим. – Да ты вся промокла! – Капитан движется ко мне, как будто хочет укрыть своим зонтиком. – Заходи в закусочную, милая, я куплю тебе чашку кофе.

– Заткнись!

– Что?

– Не называй меня милой, ты… ты… гребаный червяк!

– Лони Мэй, девочка, да ты с ума сошла.

– Ты убил моего отца!

Из-под зонта его глаза встречаются с моими, наполовину узнавая и наполовину вопрошая. Затем он приторно улыбается.

– Лони Мэй, я знаю, ты не хочешь верить в худшее, что касается твоего папы, но…

– Я говорила с твоей женой! Я разговаривала с людьми, которые знают, что ты сделал.

Его лицо меняется, и он уже не тот человек, которого я знала. У него облик врага.

– Вот это ты зря сделала, не так ли? – Шаппель ловит меня за запястье. Для старика у него очень сильная хватка. Больно. Возможно, мелкие кости в моей руке и запястье сломаются.

– Надо было разобраться с тобой на днях, когда был шанс. – Он тащит меня к своей машине. – Если бы не тот гребаный парень в каноэ, я бы оставил тебя в лесном заповеднике.

Я отклоняюсь всем своим весом назад, но в этом перетягивании каната мне не победить.

– Я же говорил тебе не копаться в прошлом, но ты же не слушаешь старших, да?

Я начинаю кричать, но из-за дождя никто не слышит. Все в помещении.

– Мое убийство тебе не поможет! Я рассказала всем в городе! Я говорила с полицией штата!

Пусть я лгу, он на секунду теряется и ослабляет хватку, а я успеваю вырвать руку и убежать. Капитан гонится следом, но он стар, а я молода, и я бегу быстрее, чем когда-либо в жизни, мчусь обратно ко Дворцу престарелых, к моей матери и безопасности.

Небо трещит и грохочет. Я шлепаю по лужам на парковке. Раздвижные стеклянные двери больницы срабатывают, и я падаю на мозаичный пол.

Вода течет отовсюду – с моей кожи, с моих ботинок, из моих глаз, моих ушей.

Воздух в помещении холодный, и волоски на руках встают дыбом.

Я встаю и оборачиваюсь, вглядываясь сквозь стекло, сквозь дождь. «Кадиллак» уехал. Я долго стою без движения. К стойке регистрации подходит женщина. Я поворачиваюсь и вижу ее взгляд.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спрашивает она.

Ее опасения понятны, но она на поверхности, а я под водой. Что я натворила? Все, кого я люблю, сейчас в опасности. Любой, кому я могла бы рассказать. Надо позвонить Филу. Мой телефон, моя сумка, все в машине. Я спрашиваю женщину, могу ли воспользоваться трубкой с ее коммутатора. Она направляет меня к настенному телефону.

Я звоню брату.

– Почему Фрэнк не в тюрьме? Я думала, вы сразу обратились к прокурору!

– Лони, успокойся, – говорит он. – Они собирают все улики, прежде чем арестовать его. Не хотят спугнуть, если он решит сбежать.

– Тогда я сделала кое-что очень глупое. – Я рассказываю ему, что случилось.

– Сейчас приеду, – обещает он.

Я вешаю трубку и звоню в Панама-Сити, чтобы узнать номер Генриетты.

– Миссис Шаппель, – говорю я, – вам, наверное, следует уйти из дома. – Я объясняю почему, затем вешаю трубку и возвращаюсь к администратору.

– Слушайте, – начинаю я. – Если кто-нибудь придет искать Рут Марроу…

Она смотрит на экран своего компьютера.

– Нет, послушайте меня! – повышаю я голос.

Администратор поднимает взгляд.

– Это вопрос жизни и смерти. – Я привлекаю ее внимание. – Если человек по имени Фрэнк Шаппель – высокий, пожилой, но очень сильный, может быть, в униформе, – если он придет и спросит мою мать, не пускайте его, каким бы официальным и убедительным он ни казался. И пусть ваши лучшие охранники будут начеку. Этот человек – убийца.

Администратор выглядит встревоженной, но этого недостаточно. Я найду Мариаму и скажу ей.

– Не волнуйся, – успокаивает она. – Я уже имела дело с убийцами.

Я изучаю ее лицо. Она не шутит. Ее темные глаза смотрят на меня.

– Я сказала тебе, откуда я родом.

Быстро прикидываю. В девяностых, примерно в то время, когда мой мир рухнул после смерти отца, Сьерра-Леоне терзала Гражданская война. Мариаме в то время было лет двадцать, и ей пришлось наблюдать, как все вокруг разлетается на куски. Для меня те события просто стали параграфом в учебнике. Мариама с этим жила. Как мало я думала о жизни женщины, от которой стала зависеть.

Она смотрит в сторону отделения деменции.

– Эта дверь может запираться с обеих сторон. – Ее взгляд возвращается ко мне. – Мы сбережем Рут.