Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь

Выводы

Когда мы только начинали исследовательское приключение в поисках связи между наследственностью и курением, то более-менее осознавали, что по нашей полигенетической оценке, основанной на итогах исследования с использованием GWAS, скорее всего, не определить, с какой вероятностью человек однажды начнет курить. Все потому, что геномные варианты, выявленные благодаря GWAS (на которых мы и основывали свою полигенетическую оценку), указывали на количество сигарет, которые взрослый человек выкуривал в день, а не на то, начнет ли он курить вовсе. Другими словами, наша полигенетическая оценка отражала то, как организм участника будет отзываться на никотин, а не на то, насколько сильно он будет склонен к тому, чтобы начать курить. Какие гены (если такие вообще существуют) отвечают за второй фенотипический признак, еще только предстоит выяснить. Возможно, это те гены, которые определяют, насколько человек восприимчив к давлению сверстников, если учесть, что подростки зачастую начинают курить под влиянием друзей.

С заключением о том, что наша полигенетическая оценка указывала на склонность к никотиновой зависимости, соотносятся и свидетельства в пользу того, что от этой же оценки зависит, как именно будет развиваться привычка человека курить. Напомним, что среди тех, кто начинал курить, только люди с явной генетической предрасположенностью быстрее, чем те, у кого полигенетическая оценка была ниже, становились заядлыми курильщиками и попадали в никотиновую зависимость; чаще становились заядлыми курильщиками надолго и хронически зависели от никотина; и, кроме того, реже успешно бросали курить. Мы до сих пор не упомянули одно наблюдение, которое нас удивило: у тех, кто лишь «балуется» сигаретами, как Авшалом Каспи, и позволяет себе курить время от времени (то есть не обязательно делает это каждый день), однако при этом не зависит от никотина, полигенетическая оценка была самой низкой – даже ниже, чем у тех, кто вовсе никогда не курил. Это наблюдение в очередной раз подчеркивает то, что наша полигенетическая оценка указывала на склонность человека к никотиновой зависимости, а не на то, с какой вероятностью он поддастся влиянию общества и начнет курить. Разве сегодня кто-то заставляет Авшалома Каспи курить сигареты?

Итоги нашего исследования, посвященного связи между генетикой и курением, соотносятся с тем, о чем говорят другие команды ученых. Тем не менее мы были первыми, кто выявил генетическую предрасположенность к тому, как будет развиваться привычка курить у человека – начиная с первой сигареты, продолжая тем, что человек будет курить ежедневно, затем станет заядлым курильщиком, после попадет в зависимость от никотина и в итоге никак не сможет бросить курить в зрелости. Естественно, мы смогли добиться желаемого благодаря тому, что в рамках данидинского исследования в течение долгих лет по многу раз собирали самые разные сведения об участниках, связанные с курением. В итоге нам достаточно было поднять необходимые сведения, в то время как другим исследователям подобное было недоступно. Поскольку мы находились в столь выгодных условиях, то смогли в том числе определить: генетическая предрасположенность приводит к тому, что человек в зрелости испытывает связанные с курением проблемы, посредством (или из-за) подросткового развития, в ходе которого человек сначала пробует сигарету, а после становится заядлым курильщиком. Другими словами, гены, отвечающие за курение во взрослом возрасте, проявляют себя, как мы отмечали выше, уже на втором десятке лет. Получается, те, кто в зрелости много курит по причине наследственности, приходят к этому из-за того, что привычка курить у них усугубляется слишком быстро еще двумя десятками лет ранее. Такие наблюдения соотносятся с мнением части педиатров: некоторые подростки, стоит им попробовать сигарету, быстро привыкают к табаку и становятся зависимыми от никотина. Если выявлять склонных к такой закономерности людей заранее – до того, как они попробуют сигарету и впоследствии попадут в зависимость, – нам удастся сберечь здоровье представителей новых поколений. На самом деле итоги нашего исследования показывают, что можно поступить двумя способами. Во-первых, можно, собрав сведения о генотипе детей, просто, пока они еще не начали экспериментировать с табаком, рассказывать им о том, насколько плохо курить. Таким образом можно убедить тех, кто наиболее склонен к курению, в том, что пробовать сигареты в принципе не нужно (поскольку это в том числе позволит им сэкономить кучу денег). Возможно, подход будет особенно действенным, если перестать выставлять курение «крутым» и уделять особенное внимание тому, сколько денег теряют те, кто зависит от табака (речь ведь идет о тысячах долларов). Во-вторых, можно, опять же, собирать данные о генотипе детей, сначала в небольших масштабах, чтобы выявлять тех, кто наиболее склонен к курению, и нацеливать меры по борьбе с табакокурением в первую очередь на них. Если поначалу все пойдет как надо, можно расширить мероприятие.

Однако читатели должны понимать, что такой избирательный подход может не возыметь действия, в том числе и потому, что наша полигенетическая оценка была, невзирая на всю ее полезность, ограниченной, и то же касается чужих полигенетических оценок, основанных на множестве выявленных благодаря GWAS геномных вариантах, связанных с количеством сигарет, которые взрослый человек выкуривает в день. В общем, именно поэтому мы предлагаем начать с малых масштабов, а уже потом, если получится, расширять сферу деятельности. При этом можно попробовать свести вместе полигенетическую оценку рисков, связанных с курением, и наличие в жизни человека других усугубляющих обстоятельства, например курящего родственника, желания повторять за другими или сильного давления со стороны сверстников.

У нас есть все причины полагать, что такая полигенетически-средовая оценка, основанная на генетике и внешних обстоятельствах, позволит определять, насколько ребенок склонен к курению, точнее, чем просто полигенетическая оценка.

Опыт показывает: некоторые против того, чтобы делить людей по наследственности (даже в рамках эксперимента), а после выявлять тех, кто сильнее склонен к курению, и нацеливать на них специальные программы против курения. Многие испытывают понятный, пусть и, как нам кажется, преувеличенный страх, что исследователи злоупотребят данными о чужой генетике. Зачастую этот страх основан на отвратительной истории евгеники, о которой много говорили десятки лет назад. Однако, столкнувшись с такими возражениями, стоит спрашивать: почему людей можно делить по генам, отвечающим за рак груди, но нельзя – по генам, от которых зависит поведение, например курение (которое приводит к раку примерно с той же вероятностью, что и ген BRCA, отвечающий за рак груди). Если вам ответят, что гены, которые отвечают за тяжелые болезни, важнее, тогда признайте, что это совершенно разумный и даже убедительный довод; он подразумевает, что необходимо развивать технологии, позволяющие по генам предсказывать поведение человека, чтобы получать как можно более точные итоги и помогать тем, кому это действительно нужно.

Однако тот же опыт показывает, что даже самые точные, то есть неоспоримые свидетельства убеждают отнюдь не всех. Дело в том, что слишком много людей до сих пор считают, будто тело, разум и поведение друг от друга не зависят. Им почему-то кажется: на тело гены влияют, а вот на разум и поведение – уже нет. Мы настоятельно советуем отказаться от этого ложного воззрения. В конце концов, современные исследователи обнаружили, что на психику человека влияют бактерии в кишечнике – вне всяких сомнений, через блуждающий нерв, который связывает кишечник и мозг. Поэтому строго разграничивать тело и разум и, как следствие, тело и поведение – значит придерживаться вконец устаревших представлений о людях, генетике и человеческом развитии. Говоря простыми словами, давно уже пора перестать воспринимать тело и дух как что-то, противоположное друг другу; мы не состоим из отдельных частей, которые существуют каждая по своим правилам – в нашем организме все взаимосвязано.