Хозяйка болот

Он сжимает руку так сильно, что мою начинает покалывать.

– Вообще-то, я немного заблудилась. – Я пытаюсь улыбнуться. – Не подскажете, как выбраться из этого болота?

– А. Тебе нужно вернуться к этому негодяю Бринкерту, верно?

Старик наконец меня отпускает.

– Ага. Он дал мне небольшую карту, но… – Я иду к двери, пытаясь вести себя непринужденно.

Он следует за мной до моего каноэ.

– Да это специально, чтобы сбить тебя с толку. Ты послушай меня, я знаю, что говорю. – Он указывает куда-то вдаль. – Двигайся по этой ветке примерно ярдов сто, а затем там есть крошечный узкий проход, с виду будто бы никуда и не ведет. Плывешь по нему и оказываешься в большом старом озере. Пересечешь его, держась примерно на три часа, и увидишь расщелину на берегу. Проплыви через нее, и глазом моргнуть не успеешь, как увидишь впереди пристань Адлая Бринкерта. – Он снова улыбается, показывая темную дырку между боковыми зубами. Потом улыбка исчезает. – Но никогда не возвращайся сюда. И никому не рассказывай о своем папе.

– Чего… чего именно не рассказывать?

– Сама знаешь. – Он прожигает меня взглядом. – А теперь убирайся отсюда.

Киваю и толкаю каноэ к воде. Мистер Барбер идет следом.

– Пока они не украли у меня мой магазин, со мной все дружили. Все.

Каноэ уже почти в воде, и я вхожу и сажусь.

– Никому не доверяй, – говорит старик. – Это мой девиз.

Что-то тлеет в его рассеянном взгляде. Он с силой толкает лодку, и я медленно гребу прочь, но хочу услышать больше. Когда забираюсь на глубину, кричу:

– Мистер Барбер, пожалуйста, расскажите мне, что знаете о моем отце!

– Я сказал брысь! – Он подходит к дому и берет дробовик. Не целится прямо в меня, но баюкает ружье в руках, и я плыву в указанном им направлении к почти скрытому проходу.

Когда же оборачиваюсь, старик все еще стоит, согбенный и настороженный, держа свое ружье и наблюдая за тем, как я пробираюсь сквозь деревья и ускользаю прочь.

Попадаю на открытое озеро, как он и сказал. Несколько крохалей проплывают мимо каноэ на безопасном расстоянии, не обращая на меня внимания. Это одна из птиц в списке Эстель, и я рада отвлечься от мыслей. Кладу весло поперек и достаю свой блокнот, стараясь не упустить из виду расщелину на берегу примерно на три часа. Теперь адреналин поутих, но можно ли верить хоть каким-то словам старика? Я рисую темный округлый гребень крохаля, острый клюв и ярко-желтый глаз. Мой папа называл эту птицу «та, что с прической ирокез».

Стая непринужденно гребет, пока я рисую, и каноэ разворачивается, дрейфуя к мягко шелестящей болотной траве.

Большой всплеск на расстоянии не более шести метров спугивает птиц. Цапля поднимается в воздух, ее испуганные крики похожи на разряды статики. Аллигатор попытался перекусить и промахнулся. Смерть или ее подобие всегда таятся в болоте.

Беру весло и направляюсь к расщелине на берегу. Выданная мне карта похожа на схему капилляров мозга, и вряд ли это озеро в принципе на ней отмечено. Я складываю листок обратно и следую указаниям человека, который водит дружбу с Джорджем Вашингтоном.

«Не заблудитесь!» – крикнул каноист.

«Не теряй связь с реальностью!» – сказала Эстель.

«Никому не говори», – предупредил мистер Барбер.

«Скажи папе, чтобы зашел в гости!» – попросила моя мать.

Мистер Барбер не самый запутавшийся человек во Флориде.

Я следую его указаниям, пока солнце очерчивает золотом тонкие кружевные облака прямо над самыми высокими деревьями. Проходит какое-то время, но я наконец въезжаю в широкий водный путь и вижу магазин каноэ. Бахрома облаков рассеялась полосой серо-голубого пуха, похожего на ворсинки из сушилки, а солнце скрылось за деревьями. Бородатый Адлай Бринкерт ждет в конце причала, конусообразная фигура силуэтом вырисовывается на фоне розового неба. Я точно не дала ему поужинать.

Это был мой самый странный день во Флориде, но я не нашла султанку, так что придется вернуться. Приближаюсь к причалу, ощущая знакомую усталость в спине и руках. Адлай протягивает грубую, сильную ладонь, и я берусь за нее.