Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

Остановка в Нижнем продолжалась с 16 по 21 мая; дело затягивалось еще и оттого, что пришлось целых три дня ожидать, пока подошли оторвавшиеся от каравана и отставшие струги. «Min Her Kenich, — писал Петр князю Ф. Ю. Ромодановскому от 19 мая из Нижнего. — Письмо вашего пресветле[й]шества, государя моего милостивого, в стольном граде Пресшпурхе маия в 14 день писанное, мне в 18 день отдано, за которую вашу государскую милость должны до последней каплы крови своей пролить, для чего и ныне послоны; и чаем за вашеи многие и теплые к Богу молитвы, вашим посланием, а нашими трудами и кровъми оное совершить[336]. А о здешнем возвещаю, что холо-пи ваши генералы Авто[но]м Михайловичь и Франц Яковлевичь со всеми войски, дал Бог, здорово, и намерены завтрешнего дня итить в путь, а мешкали для того, что иные суды в три дни на силу пришли, и ис тех многие небрежением глупых кормщиков, которых была болшая половина в караване; также и суды, которые делали гости, гораздо худы, иные насилу и пришли. А казну здесь перегрузили в пауски; а из служивых людей по се число умерло неболшое число, а ис того числа иные болные с Москвы поехали. За сим отдаюсь в покров щедрот ваших. Всегдашный раб пресветлейшего вашего величества бомбадир Piter. Из Нижнего, майя в 19 день»[337]. За 18 мая походный журнал отмечает: «В то время у города, а караван еще не собрался», за 19-е: «караван собрался весь», а за 20-е: «караван весь стоял у города, плывучи по Оке реке». 21 мая приготовления к дальнейшему плаванию были окончены, караван тронулся в путь вниз по Волге и в тот же день миновал село Работки, а 22 мая прошел мимо Макарьева Желтоводского монастыря, села Лыскова и Васильсурска[338]. Перед Петром, в предыдущие (1693 и 1694) годы видевшим северную суровую природу Двины, стала открываться теперь ширь величайшей русской реки. Однако развертывавшиеся перед глазами манящие волжские дали едва ли производили на Петра что-нибудь подобное эстетическим впечатлениям, получаемым теперь в тех же местах нами. Содержание заботивших его мыслей видно из его письма в Москву к исполнявшему разные его поручения переводчику Посольского приказа А. Ю. Кревету от 22 мая: «Mi Her (так!), — пишет ему Петр, — послал я к тебе обрасцы инструментов, и ты отпиши про них. Которые на листу, те вели приделать и положить в тот же ящик, а каторые из розных бумажак связаны, и те вели в асобую готовальню зделать, толко, чтоб тое готовалню мошно было на поесу носить, что бы она была не тежела. Для того и про снасти напиши, чтоб были суптелни. Да отпиши про нее не в одно место, для того, что она мне нужна вскоре, и для того я чаю, что удобно аб одной отписать в Швецкую землю, буде там делают, и об том поговорить Книперу; и буде делают, чтоб не мешкав зделать и ко мне прислать, а о другой отпиши, куды хочешь. А о здешнем поведении ведомо буди: мая в 16 день пришли в Нижняе, а из Нижнего пошли в путь маия в 21 день, славо богу, счастлива. Его пресветлейшества генералисимуса князь Федора Юрьевича бомбадир Piter»[339].

23 мая прошли в виду городов Козьмодемьянска и Чебоксар. 24-го миновали Свияжск и подошли к Казани, стояли на якоре по реке Волге против реки Казанки до вечера, а затем продолжали путь и миновали села Верхний Услон и Нижний Услон. 25 мая прошли Камское устье. 26-го подошли к городу Симбирску, «и была погода велика и пристали к берегу на якорь; и многие суда стояли же у города против церкви Спаса Преображения; церковь на берегу стоит, на самом верху на горе. В…[340] часу якорь вынули и пошли в путь, и был дождь; от города отъехали не само далеко, погодою прибило к берегу; и то было малое число, и опять пошли в путь». 28 мая проплыли мимо деревни Маркваши, сделав остановку на якоре против этой деревни из-за непогоды; к вечеру прошли Царев курган. 29 мая миновали Самару, 30-го — Сызрань. У Сызрани видел проплывший мимо нее флот пристав Посольского приказа Иван Башмаков, командированный в приволжские города для устройства в них почты на время движения по Волге войск. Вернувшись в Москву, он показывал в Посольском приказе, что «при нем сызранской воевода встречал… генералов с полки от Сызранска верстах в дватцети на воде. А великого государя караван Сызранск проплыл в тот же день, в который он (пристав) в Сызранск приехал в самые вечерни: идет купами судно за судном, не в болшом расстоянии. А князь Бориса де Алексеевича (Голицына) струги, слышал он, что поотстали и идут не в болшом расстоянии от каравана великого государя». Пристав добавил при этом, что изо всех приволжских городов воеводы посылают беспрестанно вверх по Волге особых нарочных узнавать, где находится великий государь с войсками, чтобы его заранее встретить «и ожидают его государского пришествия везде радостно и в съестных запасах везде доволность ратным людем чинят»[341]. 3 июня флот был в Саратове, наконец, 6 июня, в пятом часу ночи, по нашему счету в первом часу пополуночи, приплыли в Царицын[342]. Это и был конечный пункт плавания по Волге. Отсюда надлежало перейти сухим путем через степь к городу Паншину, расположенному на берегу Дона в том месте, где Дон ближе всего подходит к Волге.

Дни 7–9 июня проведены были в Царицыне и посвящены сбору каравана и приготовлениям к походу через степь. Под Царицыном стояли уже в ожидании войска, собранные сюда из Астрахани и других приволжских городов. Их видел в бытность свою здесь в первой половине мая упомянутый выше пристав Посольского приказа Иван Башмаков. «А как он был на Царицыне, — показывал он в Посольском приказе, — и в то время видел… ратных людей из Астрахани и из иных низовых городов, около Царицына на нагорской стороне верстах в дватцети и в тритцети стоят обозами, а лошадей на корм гоняют из обозов в степи»[343]. 10 июня «перебирались с судов на возы сухим путем», как свидетельствует походный журнал. Войско расположилось лагерем под Царицыном верстах в двух от города. «И в обоз, — продолжает журнал, — все вышли и ночевали в степи недалеко, отъехав от города версты с две». Из Царицына 10 июня Петр писал Ромодановскому, Виниусу и Л. К. Нарышкину; но сохранилось из этих писем только первое, в котором читаем: «Min Her Kenich, писмо ваше государское, маия в 28 день писанное, мне вручено июня в 9 день, за которую вашу государскую не-сравнительн[ую] работе нашей милость нещетно челом бью и о здешнем пребывании возвещаю, что отец ваш великий господин святейши[й] кир Ианикит, архиепускуп Прешпурский и всея Яузы и всего Кокую потриарх, такожде и холопи ваши, генералы Автамон Михайловичь и Франц Яковлевичь, со всеми при них будущими, дал Бог, в добром здоровии, а намеренны итить в путь завтре или конч[а]е во вторник. Piter. Из Царицына, июня в 10 день»[344]. Из этого письма узнаем, между прочим, что неизменный спутник Петра Н. М. Зотов, председатель всепьянейшего собора, сопровождал Петра и в первом Азовском походе. Действительно, поход начался на другой день, 11 июня: «поутру рано пошли все войско в путь, — как говорит журнал под этим числом, — и перешли речку прозванием Мечатна, от Царицына семь верст; и от той речки отъехали с версту и ночевал обоз». Движение через степь продолжалось 12 и 13 июня и было очень тягостным, как рассказывает участник его Плейер. Дело в том, что в отрядах Головина и Лефорта было слишком мало конницы, всего 500 всадников, и «не было вовсе артиллерийских и обозных лошадей, и поэтому люди, которые в течение плавания по Волге день и ночь гребли на судах, должны были на себе тащить тяжести: мортиры, бомбы и другие боевые снаряды»[345]. Берега Дона у Паншина войско достигло 14 июня во втором часу после полудня и стало лагерем на левом берегу; самый городок Паншин расположен на правом берегу Дона. В Паншине предстояла перегрузка артиллерии и запасов и пересадка войск на приготовленные заранее суда, и потому армия должна была здесь остановиться. Здесь же был устроен обширный склад продовольствия для дальнейшего похода. Подрядчики, взявшие на себя поставку этого продовольствия, обязались здесь заготовить, между прочим, 22 500 ведер вина, 15 000 ведер сбитня, 45 000 ведер уксуса, 20 000 осетров соленых, 10 000 пудов ветчины, 2000 пудов ветчинного сала, 2500 пудов коровьего масла, 10 000 щук и судаков, 10 000 лещей, 120 000 штук всякой рыбы, 8000 пудов соли. Подрядчики, среди которых были гости Владимир Воронин, Василий Горезин, Иван Ушаков и несколько посадских людей, к сроку припасов в условленном количестве не поставили, а соли не привезли совсем. Войску пришлось страдать от их неаккуратности. «Печаль нам слезная, — писал Петру по этому поводу Т. Н. Стрешнев, — из-за воров подрядчиков, что от непоставки их тебе, милостивому нашему, печаль, а ратным людем оскудение в пищи. Только может Бог сделать, в том военном деле вас не задержать»[346]. Стоянка у Паншина и нагрузка судов продолжались до 18 июня; в этот день двинулся со своим отрядом на судах по Дону Лефорт, а за ним 19-го последовало остальное войско[347]. «Mi (так!) Her Kenih, — писал Петр Ромодановскому из Паншина по обычаю в день отъезда, 19 июня, — сего месяца в 14 день отец твой великий господин святейший кир Ианикита, архиепускуп Прешпурский и всея Яузы и всего Кокуя патриарх, такожде и холопи твои, генералы Автамон Михайловичь и Франц Яковлевичь, пришли в добром здоровии со всеми при них будущими и сего ж месяца 19 числа из Паншина пошли в путь свой в добром же здоровии».

Но в письме к Кревету от того же числа после подтверждения приказа прислать поскорее инструменты читаем: «А здесь, слава Богу, все здорово. Вчерашнего дня (т. е. 18 июня) Лефорт, а севодне артиллерия и генерал (т. е. Головин) пошли в путь свой». Встреченные неудачи не лишали Петра все-таки веселого настроения, о котором свидетельствует первое из этих писем — к Ромодановскому — и в особенности подписи под ним: «Нижайшии услужники пресветлого вашего величества: Ивашка меншой Бутурлин, Яшка Брюс, Фетка Троекуров. Петрушка Алексеевъ, Ивашка Гумерт чолом бьют»[348].

Караван, спускаясь по Дону, 19 июня проплыл казацкий городок Голубые, 20-го — Пять Изб, Верхний Чир и Нижний Чир, 21-го — Кобылкин, Есаулов и Зимовейки. Получив от встречных казаков известие о движении генерала Гордона, Петр 21 нюня писал ему о выборе места для устройства пристани, удобной для высадки людей, а в особенности для выгрузки артиллерии: «Min Her General. Вчерашнего дня уведомеся (так!) мы о переправе вашей через Дон от казаков, из Черкаского на Голубые коньми, а з Голубых на Паншин водою едущих, где и, встретеся с нами, оное сказали. И того ради господин наш генерал приказал мне писать к вашей чесности, чтобы изволили, осмотря место, паче же пристань удобнейшую, где бы лутче и безопаснеи людем, паче же алтиллерии, которой о величестве сам ведаешъ, для которого дела удобно есть, дабы оное описаф и с нарочетым человекам [в] встречу нам прислать дабы через письмо, такожде и через слова посланного удобнеи в том деле выразумеф, поступать могли. А мы идем Доном с великим поспешением днем и ночью. Piter. Июня в 21 день»[349]. Это письмо, как свидетельствует сделанная на нем надпись, было «отпущено с маеором Тимофеем Белевиным, проехав Верхней Курмаръяр». Городок Верхний Курман-Яр Петр проплыл 22 июня в девятом часу утра[350]. Во втором часу пополудни в тот же день караван миновал городок Нагай, а вечером — Нижний Курман-Яр. 23 июня прошли в виду Цымлы и других городков, 24-го проплыли мимо городков Михалева, Нижнего Михалева, Троилина Вала, Кагальника, Ведерников, Бабьего, Золотого и Кочетова. 25-го около полудня были у городка Раздор и в ночь на 26 июня, в пятом часу пополуночи, подошли к Черкасскому, где весь караван, собравшись, стал на якорь. «Город Черкаской, — как его описывает походный журнал, — стоит на берегу на правой стороне реки Дона, обрублен дубовым струбом и сделаны три раската и те стороны (огopoжены) плетнем»[351].