Том 3. Русская поэзия
- Автор: Михаил Гаспаров
- Жанр: Критика / Поэзия / Литературоведение / Языкознание
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Том 3. Русская поэзия"
1
Даже тот, кто не интересуется стихосложением специально, знает, что в XIX веке в русской поэзии господствовала точная рифма, а в начале ХХ века распространилась неточная рифма. Даже тот, кто не обращал особенного внимания на рифмы Цветаевой, не мог не заметить: неточных рифм у нее много. Насколько много? Восемь лет тому назад были опубликованы подсчеты по 300 русским поэтам от Кантемира до наших дней, в том числе по восьми выборкам из Цветаевой[496]. Из них видно: в среднем в русской поэзии с 1920 по 1930 год доля неточных женских рифм вроде «Гаммельн — главном» — 39 %, а у Цветаевой — от 38 % в «Царь-Девице» до 66 % в «Ариадне», т. е. сплошь выше среднего. Для неточных мужских закрытых рифм вроде «румянист — бургомистр» в среднем 13 %, у Цветаевой — от 10 % в «Царь-Девице», до 21 % в «Мо́лодце», т. е. тоже выше, и примерно на столько же. Доля неточных мужских закрыто-открытых вроде «глаза — назад» — в среднем 31 %, у Цветаевой — не выше 1,5 % в «Мо́лодце»: этим новооткрытым приемом она совершенно не интересовалась. Зато доля неточных мужских открытых рифм вроде «глаза — нельз’я», не «зови — пузыри» — в среднем по периоду 6 %, у Цветаевой — от 16 % в «Царь-Девице», до 50 % в «Федре»: к этому приему, восходящему к народной рифмовке («пришла беда — отворяй ворота»), Цветаева была очень пристрастна, а эпоха — равнодушна. Мы видим: уже здесь, на самых первых подступах к нашей теме, становится заметна индивидуальность Цветаевой: вместе со всеми она увлекается неточной рифмой, но интересуется в ней не тем, чем все.