Том 3. Русская поэзия

5

Из одночастных стихотворений проще всего построены четыре самые короткие (5–7 строф): «Долой шапки», «Лозунги-рифмы», «Первый из пяти», «Застрельщики». По существу, это заключительные, декларативно-директивные разделы двухчастных стихотворений, получившие самостоятельность. Это видно по их императивно-восклицательным интонациям: в начальных частях шести неравновесных двухчастных стихотворений одна императивная или восклицательная фраза приходится на 20 стихов, в конечных частях — на шесть стихов, а в названных четырех одночастных стихотворениях — на три стиха («Разиньте шире глаза раскаленные… вонзайте зрачков резцы… стройтесь в ряды! Вперед, колонны… вбивайте клинья… выстраивайтесь, стройны… множьтесь, единицы…» и т. д.).

Более длинные одночастные стихотворения требуют дополнительных средств, подчеркивающих их цельность. В «Октябрьском марше» это рефрен и кольцо: каждое из четверостиший кончается трижды повторенным односложным словом («…труд, труд, труд…, хлеб, хлеб, хлеб…»), а первое и последнее четверостишия — тождественны. В «Разговоре с… Лениным» это только кольцо: в начале и в конце повторяется одно и то же четверостишие: «Грудой дел, суматохой явлений…». Кроме двух названных это «Октябрь», «МЮД», «Вперед, комсомольцы»; а в стихотворении «XIV МЮД» тождественными оказываются не первое и последнее, а второе и предпоследнее четверостишия, то есть кольцо охватывает не все стихотворение, а лишь его центральную часть.

Ослабленная форма кольцевой композиции — симметрия: начало и конец стихотворения перекликаются не дословно, но хотя бы тематически. Так построены, с различной степенью отчетливости, 8 стихотворений; три из них снабжены также и словесным кольцом. Например, в упомянутом «XIV МЮДе» кольцо охватывает три срединные строфы (о борьбе), а в зачине и концовке остается тема «передадим революционное дело молодым». В другом стихотворении к тому же дню, «Вперед, комсомольцы», строфы 1 и 10 образуют кольцо, 2–3 и 8–9 развивают тему «в поход на старый быт», а серединные 4–7 детализируют ее («по общежитиям — по бухгалтериям» и т. д.). В третьем стихотворении к тому же дню, «Всесоюзный поход», первые и последние 12 строк развивают ту же тему «в поход на старый быт», а срединные (отбитые двустишиями) 4–8 строфы детализируют ее немного по-иному («против пьяных песен — дырявых домов» и т. д.). В четвертом стихотворении, «МЮД», крайние 1 и 9 строфы — опять кольцо, срединные 3–4 и 5–6 строфы соотносятся как «международное положение — внутреннее положение», промежуточные 2 и 7 дают объединяющую тему «дорога молодым», а не укладывающаяся в эту симметрию строфа 8, «смычка города и деревни», выглядят механически добавленной (по требованию редакции?) вставкой. Такого же рода срединная детализация темы — в стихотворении «Первомайское поздравление»: между строфами 1 и 7 («…свети! …жги!») — строфы 2–6 («беспризорщина — взятки» и т. д.); строфа 8 («А что же о мае…?») — постскриптум, о котором ниже. Единственное симметрическое стихотворение, где в середине — не логическая детализация, а последовательное повествование, — это «Вместо оды»: в обрамляющих четверостишиях — привязка к дню 8 марта, в основной части — малорасчлененный рассказ о семейной жизни «советской бабы».

Мы видим: в композиции всех этих одночастных стихотворений, в отличие от двухчастных, противопоставление «прошлое — настоящее / будущее» не играет никакой организующей роли. Появляется оно только в двух симметричных стихотворениях. В «Первых коммунарах» тема прошлого — в срединной части, тема настоящего — в обрамлении: строфы 4–6 — «версальцы — расстрел — садизм», 3 и 7 — «лозунг», 2 и 9 — «они и мы», 1 и 10 — «память». В «Нашем новогодии», наоборот, тема течения времени — в обрамляющей части, 1–3 и 9–11, «праздничный год в счете лет», а детализация настоящего времени — в срединной: 6 — «провинция», 5 и 7 — «деревня», 4 и 8 — «поэтический отчет о них».