Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

XXIV. Третья конференция Великого посольства со Штатами. Визиты цесарских и испанских послов

6 октября Христофор Бозе, видимо, сблизившийся с великими послами во время частых визитов к ним и получивший от них, наконец, то, чего добивался, — указ о вступлении русских войск в Литву, — через секретаря своего пригласил послов к себе обедать. Послы, однако, отказались, отговариваясь тем, что они «нигде у послов окрестных потентатов не были и визит своих не отдали, а будут к нему, послу, иным временем»[1121]. Послы были заняты в этот день третьей конференцией с комиссией Штатов, являвшейся к ним в составе восьми членов. Комиссия от имени Штатов выразила за оказанные Штатам «премногие благодеяния» со стороны царского величества «служебническую благодарность»; но на просьбу послов о снабжении России воинскими и корабельными припасами, что и составляло главную цель посольства, ответила категорическим отказом, приведя три причины: во-первых, убытки и разорение от войны, продолжавшейся 8 лет; во-вторых, потеря больших военных и всяких прочих кораблей, забранных неприятелем, сожженных и потопленных с пушками и со всякими военными припасами, так что теперь все их «запасные дворы» пустуют; наконец, в-третьих, истощение их казны, так как приходилось много тратить на содержание войска. Великие послы, выслушав отказ, возражали, приводя целый ряд аргументов. Его царское величество ведет войну против такого сильного неприятеля не только ради пользы своему государству, но «в помощь и защищение всем христианским государствам». У Штатов просят помощи не денежной казной, а только воинскими и корабельными припасами и оружием; эти припасы в изобилии имеются в Голландии и будут лежать праздно, так как война окончилась. Сами же Штаты в прошлых годах с посланным, Емельяном Украинцевым, писали к государю, прося начать войну с врагами всего христианства, и обещали оказать в этой войне помощь. Военных и морских припасов просят у них только потому, что в Москве их нет и вскоре найти невозможно, и все взятое по окончании войны будет им возвращено или будет за взятое заплачено. Послы указывали далее, что Штатам можно рассудить и припомнить, какие им в прошлые времена учинены были благодеяния со стороны государя: им оказана помощь, когда на них наступала Швеция; их торговым людям предоставлены всякие вольности, и им продавался хлеб всякий раз, когда они о том просили; голландские купцы, живущие в Москве, «пребывают во всякой милости, имеют великие домы», построили кирхи для моления и невозбранно держат у себя в работниках русских людей, не будучи подданными государя, — вольность, какой ни в одном государстве никому нет. Приведен был для большего убеждения Штатов и пример шведского короля, который без всякой просьбы прислал государю 500 пушек, хотя к шведам и не было такой склонности со стороны московского правительства, как к голландцам.

После этих речей был сделан перерыв. Все встали из-за стола. Депутаты совещались между собой, а послы между собой обсуждали, какие бы доводы еще привести: «и Статы, меж собою советуя, из мест встали, также и великие послы, встав, между собою разговаривали, чем бы их, Статов, к тому спомочствованию вяще привесть»[1122]. После перерыва, опять заняв места за столом, депутаты вновь выразили благодарность царю, но остались на своем: они просят прощения и просят, чтобы его царское величество на них не гневался, но согласиться на русское предложение за указанными причинами не могут. К тому же и мир у них еще не совсем утвержден (не ратификован); корабельные припасы к ним привозятся из других стран; как раз от случившейся 19 сентября бури погибли три главных их корабля, в том числе один восьмидесятипушечный, со всеми припасами, с пушками и ружьем. Послы, повторив опять с пространными доводами рассуждения о войне, говорили, что отказ будет им, послам, «под зазором», как обида, полученная во время присутствия в Гааге многих иностранных послов. Государь прислал к Штатам для подтверждения дружбы великих послов, каких раньше у них не бывало, и этим оказано им немалое почтение, за что им следует исполнять желание государя. Если им что-либо неясно при устных переговорах, то послы могут представить письменное изложение. Депутаты поблагодарили за почтение, оказанное Штатам присылкой Великого посольства, обещали по желанию послов вновь доложить дело Генеральным штатам, но высказали при этом, что новый ответ будет вряд ли иным. Штаты сделали постановление, обсудив дело и выяснив, почему им нельзя согласиться оказать помощь, и поэтому письменное изложение им не нужно. Послы на такую ничего утешительного им не обещавшую речь заявили, что если уже Штаты окончательно отвечают на сделанное им предложение отказом, то пусть немедля дадут им отпускную аудиенцию и отпустят их из Гааги; если же они еще будут совещаться, тогда послы подождут еще. Депутаты простились с послами, вновь повторяя о разорении от восьмилетней войны и обещая сделать доклад Штатам[1123].

7 октября у Великого посольства были с визитом цесарские послы в Гааге граф Андрей фон Кауниц, граф Генрих фон Стратман и барон фон Зейлер. Послы приехали в десяти каретах и были встречены русскими послами на «нижнем рундуке».

Войдя в палату и «привитався», сели по местам. Граф Кауниц начал с извинений, просил, чтобы послы не подосадовали, что они, цесарские послы, умешкали своим визитом: были заняты мирными переговорами, которые и до сих пор еще не окончены, но надеются скоро привести их к окончанию. Далее цесарцы засвидетельствовали, что цесарь, их государь, и всегда пребывавший с царем в крепкой дружбе и приязни, желает еще более тесной дружбы и будет продолжать вести войну против врагов святого креста со всяким тщанием и ревностию. Они, послы, желают с великими послами быть «в приятстве», и если в чем могут им услужить, то будут радеть о том со всякой охотой. Великие послы в ответ говорили, что за посещение их они благодарствуют и в такой же мере услужить им со всякой охотой рады. А что они, цесарские послы, «изволили предложить о доброй приязни и дружбе между их всемилостивейшими государями… о соединении их оружия и о единомыслии их сердец против неприятеля», то великие послы «тем зело тешатся и не помалу радуются, и дабы Господь Бог оружия их государские благословил, того усердно желают». Благодарят также великие послы за присылку от цесарского величества к государю грамоты с известием о «знатной победе» (при Центе).

Цесарские послы, когда речь зашла о победе, добавили некоторые подробности: убито семь пашей и янычарский ага, взято много оружия и припасов; такой Господь Бог благословил победой, какой никогда не было слыхано, и притом без всяких потерь и затруднений. Великие послы выразили еще раз радость по поводу победы, пожелали, чтобы и всегда неприятельская сила умалялась, и со своей стороны сообщили цесарским послам о победе при Азове, а также известие о двух сражениях близ Таванского острова, где неприятель потерпел урон и потерял немало пленными; вероятно, там были и дальнейшие бои, о которых они, великие послы, ждут известий с почтой. Цесарские послы должны признать, что царские войска оттянули значительные силы неприятеля и помогли цесарю получить победу, сдержав натиск неприятеля и разъединив его силы: «понеже, — как говорили они, — главного неприятеля навальностъ одержана и силы разорваны», а если бы неприятельские силы были соединены против цесарских войск, им не одержать бы такой победы. И то надо принять во внимание, что «великий государь изволил восприятъ такие военные труды ради всех христианских государей». А общий союзник — королевство польское — ныне праздно и ничего не делает, и цесарь должен напоминать полякам, чтобы они со своей стороны праздны не были, свои домашние ссоры и «свады» покинули и принялись за дело. Цесарские послы говорили, что цесарь войны с неприятелем не прекратит и помощь со стороны царского величества вполне признает. Равным образом цесарь радуется тому, что царское величество ревностно помог курфюрсту Саксонскому в королевстве Польском; это — радость и для союзников, и они надеются, что новый польский король будет «добр на общего неприятеля» не так, как покойный король. А что ныне польские войска праздны, тому причина теперешние их несогласия в междукоролевье. Если же саксонский курфюрст утвердится на королевстве, все будет исправлено и придет в лучшее состояние, и это от всех государей будет причтено в славу не кому иному, как только царскому величеству. Цесарские послы спросили далее, давно ли великие послы имели известия о действиях царских войск и как впредь ведомостей ожидают. Великие послы ответили, что известия имели недавно, с прошедшей почтой, а почта к ним из Москвы приходит с небольшим в 20 дней, ждут вскоре новых вестей и, как получат, сообщат цесарским послам, как братье своей. Пусть цесарские послы будут уверены, что войска царского величества не стоят праздно, всегда пребывают в трудах, воеводы и генералы делают уже приготовления к будущему походу не только на суше, но и на море. Царь всячески мыслит, как бы неприятеля искоренить: к морскому походу на Черном море приготовляется кораблей с 80 да каторг со 100 (послы значительно преувеличили эти цифры). Желательно, чтобы и цесарь со своей стороны «чинил промысел», потому что теперь неприятель «со всех сторон утомлен и приходит в бессилие», а если при помощи француза «какой способ сыщет и отдохнет и войска его поправятся, то вновь возгордится». И потому надобно теперь воевать, не пропуская времени. Цесарские послы вновь уверили, что государь их о войне «всячески будет радеть» и царского величества не оставит, в чем русские убедятся, когда приедут в Вену, где они, цесарские послы, рады будут с ними увидаться. Перейдя из любезности к русским послам с немецкого языка на чешский, так, что послам стало понятно, граф Кауниц сказал: «Дай-де Боже нам всегда с вами, великими и полномочными послы, быть в добром содружестве и приязни». Затем, поднявшись, цесарские послы говорили, что рады бы и еще с великими послами поразговориться, только пусть великие послы на них не подосадуют, есть у них неотложные дела — переговоры о мире — и потому должны спешить. Граф Кауниц, чтобы сделать любезность нашим послам, говорил с ними на чешском языке[1124]. Жена его посетила с большой свитой русское богослужение в посольской походной церкви. «Цесарского посла была жена у обедни нашей со многими девицами зело нарядно», — как записал автор «Записной книжки великой особы»[1125].

«Их превосходительства господа послы его императорского величества, — сообщал Петр Лефорт отцу в Женеву, — сделали нам вчера визит. Наши разговоры были очень дружественного характера. На этой неделе должен быть подписан мир между императором и Францией. Победа, которую одержали императорские войска (при Центе) над турками, вполне подтвердилась; она много значительнее, чем возвещали газеты. Я знаю много подробностей о ней. Желательно, чтобы и наши армии нанесли (неприятелю) такой же вред, как императорские. Достоверно, что они достигли большого перевеса над врагом, но так как у татар нет пехоты, то не легко их преследовать»[1126].