Том 3. Русская поэзия

Работа над стихотворными размерами идет у Мандельштама приступами: то один год приносит сразу несколько стихотворений такой-то формы, то потом она остается в забросе на долгие годы. Мы уже отмечали, как в 1920 и в 1936–1937 годах у Мандельштама целыми группами появляются редкие разностопные и вольные хореи, в остальные годы почти отсутствующие; как в 1931 году пишутся три пространных монолога белым 5-стопником («Полночь в Москве…», «Еще далеко мне до патриарха…», «Сегодня можно снять декалькомани…»), более никогда не встречающиеся; как 3-ст. амфибрахий на три четверти сосредоточивается в армянских стихах 1930‐го и в «восьмистишиях» 1933 года; как 3-ст. анапест на три четверти (14 из 20 стихотворений этого размера у Мандельштама) сосредоточивается в стихотворениях 1937 года (со «Стихами о неизвестном солдате» во главе). К этому можно добавить, например, что оба стихотворения, в которых Мандельштам употребил разностопный («Надсоновский», 4–3–4–3-ст.) анапест, относятся к 1931 году («За гремучую доблесть грядущих веков…», «Нет, не спрятаться мне от великой муры…» — они разрослись из одного первоначального замысла); оба 4-ст. амфибрахия — к 1914 году («„Мороженно!“…» и «Немецкая каска…»); оба 6-ст. амфибрахия — к 1920 году («За то, что я руки твои не сумел удержать…», «Когда городская выходит на стогны луна…»); а из 6 стихотворений 4-ст. дактиля 5 приходятся на 1930–1932 годы (от «Дикая кошка — армянская речь…» до «Батюшкова»). Оба логаэда типа «переломленного гексаметра» (см. выше) приходятся на 1910 и 1911 годы (и оба исключены поэтом из его сборников). Из 10 образцов достаточно ходового 3-иктного дольника 6 относятся к 1909–1912 годам (от «Истончается тонкий тлен…» до «Тысячеструйный поток…»; в «Камень» вошли только три из них)[182].

Можно вспомнить о манере Мандельштама писать стихи «двойчатками» и «тройчатками», ответвляя новые самостоятельные варианты от общего корня. Так он сам публиковал два текста «Соломинки» и «Вариант» к «1 января 1924». Понятным образом вместе с этим «размножались делением» и стихотворные формы: так — 4 амфибрахия об Армении или, например, 3 разностопных хорея о щегле. Трудно отделаться от впечатления, что стихотворение «Когда городская выходит на стогны луна…» является «отходом производства» от написанного тем же редким размером «За то, что я руки твои…». Можно думать, что как Мандельштам бывал одержим темою, которую варьировал, стихотворение за стихотворением, вновь и вновь, так он бывал одержим и размером, к которому обращался вновь и вновь, пока не ощущал его исчерпанным. В большинстве же случаев, конечно, семантическая и ритмическая переклички идут параллельно. Так, в залпе 3-ст. анапестов предсмертного года «Стихи о неизвестном солдате» явно ведут за собой (почти как приложения) «Я скажу это начерно, шепотом…» и «Может быть, это точка безумия…»; продолжающую их группу образуют «Тайная вечеря» и два варианта «Заблудился я в небе…»; другую такую же — «Чтоб приятель и ветра и капель…», «Длинной жажды должник виноватый…», «Гончарами велик остров синий…» и «Флейты греческой тэта и нота…», — все они, кроме последнего, написаны в марте 1937 года. Одновременно тем же размером был написан и «Рим», с которым тоже могут быть найдены смысловые и стилистические переклички, хоть и более слабые.

То, что сказано о метрических и ритмических формах, относится и к строфическим формам. Стихотворение-четверостишие, открывающее «Камень» («Звук, осторожный и глухой, Плода, сорвавшегося с древа, Среди немолчного напева Глубокой тишины лесной…»), декларирует читателю приверженность молодого Мандельштама не только к 4-ст. ямбу (см. выше), но и к охватной рифмовке АВВА: действительно, эта охватная рифмовка не только повторяется в двух следующих стихотворениях «Камня», «Сусальным золотом горят…» и «Только детские книги читать…», но и возникает в стихах каждого года, от 1908 до 1912 (максимум — 12 стихотворений в 1909 году), всего в 48 стихотворениях разных размеров. А затем обрыв — во всем дальнейшем творчестве Мандельштама охватная рифмовка встречается только 6 раз. С такой же сосредоточенностью все 6 сонетов Мандельштама оказываются написаны в 1912–1913 годах, выглядя как бы экзаменом на мастерство акмеиста. Стихи со сплошными женскими рифмами («На бледно-голубой эмали, Какая мыслима в апреле…») тянутся от 1909 до 1913 года полосой в 11 стихотворений, а остальные 9 таких стихотворений распылены по одному-два на протяжении последующих двадцати лет. На те же самые 1909–1913 годы приходится полоса стихов с дактилическими рифмами («Из омута злого и вязкого Я вырос, тростинкой шурша…», «В спокойных пригородах снег Сгребают дворники лопатами…») — 9 стихотворений, а во все последующие годы только 7, да и то из них 4 — как бы вторым пучком в 1937 году («Стихи о неизвестном солдате» и примыкающие к ним). Наконец, вольная рифмовка с нанизыванием затяжных рифмических цепей — прием, характерный исключительно для позднего Мандельштама: 29 случаев в 1935–1937 годах и только 6 случаев за все предыдущие годы («Из-за домов, из‐за лесов…», «Сосновой рощицы закон…», «Пластинкой тоненькой жиллета…», «Вехи дальнего обоза…» и др.).

Ритмика самого употребительного размера Мандельштама, 4-ст. ямба, была исследована в статье К. Тарановского. Он отметил для 1908–1913, 1914–1917 и 1919–1925 годов постепенное отяжеление стиха полноударными строками и постепенное нарастание альтернирующего ритма, т. е. усиление ударности II стопы и все больший разрыв между ударностью II и I стоп. Подсчеты по новоопубликованному материалу симметрично дополняют эту картину: 4-ст. ямб из писем к Вяч. Иванову дает еще более ровный, менее альтернирующий ритм, чем в «Камне», а 4-ст. ямб стихотворений 1930‐х годов — еще более отяжеленный ритм, чем в стихах 1919–1925 годов. В таблице 5 показан процент ударности каждой из 4 стоп (средние строки — подсчеты К. Тарановского, крайние (за 1908–1910 и 1930–1937 годы) — наши).

Таблица 6

Другой показательный размер, разобранный Тарановским на материале стихов 1912–1916 годов, — 6-ст. ямб — мало изменился у позднего Мандельштама. Он сохранил и даже усилил свой трехчленный ритм с опорой на II, IV и VI стопы и с большим количеством дактилических цезур (безударная III стопа). Из-за четкой трехчленности в таком 6-стопнике дважды возникают бесцезурные строки: «Цветущий папорот/ник, парусник, столетник» («Ариост») и «Но разве сердце — лишь / испуганное мясо?» («Как дерево и медь…»); ударение на «лишь» здесь представляется насильственным. Вот проценты ударности каждой из 6 стоп (первая строка — подсчеты Тарановского, вторая — наши):

Такова эволюция стихосложения Мандельштама. Ученический период 1908–1911 годов: сосредоточенность на 4-ст. ямбе и на охватной рифмовке, интерес к дактилическим и сплошным женским рифмам, осторожные эксперименты с дольником и логаэдами. Акмеистический период 1912–1915 годов: освоение 5-ст. и 6-ст. ямба, сонеты, угасание дактилических, сплошных женских и охватных рифм. Период индивидуального обособления 1916–1920 годов: разработка разностопных ямбов и даже хореев, переход от ровного к альтернирующему 4-ст. ямбу. Переходный период 1921–1925 годов: падение стихотворческой производительности (зато стихотворения достигают наибольшей длины), редкие опыты с неклассическими размерами (свободный стих). Мертвая пауза 1926–1929 годов. Новая манера 1930–1934 годов: увлечение трехсложниками (преимущественно амфибрахиями и дактилями), отступление ямба (прочнее всего держится 5-стопник, в том числе белый), продолжение опытов с дольником, тактовиком и свободным стихом. Воронежский период, 1935–1937 годы: наивысший взлет творческой активности, относительное равновесие между ямбом и трехсложниками (среди которых преобладают анапесты), сближение между разностопными и вольными ямбами, возрождение дактилической рифмовки, появление вольной рифмовки, серийные стихотворения с семантическими и метрическими перекличками. Среди этого расцвета творческий путь Мандельштама обрывается.

P. S. Мандельштам говорил А. Гатову: «У вас двадцать с лишком стихотворений, и шестнадцать из них написаны ямбом. Не кажется ли вам, что каждая тема рождает свое дыханье, свой ритм? Обратили ли вы внимание на разнообразие размеров в моем „Камне“?»… «Я не считал… но думаю, в „Камне“ размеров тридцать» («Жизнь и творчество О. Э. Мандельштама». Воронеж, 1990. С. 17). В «Камне» 1928 года 17 разных размеров; но если считать, например, 4-ст. ямб с рифмовками ЖМЖМ, МЖМЖ и МЖЖМ разными размерами, то, действительно, в «Камне» наберется 34 размера. Однако 70 % стихотворений «Камня» (50 из 70) написаны ямбом — точно тот же процент, что и у осуждаемого Титова. Кажется, не отмечалось, что свободный стих «Нашедшего подкову» перекликается со стихом «Оды нескольким людям» из Дюамеля (тот же 1923 год): стих многочисленных переводов, от «Песни о Роланде» до Бартеля, образует интересный фон для оригинальных экспериментов 1921–1925 годов. Недавняя статья М. Л. Котовой «К вопросу о периодизации творческого пути О. Э. Мандельштама» («Русская филология»: УЗ Смоленского гуманитарного университета. Т. 1. 1994. С. 295–311) посвящена исключительно эволюции его метрики (по 10 признакам, не очень удачно выбранным): здесь стихи 1906–1925 годов оказываются слиты в один период, а стихи 1930–1934 годов разбиты на два периода.