Метаморфозы. Новая история философии

Нешаблонный портрет Беркли-философа

Очень немногие философы удостаиваются чести передать своё интеллектуальное наследие потомкам с помощью крылатой фразы. Но Джордж Беркли смог. Как только кто-то слышит его имя, на ум приходит “esse is percipi”. В результате все начинают именно с этого, когда заходит разговор о том, что они знают о Беркли. К сожалению, в результате внимания, уделяемого этой фразе, взгляд Беркли на существование принято сводить к тому, что «быть (реальным) – значит быть воспринимаемым» или что «существовать – значит быть воспринимаемым». Это, в свою очередь, приводит к тому, что Беркли называют «субъективным идеалистом» – сторонником уникальной и причудливой формы солипсизма. Эта стандартная трактовка Беркли исходит из двух его работ – «Трактата о принципах человеческого знания» (1710) и «Трёх разговоров между Гиласом и Филонусом» (1713), игнорируя все остальные[33].

Чтобы начать более адекватно раскрывать интеллектуальный портрет Джорджа Беркли приведём слова о нём его друга, другого знаменитого ирландца, Джонатана Свифт говорил, что тот был «абсолютным философом в отношении денег, титулов и власти». Это характеризует его как человека честного и искреннего – как словом, так и делом. Для Беркли философия – это не просто академическая дисциплина среди многих других, но, прежде всего, некая форма «религиозного упражнения» (askesis) и, как таковая, должна иметь привилегированный статус среди гуманистических дисциплин. В начале современной эпохи, когда почти все незыблемые истины прошлого были поколеблены, а теологические истины безжалостно подвергнуты сомнению, когда теология и теологические способы мышления потеряли свой престиж и социальные функции, Беркли рассматривал философию как серьёзную и надёжную замену теологии. По его мнению, философия должна иметь определённую апологетическую и сотериологическую функцию, и её следует рассматривать, прежде всего, с точки зрения распространения и разъяснения христианского учения, а также указания «пути спасения», помощи людям в поиске своего пути в этом мире и, что более важно, их пути выхода из этого мира, а именно – духовного бессмертия.

Существует замечательный специализированный журнал “Berkeley Studies”. Он издаётся с 1977 года. В нём собрана очень подробная библиография и встречаются очень интересные исследования, не всегда «мейнстрим». Так что о Беркли нам всем до сих пор есть что сказать и узнать новое.

В истории философии Джордж Беркли запомнился как один из наиболее ярких представителей «эмпиризма» и «идеализма» Нового Времени, но в наши дни он вспоминается скорее за то, что он проложил путь, через Дэвида Юма, для современного феноменализма и верификационизма. Примером такого «признания» является эссе Карла Поппера «Заметка о Беркли как о предшественнике Маха и Эйнштейна» (1953). К. Поппер в этой работе обоснованно говорит о том, что «родословная» Э. Маха, Б. Рассела, Л. Фон Мизеса, М. Шлика, В. Гейзенберга восходит к Беркли. Между прочим, его характеристика «по умолчанию» как «преемника Локка и предшественника Юма» не выдерживает критики, хотя бы потому, что во всех опубликованных работах самого Дэвида Юма (1711–1776) можно найти только три (всего лишь три!!!) явных упоминания о Беркли.

В сегодняшней мейнстрим-философии Джордж Беркли считается «важным философом» из-за, среди прочего, его предвосхищения «лингвистического поворота» в философии (отсюда и его значительный вклад в развитие аналитической философии, которая, правда, его «недолюбливает»), его вклада в развитие эмпирической традиции (эмпирики, кстати, также испытывали мало симпатии к идеализму Беркли), в становление прагматизма как особой философской позиции, в философию математики, философию науки, экономику и даже физику XX века. Не следует забывать и о спорах реалистов и антиреалистов, которые постепенно вытеснили «прошлое» противостояние материалистов и идеалистов. Именно Беркли обозначил переход «пальмы первенства» в рамках философии от теории бытия к теории познания.

Такой «эпистемический идеализм» настаивает на том, что разум всегда постигает только «обусловленную» реальность. То есть ум всегда имеет дело только с вещами такими, какими они кажутся, а не с вещами такими, какие они есть сами по себе. Такое признание – благодатная почва для скептицизма, поскольку отрывает мыслителя от реальности как таковой.

Платон был одним из первых философов, поставивших и решивших проблему ненадёжности наших чувств как источника знаний. Идея о том, что наши чувства могут обманывать нас, позже была подхвачена французским философом и математиком Рене Декартом. Многие философы XVII–XVIII веков приняли аргумент Декарта, но были и те, кто не согласился с ним. Некоторые, особенно в Британии, признавали, что наши органы чувств могут быть ненадёжными, но считали, что они являются единственным источником наших знаний. У нас есть способность рассуждать, но это не даёт нам знания – это не более чем то, что мы использовали для осмысления информации, поступающей к нам от наших органов чувств. Мы можем знать только о вещах, которые мы переживаем, и мы можем переживать эти вещи только через наши чувства. Этот взгляд – сенсуализм – был доведён до крайности именно Джорджем Беркли.

Если человек не может ошибаться в том, что и как он воспринимает, то есть у него нет повода сомневаться в своих же чувствах, то тогда все заблуждения происходят на уровне суждения о чувственном материале. Так, когда человек воспринимает находящееся в воде весло как сломанное, он прав в отношении показаний своих чувств. Но если он сделает из этого вывод, что, вытащив весло из воды, он найдет его таким же сломанным, то этот человек заблуждается и причина тому – неверное суждение, которое он составляет себе о воспринимаемых им идеях. Данный момент берклианской аргументации важен, так как в качестве подтверждающего примера Беркли приводит не только случай со сломанным веслом, но и коперниканскую теорию. Солнце вращается вокруг нас, но что если бы человек находился на том же расстоянии от Земли, как находится большинство планет? Что бы он тогда сказал? Таким образом, то, что непосредственно воспринимается нами в чувствах, не является ни сенсорной ошибкой, ни продуктом воображения и наша задача состоит лишь в том, чтобы верно истолковать получаемое нами знание: если что-то кажется нам заключающим в себе некий познавательный изъян, значит, мы должны просто проинтерпретировать данную ситуацию с иной точки зрения.

Источник скептического сомнения Беркли усматривал в изначально ошибочном разделении независимого от нашего восприятия бытия вещи и того же её бытия, но уже воспринимаемого нами посредством чувств. Соответственно решение данной проблемы Беркли предлагал в уничтожении такого деления и постулировании бытия вещи как бытия в восприятии.

Вряд ли возможно обвинять Беркли в иллюзионистском подходе к пониманию реальности внешних вещей и речь в таком случае должна идти скорее о некоем своеобразном изменении в трактовке того, что следует обозначать под «действительностью», «внешней реальностью», «существованием вне нас» и т. д.