Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь

Как СДВГ влияет на развитие ребенка

Первое, что мы усвоили во время приключения в поисках тайн СДВГ, – это то, что, согласно диагностической оценке состояния участников в детском и взрослом возрасте, 6 % детей (к пятнадцати годам) и 3 % взрослых подходили под психиатрическое описание людей с СДВГ. Важно отметить, что это наблюдение соотносится с результатами других исследований, которые проводились за пределами Новой Зеландии. Таким образом, мы вновь видим, что, пусть даже наше исследование и проводилось в англоязычной стране вдали от большинства читателей, его результаты возможно распространить на многие другие государства. В детстве СДВГ в основном наблюдался у мальчиков: они составляли 80 % всех участников с СДВГ. Это наблюдение также соотносится с тем, что исследователи замечали прежде в других населенных пунктах. Однако к зрелости положение дел в чем-то изменилось: лишь 60 % людей с СДВГ были мужского пола. Таким образом, доля представительниц женского пола среди участников данидинского исследования с СДВГ к зрелости удвоилась (увеличившись от 20 до 40 %). Так мы получили первое свидетельство того, что человеку, у которого в детстве обнаружили СДВГ, не обязательно диагностируют СДВГ во взрослой жизни вопреки предположениям многих психиатров, психологов и специалистов в области медицины. Когда пришло время изучить вопрос напрямую и основываясь на установленном перечне признаков СДВГ, мы воспользовались тремя подходами, каждый из которых сейчас рассмотрим по очереди.

Формальное наличие СДВГ в детстве и во взрослой жизни

После первой проверки связи между СДВГ в детстве и во взрослой жизни не обнаружилось. То есть даже если у кого-то наблюдалось достаточно проявлений СДВГ в детстве, это отнюдь не значило, что у него обнаружат СДВГ во взрослой жизни. Если в детстве СДВГ диагностировали шестидесяти одному участнику, то лишь у трех, то есть у 5 % из них, к тридцати восьми годам наблюдались проявления СДВГ! Причем три участника, у которых СДВГ наблюдался и в детстве, и в зрелости, составляли лишь 10 % от числа участников, у которых СДВГ обнаруживался в зрелом возрасте (всего их было тридцать один). На самом деле, если судить по данным, полученным от родителей и учителей в прошлом, у девяти из десяти взрослых с СДВГ в детстве не наблюдалось проявлений этого расстройства. Поэтому очевидно: если основываться на установленном перечне признаков СДВГ, получается, что СДВГ в детстве не имеет никакого отношения к СДВГ во взрослой жизни. Выходит, СДВГ у взрослых развивается не с детства: те, у кого СДВГ обнаруживали только в зрелости, в детстве не проявляли признаков расстройства, а потому никто не ставил им соответствующего диагноза.

ДИАГРАММА 4.1. Доля участников исследования, чье поведение соответствует перечню признаков СДВГ только в детстве; только в зрелости; а также как в детстве, так и в зрелости. По Дж. Эгню-Блейз, Г. Полянчику, А. Денизу, Ф. Вертц, Т. Моффитт и Л. Арсено (2016 г.). Evaluation of the persistence, remission, and emergence of attention-deficity / hyperactivity disorder in young adulthood. JAMA Psychiatry, 73, 713–720, figure 1. Опубликовано с разрешения Американской медицинской ассоциации.

Однако на этом наше приключение не закончилось: нас ожидали новые озарения, связанные с тем, как СДВГ влияет или не влияет на дальнейшую жизнь. Первое озарение заключалось в том, что СДВГ, как оказалось, не связан с работой мозга. Несмотря на то что малолетние участники с СДВГ, судя по тестам, плохо запоминали сведения и были невнимательны (как и ожидалось), взрослые участники с СДВГ, когда проходили тесты на память и внимательность в тридцать восемь лет, прекрасно все запоминали и почти не отвлекались. Весьма примечательным, особенно сегодня, кажется то, что во времена, когда многие ученые и другие люди совершенно оправданно обеспокоены «кризисом (не)воспроизводимости» в науке (который приводит к тому, что ученые, повторяя чье-либо исследование, приходят к выводам, отличным от выводов автора первоначального исследования), заключения по данидинскому исследованию совпали с теми выводами, к которым мы пришли, когда изучили тот же вопрос на материале британского исследования E-Risk (мы подробно разберем его в 9-й, 10-й, 16-й, и 18-й главах). Однако в Великобритании мы изучали, насколько по-разному проявляется СДВГ у людей в возрасте пяти и двенадцати лет, а также в молодости – а именно в восемнадцать лет (см. Диаграмму 4.1). Таким образом, пусть даже взрослые участники с СДВГ встречались и в Новой Зеландии, и в Соединенном Королевстве, их расстройство никак не было связано с детским СДВГ. Также важно то, что оба исследования показали: у взрослых людей с СДВГ не наблюдается нарушений умственной деятельности. Поскольку свидетельства в пользу этих заявлений наблюдаются уже не в одном исследовании, возникает вопрос: можно ли вовсе применять один и тот же термин (СДВГ) к детям и взрослым? Если посмотреть на добытые нами данные, то можно заключить, что такого определенно делать не стоит.

В конце концов в ходе данидинского исследования обнаружилось, что связи между СДВГ, диагностированным в детстве и зрелости, не существует; кроме того, в детстве и зрелости среди людей с СДВГ наблюдается различное соотношение представителей разного пола, а у взрослых людей с СДВГ, в отличие от детей с этим расстройством, не наблюдается нарушений мозговой деятельности.

Степень проявления СДВГ в детстве и формальное наличие СДВГ во взрослой жизни

Невзирая на итоги данидинского исследования, мы решили, что сделать окончательные выводы о том, можно ли считать одним и тем же расстройством СДВГ у детей и у взрослых, можно будет лишь после тщательной проверки. По правде говоря, несмотря на то, что мы пришли к одним и тем же выводам как на материале данидинского исследования, так и на материале британского исследования, нам внезапно стало любопытно: вдруг все дело в том, что мы расценивали, есть ли у человека СДВГ, лишь по перечню утвержденных признаков и при этом строго делили людей на две группы: с СДВГ – и без СДВГ. Что, если мы откажемся от такого подхода и начнем оценивать участников по шкале с учетом количества проявляющихся у него признаков расстройства? Напомним, что во второй главе, где говорилось о темпераменте, мы разграничивали два различных подхода к оценке явлений человеческого развития, и при этом поясняли, что каждый из них по-своему полезен. Итак, мы задали себе такой вопрос: «Что, если мы учтем данные, которые получили от родителей и учителей, когда участникам было по пять, семь, девять и одиннадцать лет (то есть в основном до того, как им диагностировали СДВГ: обычно его обнаруживали с одиннадцати до пятнадцати лет)?» Сможем ли мы, распределив участников-детей по шкале, обнаружить связь между уровнем проявления СДВГ в детстве – и наличием/отсутствием (согласно перечню признаков) СДВГ в зрелости? Что, если не удалось найти связи между СДВГ в детстве и в зрелости потому, что мы делили участников строго на две группы (есть СДВГ – нет СДВГ)?

Когда мы изучили, есть ли связь между СДВГ в детстве и в зрелости, распределив участников-детей по шкале, то обнаружилось, что те, у кого СДВГ обнаруживался во взрослой жизни, в детстве были такими же внимательными и усидчивыми, как те, у кого к зрелости так и не развился СДВГ. Другими словами, согласно осведомителям, те, у кого СДВГ наблюдался в зрелости, в детстве не отличались ни дефицитом внимания, ни гиперактивностью, ни безрассудным поведением. Получалось, что в случае СДВГ не «все мы родом из детства». Причем, даже сменив подход, мы пришли к тем же выводам. Мы пришли к одним и тем же выводам в обоих случаях: и когда поделили участников на две группы (с СДВГ – без СДВГ) в детстве и зрелости, и когда поделили их на две строгие группы в зрелости, а согласно проявлениям СДВГ в детстве – распределили по шкале.

На первый взгляд полученные результаты свидетельствовали о том, что СДВГ у детей и у взрослых – два совершенно разных расстройства, которые никак друг от друга не зависят. И, поскольку одно очевидно не перетекает в другое, нет смысла называть их одинаково. Судя по всему, СДВГ противоречило заявлению о том, что «все мы родом из детства». В каком-то смысле это неудивительно: мы до сих пор только о том и твердили, что исходы нельзя предугадывать со стопроцентной точностью, можно лишь указывать на вероятность тех или иных последствий. И нет смысла поражаться тому, что дети с СДВГ отнюдь не обязательно вырастут во взрослых с СДВГ. Однако прежде чем окончательно убедиться в своей правоте, необходимо было попробовать еще один подход.

Формальное наличие СДВГ в детстве и степень проявления СДВГ во взрослой жизни

До этого мы непрестанно пытались поделить участников на тех, у кого СДВГ есть, и тех, у кого СДВГ нет – сначала и в детстве, и в зрелости, а потом только в зрелости. Во втором случае мы пытались определить, наблюдается ли связь между СДВГ в детстве и во взрослой жизни, если участников во взрослой жизни поделить на две группы, а в детстве – распределить по шкале в зависимости от проявления признаков СДВГ. А что, если сделать наоборот и поделить участников на две группы в детстве, а взрослых – распределить по шкале? Что, если дети, у которых в детстве наблюдался СДВГ, во взрослой жизни ведут себя иначе, нежели дети, у которых в детстве СДВГ не наблюдался (и представители двух групп окажутся в разных концах шкалы)? Оказалось, что они и вправду ведут себя иначе, и мы пришли к выводам, нисколько не похожим на те, что получили благодаря двум другим подходам.

Итак, сначала мы изучили данные о взрослых участниках исследования, которые получили от осведомителей. Обнаружилось, что те, у кого в детстве наблюдался СДВГ, выросли не такими внимательными, усидчивыми и предусмотрительными, как те, у кого в детстве СДВГ не было. Кроме того, взрослые участники, у которых в детстве наблюдался СДВГ, были меньше удовлетворены жизнью – возможно, потому что реже имели высшее образование, получали меньше денег, чаще оказывались в долгах, больше времени тратили на обращения за социальными пособиями, чаще представляли требование по медицинскому страхованию в случае травм и чаще нарушали закон. Это, несомненно, значит, что, даже несмотря на отсутствие связи между СДВГ в детстве и зрелости, те, у кого в детстве наблюдался СДВГ, в будущем все равно чаще будет сталкиваться с трудностями в сравнении со сверстниками, у которых СДВГ в детстве не было. Выходит, детский СДВГ пагубно сказывается на будущем человека, пусть даже в зрелости у него СДВГ наверняка не обнаружат.

Но что можно сказать об участниках, у которых СДВГ наблюдался лишь в тридцативосьмилетнем возрасте? Удастся ли выявить какие-то закономерности, если распределить их по шкале? Оказалось, что их жизнь также была хуже, чем у тех, у кого СДВГ в зрелости не наблюдался: взрослые с СДВГ сильнее сверстников без СДВГ были подвержены алкоголизму, зависимости от марихуаны и других наркотиков, а также от табака. Помимо очевидной склонности к подобному «самолечению», взрослые с СДВГ отличались от взрослых без СДВГ еще и тем, что с тридцати одного года и до тридцати восьми лет намного чаще оказывались в ведении специалистов по психическому здоровью. Взрослых с СДВГ, которым понадобилась подобная помощь, было порядка 70 %. И почти половине назначали лекарства не только от СДВГ, но и от, например, депрессивного или тревожного расстройства, психологической травмы, зависимости от психоактивных веществ или расстройств пищевого поведения. Если вновь подводить итог, то окажется, что на жизни зрелого человека сказывается как детский, так и взрослый СДВГ, причем из-за него человек сталкивается с трудностями во многих, если не во всех отношениях.