Том 3. Русская поэзия

6.2

Эта постепенность указывает нам исток и ход становления неточной рифмы в русской поэзии. Неточная рифма развилась из приблизительной с такой же плавностью, как приблизительная из точной. Исходной нормой, господствовавшей в XVIII веке, была совершенная точность — как фонетическое, так и графическое совпадение послеударных гласных элементов рифмы и по крайней мере фонетическое совпадение согласных элементов: для Сумарокова возможна лишь рифма платье — распятье. Первое ослабление намечается в 1800‐х годах и становится обычным в 1830‐х годах — допускается графическое несовпадение гласных элементов при сохранении фонетического их совпадения: для Лермонтова возможна уже рифма платье — распятья. Второе ослабление намечается в 1840–1850‐х годах и становится обычным к концу XIX века — допускается не только графическое, но и фонетическое несовпадение послеударного (нередуцируемого) гласного при сохранении совпадения согласных: для А. К. Толстого возможна уже и рифма платье — распятью. Третье ослабление намечается на рубеже 1900‐х годов: допускается фонетическое несовпадение не только гласных, но и согласных элементов рифмы, однако лишь в том же кругу слов, в котором были возможны и прежние, более точные созвучия: для раннего Блока возможна уже и рифма платье — распятьем. Наконец, четвертое ослабление совершается в 1900‐х годах — освоенные вольности несовпадения согласных переносятся уже и на такие пары слов, которые ни в каких иных формах не допускают более точных созвучий; для зрелого Блока, Ахматовой, Маяковского возможны уже и рифмы шепчет — крепче, стужа — ужас и проч. Этим самым сделан решающий шаг: словарь рифмующей лексики русского языка резко расширяется, включая такие слова, как шепчет, ужас, Теодорих и проч., ранее не имевшие рифм.