Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

XII. Путешествие по Германии

30 июня вечером, написав коротенькую записку Виниусу: «Пожалуй покълонись въсемъ; а мы поехали отсель въ Колъбергъ iли въ Любекъ»[863], Петр на голландском галиоте отплыл из Пилау[864]. Вслед за ним двинулись и послы в пятом часу пополудни, предварительно отпустив в Нарву отобранных дворян, солдат и служителей. Отплытие послов сопровождалось пушечными салютами[865]. Первоначально предполагалось совершить весь переезд в Голландию морем, и датское правительство снарядило уже корабли для конвоирования посольства[866], но затем морское путешествие признано было опасным ввиду полученных посольством известий, что в Балтийском море крейсирует эскадра Жана Барта, голландского моряка, корсара, услугами которого пользовалось во время войны французское правительство, и что эта эскадра только что привезла в Данциг принца де Конти:

«великим же и полномочным послом во время бытия их в Пи-лове приходили многие ведомости, что князь Деконтий приехал в Гданеск и живет во Гданску, а проводил-де его до Гданска морского разбойнического корована генерал Ян Барт, и тот де Барт шатается на Варяжском море, и им-де, великим и полномочным послом, морем ититъ небезопасно». Но и путешествие сушей было не менее опасно, так как пришлось бы ехать польскими землями, отделявшими тогда Пруссию от Бранденбурга, и можно было ожидать, что «поляки, люди непостоянные», а в особенности в то время «без короля пребывающие во всякой шатости», учинят на послов нападение[867]. Таким образом, решено было избрать средний путь: добраться морем до ближайшей гавани во владениях курфюрста и затем продолжать дорогу по Германии.

1 июля, как отмечено в «Юрнале», «на море стрельба была пушечная и много кораблей видели». Дни 2 и 3 июля за противными ветрами проведены были также на море. 4 июля галиот Петра подошел к Кольбергу, но пристать не мог. Петр с сопровождавшими его сошли на берег в двух милях от города и отсюда сухим путем достигли города. Так, кажется, надо толковать заметку «Юрнала» под этим числом: «Галиот пришел под город Кольберх, и, не дошед за две мили, поехали сухим путем»[868]. 5 июля приблизился к городу корабль с послами, но до 8-го послы не могли высадиться с корабля из-за бурной погоды. Только 8 июля погода утихла, и послы получили возможность сойти на берег. На корабль явились представители городской знати, «из начальных людей знатные особы», поздравили послов с прибытием и, посадив их в бот, отвезли на берег[869]. Послы остановились в гостинице на пристани, куда к ним с визитом приехал губернатор Кольберга. Затем им поданы были кареты и последовал торжественный въезд их в город при пушечной пальбе. День закончен был ужином, предложенным послам от города — «от бурмистров и мещан». Лефорту отведено было помещение у самого бургомистра; второй и третий послы помещены были в ратуше. Петр с 8 июля жил в Кольберге на своем галиоте; так, кажется, надо понимать заметку «Юрнала» под 8 июля: «с корабля послы перебрались в город, валентеры на галиот»[870]. 10 июля угощал послов ужином губернатор; тосты за здоровье великого государя и курфюрста сопровождались пушечной пальбой[871].

Из Кольберга часть посольства: 5 человек дворян, 15 человек волонтеров, состоявшие при тех и других слуги, часть солдат и разных служителей, всего 71 человек, — под начальством Богдана Пристава отпущены были на корабле до Любека, откуда они сухим путем должны были отправиться в Амстердам и там ожидать посольство[872]. Сами же послы с остальной свитой и с остальными волонтерами, в числе коих находился и Петр, приобретя в Кольберге экипажи, «коляски и телеги», тронулись в дальнейший путь 11 июля[873]. У П. Б. Возницына Кольберг мог оставить по себе неприятное воспоминание: у него украдена была здесь шкатулка с разными вещами: письменными принадлежностями, столовым прибором и др. — эпизод, по поводу которого колбергские бургомистры писали впоследствии великим послам, извещая их о ходе следствия по этому делу[874]. Подводы под посольство доставляло курфюршеское правительство, собрав их «с уезда». С полмили за город провожали послов губернатор генерал-поручик Девец и комендант Шенберг при пушечных салютах[875]. По обыкновению, перед отъездом Петр писал в Москву, на этот раз к Виниусу. В письме он вкратце сообщает о прибытии в Кольберг, об изменении маршрута, о поездке прямо в Голландию, а не к цесарю, как предполагалось ранее, потому что союз с цесарем уже возобновлен, заехать в Вену можно будет на обратном пути.

Далее Петр сообщает о причинах замедления в Пилау из-за польских дел и о результатах королевских выборов: избраны два короля, но есть надежда, что саксонский курфюрст возьмет перевес. Переход курфюрста, избранного в короли, в католичество причинил ему затруднения в его собственной стране, но ему помогут именно благодаря этому переходу цесарь и папа; он подошел уже с войском к границам Польши и теперь уже, надо полагать, находится в Кракове, готовясь к коронации. О принце де Конти ничего не слышно. Принца на выборах поддерживал архиепископ-примас, которого за это чуть было не убили (покушение на него было сделано при отъезде его с выборов), но шляхетство о французском кандидате и слышать не хотело. Курфюрст в борьбе против турок будет держать нашу, а не французскую сторону. Письмо заканчивается уведомлением, что в Кенигсберге бомбардир на русскую службу нанят и выслан, подыскиваются также мастера железного дела. Царь шлет поклоны московским друзьям. «Min Her Vinius, — писал Петр, — сего месяца 3 дня приехали мы сюды на Галанскомъ гальоте, слава Богу, счастлива: а послы пришъли передъ устья на брандебурскомъ коробле 6 д. i стаяли по 8 д. за великимъ противънымъ вѣтромъ; а сегодни поедемъ отсель прямо въ Голанскую землю (а къ цесарю затѣмъ не пошъли, что ужъ на три года здѣлана, i теперь делать нечево; а чаемъ оной путь назатъ едучи, восприять i въпреть союзъ продолжить). Въ Пилоу жили за елекъциею Польскою, гъдѣ сколко возможъно дѣлали. Въ Полше нынѣ два короля, толко совершено чаемъ Сакъсонскому быть (хотя i дома на него учинилось за вѣру противъность адънако для восприятия котоличества цесарь i папа ево не по-кинутъ), i уже пришолъ давъно въ 2000 на границу, i чаемъ ныне в Кракове для коронования. А объ де-Контье болше не слышать, да i въ элекцiю болшей стаялшикъ былъ примасъ, которого за то чють не убили; а посполитой наротъ i слышать не хотелъ. Дай богъ, чтобъ такъ совершилось, потому что сей курѳирстъ i нареченъны[й] кароль нашей, а не Ѳъранъцуской стороны. Iзъ Кюнинбергъ приговорилъ я i послалъ бумъбордира; i о железныхъ мастерахъ радѣемъ, сколко мощьно. Пожалуй, всемъ отдай покълонение; а за скоростию ко ѳъсемъ пи[с]ать не успѣлъ, да i для того, что въчерась были у каменъданта. Piter. Iзъ Колберха, въ 11 д. iюля»[876]. Письмо это показывает, как внимательно следил Петр за польскими делами и какое большое участие в них принимал. Как в сношениях с бранденбургским курфюрстом по поводу заключения союза, так и в польских делах главное для Петра — это «священный союз» и война против турок. С этой точки зрения расценивает Петр международные отношения России.

В тот же день, 11 июля, Петр с посольством к вечеру доехали до городка Трептова, отстоящего в трех милях (21 верста) от Кольберга и, миновав этот городок, расположились на ночлег близ него, за городом[877]. 12 июля отправились далее в 11 часов утра, проехали Грейфенберг и в пятом часу пополудни достигли городка Наугартена, где и остановились[878]. Петру было доставлено письмо от Виниуса, помеченное Москвой 18 июня, в котором Виниус просил подыскать трех мастеров к железным заводам, а также выражал пожелание достать мушкетных, сабельных и замочных мастеров[879]. 13 июля посольство сделало путь от Наугартена через Массов[880] до Старгарда; 14-го проехали Пириц и остановились в Картциге (Kartzig). 15 июля простояли в том же местечке «за ожиданьем подвод»[881]. Здесь были написаны грамоты в Польшу с подтверждением полномочий резиденту стольнику Никитину и к датскому королю Христиану с благодарностью за приготовление судов для конвоирования посольства, если бы оно отправилось в Голландию морем, и с убеждением не пропускать принца де Конти в Балтийское море[882].

16 июля двинулись дальше, миновали Нейдам, ночевали в местечке Кварчин[883]. 17-го прибыли в Кюстрин, крепость, лежащую при слиянии Одера с Вартой: «город не малый: 7 мостов подъемных», по замечанию «Юрнала». Здесь была устроена посольству торжественная встреча с пушечной пальбой; от города предложен был обед, и послы должны были расписаться в книге почетных гостей. «А как великие послы, — читаем в „Статейном списке“, — приезжали к Кистрину, и их встретили градские мещане, — урядники с кореты, из города стрельба была из пушек, и в Кистрине подчиваны. А во время обеда великим и полномочным послом того места мещане показывали старинные свои вещи, то есть сухари, да рожь, да вино, а сказали, что тем сухарям и ржи сто семьдесят лет, а вину сто тридцать лет; в то ж де время и город Кистрин строен. Да великим же послом казали книгу, кто у них в том городе бывал из знатных, особ и подчиван, и в той книге на память те особы приписались руками своими и просили великих и полномочных послов, чтобы и они в тое ж книгу в честь граду их имена свои приписать изволили, и великие и полномочные послы по тому их прошению имена свои написали латинскими литерами. Да великим же послом подносили из ратушной великой серебреной и золоченой старинной стопы ренское, а говорили, чтоб для старины из ней сколько возможно испить; и великие и полномочные послы по прошению их то учинили, из той стопы ренское пили»[884].

Сохранилось известие о досаде, причиненной Петру бывшими в Кюстрине франкфуртскими студентами, которые, чтобы удовлетворить свое любопытство и посмотреть на царя, опрокинув стражу, ворвались в помещение, где он останавливался[885]. Выехав из Кюстрина в тот же день, 17 июля, послы достигли городка Лебуса, где и ночевали[886].

18 июля остановка на ночлег была в Фюрстенвальде[887]. 19-го останавливались в Рюдерсдорфе, в трех милях от Берлина послы — в казенном доме (Amt), а Петр — в простом крестьянском[888]. Здесь посольство встретили полковник фон Гакеборн, советник дипломатического ведомства, по обозначению «Статейного списка» — «думной посольской» фон Квитцан (von Quitzan) и тайный секретарь и переводчик Эрнст Берген, которые условились с посольством относительно въезда в Берлин. С 19 на 20 июля Петр ночевал в имении Розенфельд, принадлежавшем премьер-министру фон Данкельману, впоследствии переименованном во Фридрихсфельд, в расстоянии 3/4 мили от Берлина; там он помещался в доме садовника[889]. Въезд в Берлин происходил на другой день, 20 июля, утром, с обычными церемониями. «А при посольской корете, — описывает въезд „Статейный список“, — шли курфирстовы лекаи и московские гайдуки. А как въезжали послы в город, и тогда стреляли из 70 пушек три выстрела в городовых воротах, тако ж и на площади была стойка, и били в барабаны и трубили в малые флейты. Стояли великие и полномочные послы в самом месте в дому полковничьем»[890]. «У двора встретили великих и полномочных послов ВБерлине начальной чашничей (обершенк) фон-Беер, да полковник и комендант берлинской Pare, полковник ж Веллер, правитель над большим снарядом (артиллерией) полковник Сидо, да всего оберегательного полку (гвардии) капитаны, порутчики и прапорщики и иные началные люди и дворяне»[891]. Перед обедом послам были сделаны визиты военными и придворными чинами, а затем предложен был стол от курфюрста: «Подчивал великих и полномочных послов за столом господин начальной чашничей Бефек, а с ними сидел генерал-порутчик Вангенгейм, посолской думной Квичево» (von Quitzan) и др. За обедом были обычные тосты: «и при столе была музыка, и стояли многие честные жены и девицы»[892]. Сам Петр, опасаясь повторения чего-либо подобного случившемуся в Кюстрине и не желая быть предметом любопытства, проехал через Берлин в карете, закутавшись в красный плащ и откинув голову в угол кареты, заставив предварительно сопровождавшего его провинциал-гауптмана фон Яцкова дать клятву, что обеспечит ему инкогнито. Он въехал в Берлин через Георгиевские ворота (Georgenthor), впоследствии получившие название Королевских (Konigsthor), затем по Георгенштрассе, что ныне Кёнигсштрассе, проследовал мимо королевского замка и собора к Новым воротам через квартал, называемый Dorotheenstadt. Остановка была сделана только в Тиргартене, где предложено было угощение, после которого царь продолжал путь далее[893].