Хозяйка болот

60

7 мая

Птицы начинают петь еще до того, как свет прогоняет тьму. Я сонная, но невредимая. Никто меня не убил.

Встаю, отодвигаю диван от двери и стараюсь очистить голову. Отказываюсь бежать от человека, который меня больше всего пугает.

Что теперь?

Я сижу на диване и осматриваю квартиру. На стене висят эскизы птиц. Змеешейка, повелительница трех элементов: земли, воды и неба. Финальная четверка: канадский журавль, голубая цапля, белоголовый орлан и дятел с красным хохолком. Я вообще сдала готовые картины? Проверяю свое портфолио. Да, они там, в безопасности, ждут своего часа.

Пять тяжелых рассортированных книжных коробок стоят на полу. После одиннадцатого сентября люди сказали, что если мы живем в страхе, то террористы победили.

Фрэнк Шаппель не помешает мне доставить рисунки и выполнить самую заурядную задачу – пожертвовать книги на благотворительность. И если он придет за мной, убегать я не стану.

Начинаю таскать книжные коробки в свою машину. Каждый раз проверяю окрестности.

Я сгибаюсь под весом третьей, когда вижу, что какой-то мужчина целенаправленно идет ко мне по тротуару. Едва не бросаю книги. Это не Фрэнк. Это Нельсон Барбер. Его невозможно узнать. Постригся, побрился, а рубашка в красный квадратик даже выглядит чистой.

– Где тебя носило? – спрашивает он. – Давай помогу с коробкой. – Старик пытается забрать у меня ношу, но я держу крепко. – Отдай мне ее, черт возьми. – Он все же побеждает. – Ладно, куда ставить?

Я указываю на заднюю часть своей машины.

Он осторожно кладет коробку в багажник рядом с двумя другими. Затем смотрит на меня.

– Так что, Фрэнк Шаппель не такой святой, как ты думала, а?

Я качаю головой.

– Еще надо что-то отнести?

Я киваю, иду назад к моему дому.

Барбер шагает со мной, и по какой-то причине я не спорю.

– Когда-нибудь слышала о компании под названием «Инвестмент Инкорпорейтед»? – спрашивает он.

Я киваю.

– Именно так они забрали у меня магазин. Элберт и так называемый друг твоего отца Фрэнк. Заставили всех поверить, что я сумасшедший. Пустили самые отвратительные слухи. Якобы я заводил маленьких девочек в кладовую и…

Он замолкает, сжимает зубы. Голова старика мелко трясется.

– Нет лучшего способа заставить людей возненавидеть тебя… Что бы ты ни сказал, они все равно будут думать. – Его нижняя губа дрожит.

Каким бы странным он ни казался раньше, я знаю, что теперь Барбер говорит правду. К тому времени, как последняя коробка ложится в машину, он более или менее рассказывает детали, которые мой брат только начал подозревать. Через «Инвестмент Инкорпорейтед» Фрэнк и Элберт отмывали деньги с наркотиков, Фрэнк покупал себе «кадиллаки» и другие предметы роскоши, а Элберт Перкинс стал чертовым филантропом. Это не теория заговора от бредящего старика. А правда.

– Мистер Барбер, – говорю я. – Простите, что не прислушалась… до.

– Хм.

– И что я подозревала вас…

– В чем?

– Ну знаете… что это вы подстраивали шутки.

– Какие шутки?

– Например, с голубями Альфи…

– Ты думала, это я? Мисси, ты слишком давно здесь не жила. Все знают, что соседи Альфи ненавидели этих птиц. Те загадили им всю мебель на лужайке.

– …А потом кто-то написал гадости на моей шине в Талли, и здесь, на машине… Насыпал дорожку семян от моей двери до авто…

Птичий корм. Как сено в моем школьном шкафчике. Разве Эстель не сказала, что Розалия и Брэндон живут по соседству с Альфи? Когда я столкнулась с Брэндоном в день убийства голубей, он смеялся в кулак. Вдобавок он работает в магазине зоотоваров. Я такая дура.

– Ну ты ведь больше меня не подозреваешь?

– Нет… – Я качаю головой. – На минуту мне показалось, это Фрэнк, но…

– Значит, мы не в обиде друг на друга, – заключает он. – Вроде как.

– Вас куда-нибудь подвезти? – спрашиваю я.

– Нет, дорогая. Я на грузовике. В любом случае я опаздываю на эти… курсы по управлению гневом… или как там… эх, сукины дети. Хотя они хорошие.

Он шлет мне улыбку, демонстрируя дыру на месте зуба, и уходит. Но на миг поднимает палец в воздух и кричит:

– А вот с аллигатором, вероятно, все же был Фрэнк!

Он забирается в свой грузовик, внезапный порыв ветра качает макушки деревьев, и я смотрю вверх. Скоро пойдет дождь. Я закрываю багажник, сажусь за руль и отправляюсь в путь.

Не успеваю добраться до Тенетки, как небо разверзается, внося свой вклад в сто пятьдесят ежедневных миллиардов галлонов нашего региона. До того как Адлай скормил мне этот факт, я никогда не задумывалась, сколько воды выпало. Меня волновало только то, как с ней справятся мои стеклоочистители и как она вечно заливает низины.

Миную знак «Добро пожаловать в Тенетки». Пока не умудрилась сократить свою жизнь, надо доставить драгоценный груз. Кэй Эллиот собирается открыть специальный отсек в публичной библиотеке Тенетки и назвать его коллекцией Марроу. Это всего лишь углубление в стене, где раньше лежали VHS-кассеты, но так наследие моей семьи, тихое сердцебиение моего дома детства, останется вместе под надежной крышей.

Я паркуюсь за пределами публичной библиотеки и жду, пока утихнет ливень. К библиотеке приближается женщина с зонтиком и парой тяжелых продуктовых пакетов, но не входит внутрь. Вместо этого она пробирается через пустырь в сторону здания и исчезает за углом. Зачем лезть по грязи на каблуках, мне неясно.

Дождь ослабевает, но я даю ему еще несколько минут. Женщина возвращается к тротуару уже с пустыми руками и сложив зонт. Я вижу, что это моя заклятая подруга Розалия Ньюберн. Вот бы встряхнуть ее за плечи и сказать: «Ах ты дрянь! Если вы с Брэндоном имели хоть какое-либо отношение к тому аллигатору, я вас прикончу!»

Но, конечно, какими бы придурками ни были Розалия и Брэндон, Нельсон прав. Крокодила, вероятно, притащил Фрэнк. И если сцеплюсь с Розалией, все испорчу, как с Шаппелем. На сей раз она и ее отвратительный муж даже не поймут, что их разоблачили, пока не окажутся в суде, отвечая на обвинения в преступлении.

Розалия видит, как я выхожу из машины, и запинается от неожиданности.

– Э… ой… привет, Лони! – Она говорит, как долбаная мисс Конгениальность.

Я закусываю щеку.

– Привет.

Она ковыляет прочь на грязных каблуках. Я заставляю себя не отвлекаться, хватаю книжную коробку, оглядываюсь через каждое плечо и спиной открываю дверь библиотеки.

В главном зале библиотеки гудит школьная группа, точно рой голодных до букв насекомых. Кэй Эллиот разговаривает с учителем, но замечает меня. Извиняется и приходит мне на помощь. Я вижу свою племянницу Хизер – это ее класс здесь. Я машу, и она радостно и удивленно машет в ответ.

Еще несколько раз хожу к машине. Солнце высасывает капли воды, делая воздух густым и влажным. Я возвращаюсь под кондиционер и ставлю ношу. С меня льет пот, но осталась еще одна коробка. Собираюсь за ней, но тут подходит библиотекарша.

– Лони, мне не терпится их расставить! Я только закончу с классом. Не сделаешь мне одолжение? В кладовой металлические подставки для книг, принеси, пожалуйста. Вторая белая дверь, вон там. – Она указывает куда-то вглубь и изображает в воздухе два прямоугольника. – Не такая, а вот такая.

Я сомневаюсь, что поняла, но бреду по коридору и вижу две двери. Конечно, я выбираю не кладовую, а ту, что ведет в новую пристройку.

Похоже, работы заморозили. Возможно, потому, что Элберт Перкинс, главный благотворитель, ныне бегает от закона. Я вдыхаю запах новых пиломатериалов. Здесь только фанерный пол, наполовину спрятанный под козырьком, но остальная часть платформы буквально под открытым небом.

На влажном открытом полу за пристройкой шесть или семь белых ибисов тыкают носами землю в поисках насекомых среди желтых цветков скерды и одуванчиков. Я выхожу чуть дальше. Кэй не обидится, если я слегка задержусь. Один из ибисов забирается на новый фундамент, смотрит на меня и срывается прочь. Застывший в бездействии экскаватор оставил рану на земле, выкопав большой овраг под краем встроенной платформы. Утренний дождь наполнил бассейн грязной водой. Рай для комаров. Внизу поля растут высокие кипарисовые деревья, четкий знак близкой воды. Что-то голубое плывет мимо, и цапля приземляется на далеких деревьях.

Так, зачем я пришла? Кладовая. Подставки. Я двигаюсь к открытой двери, и тут за стопкой фанеры в глубокой тени в углу раздается шелест. Может, выдра вылезла из ручья или бобр заблудился. Пустой пакет, точно такой же, как у Розалии, дрейфует на ветру. А затем из-за груды пиломатериалов встает фигура. Он измотанный и голодный, с грязной бородой, но, когда выпрямляется в полный рост, сомнений не остается.

Мой мозг говорит: это тот, кого я хотела убить. Но сердце выбивает: это тот, кто хочет меня убить!

– Привет, Лони Мэй, – говорит он, улыбаясь. Затем берет молоток, лежащий на досках.

Фрэнк Шаппель оказался в ловушке, и нет ничего более опасного, чем загнанное животное. Я кричу: «Кэй! Звони девять один один!» Пытаюсь заскочить внутрь и закрыть дверь, но Фрэнк оказывается быстрее. Он хватает меня за руки и подтаскивает к другой стопке балок возле края платформы. Нож Адлая! Где он? Все так же лежит в машине, совершенно бесполезный. Фрэнк заставляет меня мучительно сгибаться над сложенным деревом. Он заносит тяжелый молоток высоко над головой. Конец.

– Тетя Лони!!

Фрэнк оглядывается на дверной проем, и я выворачиваюсь из-под него. Хизер вышла наружу, и ублюдок быстро движется к ней, зная, что ее боль будет для меня хуже, чем смерть. Хизер бросается прочь, но он с силой опускает молоток на голову малышки.

– Нет! – кричу и хватаю из кучи кусок балки.

Замахиваюсь, как на стадионе, и плоская сторона ударяет Фрэнка за ухом. Молоток отлетает в траву. Мерзавец шатается, делает пару неуверенных шагов к краю платформы, спотыкается, проворачивается и с плеском падает лицом вниз в овраг, наполненный дождевой водой и доброй флоридской землей.

Я бросаю доску и бегу к распростертой на фанере Хизер.

– Нет! – Слезы стекают по лицу, а рваные вдохи не приносят достаточного количества воздуха. Я падаю рядом с ней и поглаживаю ее волосы.

– Хизер? Хизер, детка? – Она слишком, слишком неподвижная.

Время замедляется. Мы лежим там целую вечность. Затем я слышу тихий приглушенный голос.

– Тетя Лони? – Хизер поворачивается лицом к моему. Она спокойна, будто мы устроили пижамную вечеринку и задремали в спальных мешках, бок о бок на полу. – А можно мы вернемся внутрь?