Борджиа. "Секс. Власть. Убийство. Аминь"

Быки Борджиа. Часть пятая

Выбравшись из мрачных коридоров Ватикана на свет Божий, Чезаре вдохнул горячий вечерний воздух и устремился по шумным улицам города в направлении дома. Тревожный рокот колоколов вещал о смерти понтифика со всех звонниц Рима.

Последняя неделя июля выдалась жаркой. Простой люд на улицах маялся от знойной духоты, знать укрывалась от палящего солнца в прохладных палаццо, бездомные псы рыскали по темным закоулкам в поисках спасительной тени.

Чезаре жаждал избавиться от парчовой рясы, прежде чем пускаться на поиски брата по злачным местам города. Он знал пристанища, облюбованные Хуаном — все эти бордели и питейные, в коих Чезаре уже не первый раз случалось искать герцога. Что заставляло младшего брата проводить время с дешевыми шлюхами, а не с куртизанками из высшего общества? Отец никогда бы не отказал Хуану в средствах для любой сиятельной и не слишком гордой дамы.

Хуан ничем не уступал Чезаре во внешней привлекательности, в физической силе и удали. Вместе они были непобедимы на улицах Рима, мало кто смел задевать «быков Борджиа», как называли их, благодаря фамильному гербу. Червленый бык, гарцующий на золотом фоне.

Отец с детства учил юношей оставлять распри за стенами дома, все должны знать — семья Борджиа нерушима и брат за брата стоит горой. Но они давно не были так дружны, как желал Родриго. Негласное соперничество между братьями разгоралось с каждым годом вместе с ростом их амбиций. Чезаре гневался, что именно Хуану предстояло стать Гонфалоньером Святой Церкви в случае победы отца на конклаве, Хуан же завидовал слишком крепкой дружбе Чезаре и Лукреции. Ему всю жизнь чудилось, что они дружили против него. К тому же серьезные дела семьи отец доверял старшему сыну, а не герцогу Гандийскому.

На площади, у фамильного палаццо, где обитали Борджиа, епископ услыхал бранную ругань и заметил толпу зевак, галдящих на соседней стороне квартала. Он устремился туда, вглядываясь в лица нарушителей спокойствия.

— Убирайся в Испанию, Борджиа! — нагло крикнул Стефано Орсини, толкнув Хуана в плечо.

Зоркий глаз Чезаре тотчас приметил еще одного пса из рода Орсини, снующего неподалеку со злобной усмешкой. Не раз епископ на пару с братом скрещивали шпаги с этими задирами.

— Пожил в Риме и хватит. От мертвого Папы ты милости не дождешься! — продолжал подначивать Стефано, ухмыляясь.

Епископ притаился за толпой зевак, решив понаблюдать, как повернется дело дальше, но рука его уже отыскала шпагу в складках рясы. Чезаре Борджиа всегда носил при себе оружие: просторные одежды священника славно прятали острый клинок для внезапного удара и легкую испанскую рапиру для подстраховки. И то, и другое не раз выручало Чезаре на опасных улицах города.

— Я здесь родился, между прочим! — бросил Хуан уходящему вперед Орсини. — Разве свинья, — обернулся Стефано с ухмылкой, — рожденная в конюшне, становится конем? — оба резко схватились за мечи, предупредительно звякнув ними.

Зеваки оживленно загоготали, засвистели, предчувствуя драку.

Стефано первый убрал шпагу в ножны, дерзко погрозив Хуану пальцем и, цокнув языком, вразвалочку двинулся вперед. У Чезаре сжались кулаки, ему не нравилось, когда имя Борджиа попиралось, но сейчас было не время вступать в противостояние. Нынче судьба семьи висела на волоске, любой уличный конфликт мог решить исход событий не в их пользу.

— Теперь Рим для римлян. Новый Папа об этом позаботится, — вещал Стефано, пробираясь между зеваками вперед по дороге.

Хуан устремился за ним вслед. В лице брата Чезаре углядел знакомую непримиримость и спесивость.

— А может новый Папа будет испанцем? — нагнал Хуан обидчика.

— А может моя мать Дева Мария? — заржал Стефано, не оборачиваясь.

— Богородица была римской шлюхой? — Хуан стремительно обнажил саблю. — Вот это новость!

В один миг шпаги со свистом и скрежетом сошлись в яростном противостоянии. Епископ Борджиа с досадой выругался, вовсе не заботясь о том, что его могли услышать, все вокруг были слишком поглощены происходящим. В любой другой день Чезаре, не задумываясь, подсобил брату в гневе против Орсини, и они бы на пару, как и всегда, одержали победу. В любой другой день, помимо этого. Пролить кровь Орсини сегодня стало бы непозволительной ошибкой.

Хуан умел управляться с холодным оружием, он ловко и отчаянно отбивался от нападающих, однако даже он не мог в одиночку справиться с шайкой злых псов Орсини. Хуан оказался в опасном положении, он рычал и кричал как дикий зверь, нанося удар за ударом. Мощным толчком ноги повалил одного на землю, несколькими неистовыми пинками отбился от другого, лишь для того, чтобы в следующую секунду самому оказаться на лопатках.

Стефано уже замахнулся мечом над лицом Хуана, когда точный и быстрый клинок Чезаре пресек опасный выпад, и в мгновение ока острое лезвие уперлось в горло противника.

— Мой брат говорит, не подумав, — сдавленно процедил Чезаре, удерживая шпагу у подпрыгивающего кадыка неприятеля. — Он просит прощения, — Чезаре косо глянул на отряхивающегося брата.

Убедившись, что конфликт исчерпан, он поднял саблю с земли и вручил Хуану. — Нужно было дать закончить ему дело, — с пренебрежением сказал Чезаре и убрал свою рапиру в ножны.

Удостоив брата лишь мимолетного взгляда, он зашагал прочь.

— Убить меня? Твоего младшего брата? — протянул Хуан, усмехаясь. — Отец никогда бы тебя не простил! — выкрикнул он вслед Чезаре, но тот лишь отмахнулся, не оборачиваясь.