Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

«Свободная» торговля и колхозные рынки

С экономической точки зрения к «свободному» рынку продовольствия ближе всего были колхозные рынки, известные на тот момент как «вольные», «личные» или «крестьянские». На колхозных рынках возможность купить те или иные продукты зависела от платежеспособности, а не от субсидий и принципов, лежавших в основе карточной системы. Но и колхозные рынки тоже составляли часть продовольственной политики государства, активно поощрявшего их как ценное дополнение к централизованным запасам. Отдел колхозной торговли, подведомственный Наркомату торговли, поддерживал их, отслеживал их количество и товарооборот, подсчитывал их долю в общем объеме продовольствия. Например, по данным Наркомата торговли, на 1 января 1944 года в России насчитывалось почти 2700 колхозных рынков. Работники местных партийных организаций и советов обустраивали рынки, предоставляя колхозникам место и санитарные условия, возможность рекламировать свои товары и общаться с городским населением, чтобы привлечь покупателей[440].

Государство покупало у колхозников урожай по государственным ценам, и колхозы служили основным ресурсом для пополнения центральных запасов. Доля, выручаемая каждым колхозником от продажи, зависела от количества трудодней, отработанных им за год. Но государство назначало низкие расценки, а выручка за трудодни была слишком мала, чтобы обеспечить пропитание. Например, в 1942 году колхозник получал не более двухсот граммов зерна и ста граммов картофеля в день[441]. Чтобы выжить, крестьяне засевали собственные участки, которые государство в августе 1941 года расширило, и разводили домашнюю птицу[442]. Излишки с этих участков колхозники продавали, а готовили пищу вместе с рабочими: на заводах и рядом с ними, на железнодорожных станциях, вдоль путей. Колхозные рынки обеспечивали значительную – и все возрастающую – долю продуктов, потребляемых городским населением, и играли особенно важную роль как источники молока и мяса.

Хотя за годы войны доля продовольствия, обеспечиваемая колхозными рынками, росла, крестьяне привозили на рынок все меньше продуктов. Колхозы регулярно теряли лучших работников, мобилизуемых на оплачиваемую работу, в ремесленные училища и в ряды Красной армии. К 1944 году подавляющее большинство оставшихся составляли инвалиды, матери, дети и старики[443]. Крестьяне мало что могли купить, поэтому им было уже незачем продавать продукцию с собственных участков: они стремились либо меньше выращивать, либо больше съедать сами. В период с октября 1941 года по октябрь 1943‐го сбыт мяса, молока, сливочного и растительного масла, яиц и даже картофеля резко упал. Продажи молока снизились с 57 миллионов литров до всего 48 000, а мяса – с более чем 20 миллионов тонн до приблизительно 4 миллионов. Стабильно росли только продажи ржаной и пшеничной муки. Рост доли колхозных рынков в городском потреблении, несмотря на снижение товарооборота, служил печальным признаком того, что городское население потребляло все меньше[444].

Цены на рынках зависели от спроса и предложения, но влияли на них и низкие субсидируемые государством цены, заданные карточной системой. Например, когда в 1943 году государство увеличило продовольственные нормы, цены на рынке упали. А когда в ноябре 1943 года государство уменьшило норму хлеба, на колхозных рынках подскочили цены на муку[445]. Массовое распространение огородов тоже способствовало снижению цен на рынке, особенно на картофель и другие овощи, спрос на которые уменьшился. Промышленные предприятия, закупавшие продукты оптом, тоже содействовали снижению цен. Рабочие платили за продукты меньше, чем если бы каждый покупал их сам. К тому же государство сознательно старалось снизить инфляцию, изымая деньги из обращения посредством государственных займов (военных облигаций), лотерей, налогов и пошлин[446]. Так, в июне 1943 года, когда доходы крестьян выросли за счет торговли на колхозных рынках, государство в пять раз повысило налоги на личные участки, содержание коров и домашней птицы[447]. Наконец, местные власти активно боролись с посредниками и спекулянтами, в больших количествах скупавшими продукты, чтобы перепродать по более высоким ценам. Продовольственная политика давала порой парадоксальные результаты. Пока шла война, колхозы все чаще платили крестьянам за их долю урожая не ценной мукой или зерном, а деньгами. Но выращивать зерно на маленьких личных участках, равно как и молоть его вручную, было трудно. Крестьяне, не имея ни права на получение продовольственных карточек, ни доступа к зерну и муке, на рынке часто старались обменять продукцию со своих участков на хлеб или хлебные карточки. Например, в конце осени 1943 года в Ленинградской области колхозники часто продавали рабочим молоко в обмен на хлеб[448]. Война странным образом поменяла их роли: главным производителям зерна нередко приходилось покупать хлеб у рабочих.

Цены на колхозных рынках часто были не по карману обычным людям. Во время войны повысились не только зарплаты, но и цены на колхозных рынках, вдоль железнодорожных путей и на территориях, куда хлынул поток эвакуированных[449]. На колхозных рынках в окрестностях Казани крестьяне продавали мясо по 200 рублей за килограмм, сливочное масло – по 570 рублей, картофель – по 40, лук – по 60, а творог – по 120 рублей. Профсоюз работников судостроительной промышленности заявил, что подобные грабительские спекулянтские цены совершенно неприемлемы для рабочих, эвакуированных в Казань из Ленинграда[450]. В начале 1942 года килограмм мяса стоил более трети зарплаты рабочего. Самым доступным товаром оставался картофель. Цены разнились в зависимости от региона – колебались в диапазоне от 50 рублей за килограмм, что было дорого, до 3 рублей, но когда люди сами начали выращивать картофель на личных и коллективных участках, расценки стали снижаться повсеместно[451]. Наблюдалось аналогичное снижение цен на капусту, свеклу, морковь и лук[452].

Купить многие товары широкого потребления было трудно, поэтому крестьяне все чаще стремились к обмену. На одном рынке в Ивановской области больше половины колхозников соглашались продавать продукты и дрова только в обмен на керосин, мыло, водку или табак. Рабочие так голодали, что городские жители толпами регулярно отправлялись из Иванова в поселок Палех за 65 километров от города. Многие колхозники даже перестали торговать на рынках, пояснив, что им ни к чему идти на рынок, раз рабочие приносят им все необходимое[453].

Торговле с крестьянами больше всего мешали дефицит товаров широкого потребления и проблемы с транспортом. В 1943 году Моссовет отправил в Московскую и Рязанскую области 250 активистов, чтобы заключить договоры с колхозами и таким образом побудить крестьян привозить на рынок больше продуктов. Предоставив им транспорт, Моссовет добился увеличения поставок мяса, шпика, молочных продуктов, овощей и фруктов, которые могли привезти крестьяне. Администрация с удовлетворением сообщала, что поставки некоторых товаров почти вдвое превысили запланированное количество[454]. Однако успех всецело зависел от транспорта, который чаще всего невозможно было достать ни за какие деньги. Почти ни на одном рынке не имелось ни весов, ни другого измерительного оборудования, ни даже бумаги для квитанций. К тому же сами рынки не были защищены от опасностей войны. В Москве Краснобогатырский рынок в Сокольниках разбомбили немцы[455]. Попытки государства встроить рынки в более обширные планы снабжения оказались нереалистичными. Колхозники привозили продукты на рынок когда придется, и почти ни одна область или регион не могли с уверенностью строить планы. Даже подписанные договоры зачастую не гарантировали поставок. Хотя колхозные рынки по всей стране обслуживало почти 25 000 человек, у большинства отсутствовал необходимый опыт, а в местных торготделах постоянно не хватало сборщиков, то есть тех, кто бы работал с крестьянами и собирал продукты. Бо́льших успехов Наркомат торговли добился в менее масштабной инициативе – организации праздничных базаров, приуроченных к Первому мая и годовщине Октябрьской революции[456].