Том 3. Русская поэзия

Варианты

18. Ненавистник солнца, страх: ср.: Ведь и театр мне страшен, как курная изба… («Египетская марка», гл. V).

26. Пышно взбиты шифоньерки лож: В пышной спальне страшно в час рассвета (Блок, «Шаги командора»).

27. Заводная кукла офицера: ср.: Я вспоминаю немца-офицера. И за эфес его цеплялись розы («К немецкой речи»).

II
Чуть мерцает призрачная сцена,
Хоры слабые теней,
Захлестнула шелком Мельпомена
Окна храмины своей.
5 Черным табором стоят кареты,
На дворе мороз трещит,
Все космато: люди и предметы,
И горячий снег хрустит.
Понемногу челядь разбирает
10 Шуб медвежьих вороха.
В суматохе бабочка летает.
Розу кутают в меха.
Модной пестряди кружки и мошки,
Театральный легкий жар,
15 А на улице мигают плошки
И тяжелый валит пар.
Кучера измаялись от крика,
И храпит и дышит тьма.
Ничего, голубка Эвридика,
20 Что у нас студеная зима.
Слаще пенья итальянской речи
Для меня родной язык,
Ибо в нем таинственно лепечет
Чужеземных арф родник.
25 Пахнет дымом бедная овчина.
От сугроба улица черна.
Из блаженного, певучего притина
К нам летит бессмертная весна;
Чтобы вечно ария звучала:
30 «Ты вернешься на зеленые луга», —
И живая ласточка упала
На горячие снега.

Впервые — «Жизнь искусства», 1921, 9–14 августа (с иным текстом ст. 23–24; сохранился черновик этой редакции с датой «Ноябрь 1920»[368]); затем «Альманах Цеха поэтов». Вып. 2. Пб., 1921, с датой «Декабрь 1920» (и с иным текстом ст. 23); затем «Tristia», 1922, и «Вторая книга», 1923 (с иным текстом ст. 18); окончательный текст в «Стихотворениях», 1928.

В черновике:

1 Снова Глюк из призрачного плена
Вызывает сладостных теней
Захлестнула окна Мельпомена
Красным шелком храмины своей
…………………………………………………….
9 [Вновь кипит подъезда суматоха
10 Розу кутают в меха
А на небе варится не плохо
Золотая, дымная уха]
9 Снова челядь шубы разбирает.
10 Розу кутают в меха
А взгляни на небо — закипает
Золотая дымная уха:
Словно звезды мелкие рыбешки
И на них густой навар

В черновике, в «Tristia» и во «Второй книге»:

18 [До чего кромешна тьма]
18 И кромешна ночи тьма.

В черновике и в «Жизни искусства»:

23 И румяные затопленные печи,
Словно розы римских базилик.