Метаморфозы. Новая история философии

Бритва Беркли

Наиболее известное и хорошо разработанное изложение Беркли своего центрального метафизического тезиса представлено в негативной форме «имматериализма». Защищая имматериализм, которым он наиболее известен, Беркли переориентировал современное мышление о природе объективности и способности разума примириться с ней. Имматериализм – это утверждение о том, что «немыслящие вещи» – всё, что не является духом, разумом – не имеют «абсолютного существования», без какого-либо отношения к Разуму вообще. Беркли, очевидно, прав в том, что «вещи» действительно не могут быть независимыми. Их бытие строго детерминировано. Сетью взаимозависимостей друг от друга. Однако «зависимость» и «независимость» не являются фундаментальными категориями метафизики Беркли. Вместо них, «активность» и «пассивность» – вот фундаментальные категории его метафизики. Два пункта, которые являются центральными для философии Беркли – различие «активное/пассивное» и так называемый «тезис о божественном языке».

Для Беркли разум внутренне связан со своими объектами как принцип их идентификации и дифференциации. Для других современных мыслителей это отношение понимается как отношение между субстанцией и её модусами. Но для Беркли простая мысль о том, что идеи – это способы мышления, не показывает, как наши идеи дают нам знания о мире. Вот почему Беркли в конечном итоге вынужден пересмотреть концепцию духовной субстанции таким образом, чтобы признать, что, создавая мир объектов, Бог также создаёт (в том же самом акте!) «умы», которые и воспринимают эти объекты.

В логике, начиная с Аристотеля, существует большая трудность с пониманием того, как мы переходим об представлений к понятиям, то есть от чувственного познания к рациональному. Так вот, Беркли, по сути, показывает, что нет никакого перехода! Чувственное и рациональное познание, восприятие и мышление – это одно и то же! “Esse est percipi”. Нет разделения на рациональное и чувственное познание, на первичные и вторичные качества. Восприятие – это и есть мышление.

Более конкретно, создавая мир объектов, Бог создаёт мир «воспринимающих», которые, все без исключения, находятся в гармонии друг с другом. Таким образом, «объекты» определяются в терминах их отношений друг к другу, точно так же, как «умы» определяются в терминах их отношений друг к другу. Здесь существует что-то типа отношения «изоморфности». Таким образом, разум и объекты – это просто два разных способа мышления о гармонии Божественного творения, и ни один из них не мыслим отдельно от другого. Сотворение Богом мира объектов происходит в том же самом акте, что и сотворение им разумов, которые воспринимают эти объекты, потому что эти объекты не могут существовать без того, чтобы их не воспринимали как эти объекты. Умы, которые воспринимают или желают эти объекты, сами по себе идентифицируются как действия, посредством которых объекты дифференцируются и ассоциируются. По этой причине, не может быть никакой естественной науки о разуме, потому что разумы не являются объектами; скорее, они являются причинами объектов и принципами, с помощью которых определяется область научного познания объектов. Сущность духа, ума, разума вследствие этого – это не что-то и не «это», то есть не выражается в языке именем существительным, а скорее глагол: например, «действовать», «вызывать», «желать». Бытие – это не существительное и даже не прилагательное, а глагол![52] Всё, что ты сотворишь, станет частью мира, но только при условии, что твое творение станет доступно всем. То есть проблема аутиста, с этой точки зрения, в том, что он не может передать другим своё сознание.

Для Беркли человек осознает только самого себя, свои действия и объекты. Человек может дискурсивно размышлять о себе, используя такие слова, как «познавать». Таким образом, Беркли поддерживает точку зрения, что разум никогда не может быть объектом исследования. В модели Беркли человек осознаёт только предметы, отличные от него самого. Самого себя человек осознаёт только как вещь, которая существует как «воспринимающая» эти предметы, отличные от него самого. Берклианский «дух», в отличие от картезианского разума, не обладает никакими внутренними свойствами. Скорее, это голое активное существование, связанное с его различными объектами. В кантианской терминологии это «вещь-в-себе», «ноумен».

Всё, что Джордж Беркли сказал против существования материи, можно было бы сказать и против существования разума. Юм, кстати, ухватился за этот момент и отрицал существование разума и материи, утверждая, что существуют только «видимости». Философия Дэвида Юма – это не что иное, как философия Беркли, с этим внесённым в неё изменением. Но изменением принципиальным. Так «невинный епископ породил Юма»[53]. И поскольку никто не оспаривает, что Юм дал начало всей современной философии, Беркли должен занимать гораздо более важное место в истории философии, чем ему обычно отводится. Дэвид Юм был человеком, у которого хватило смелости претворять свои принципы в жизнь до их крайних пределов, независимо от характера выводов и следствий, к которым он приходил. Но ни он, ни кто-либо другой не изложил номинализм абсолютно основательно. Впрочем, тому же Беркли это было и не нужно, потому что он прекрасно понимал, что дело кончится абсурдом. Б. Рассел однажды предположил, что «смысл философии в том, чтобы начать с чего-то совсем простого и банального, и закончить чем-то настолько парадоксальным, что никто в это не поверит». Согласно этому критерию Юм и история мысли могут оценить усилия Беркли как, безусловно, успешные.

Общее мнение о том, что реальность зависит от ума, не является изобретением Джорджа Беркли. Теисты задолго до него считали, что Бог является одновременно действенной и поддерживающей причиной Вселенной. То есть существование всего сущего зависит от постоянной поддержки Бога. Детали этого онтологического отношения могут быть сформулированы различными способами. Доктрина “esse est percipi” Беркли содержит конкретный анализ связи между разумом и бытием. Его вкладом в эту традицию является утверждение о том, что восприятие лежит в основе отношения зависимости между разумом и реальностью. Но само по себе это учение не является самым значительным отступлением Беркли от своих предшественников. Именно «имматериализм» Беркли отличает его от многочисленных философов, которые приняли ту или иную версию тезиса о зависимости разума от базового уровня реальности. Ему было необходимо исключить возможность существование вне-ментальных материальных тел. То, что данная философская система включает в себя онтологию зависимости от разума, не влечёт за собой никакого тезиса о содержании реальности. И именно последний тезис имеет наибольшее значение для определения идеализма Беркли.

Джордж Беркли сам назвал свою собственную философскую систему «имматериализмом», и это, безусловно, наводит на мысль о том, что, с его точки зрения, материального мира не существует. С другой стороны, не менее часто он утверждал, что является «философом здравого смысла», а последний, конечно, предполагает, что мир продолжает существовать, даже когда мы на него не смотрим. С этой точки зрения очень «странной» начинает выглядеть интерпретация мысли Беркли как предположения, будто бы весь мир материальных объектов исчезает, когда его не наблюдает ни один человек, что физические объекты являются «воображаемыми сущностями» или что его взгляд – это сплошная «мистика» или «визионерство». Беркли говорил о том, что «не отрицает реальность общего опыта, хотя и отрицает его внешнюю, то есть материальную сторону». Здесь мы, кажется, имеем третью новую концепцию реальности, отличную как от номиналистической, так и от реалистической!

Случай Джорджа Беркли является столь беспрецендентным и интригующим каждое новое поколение философов, поскольку утверждает, что и Бог, и мир – нематериальны. Это одно из очень немногих философских положений, которое не получило своей изначальной формулировки в античной философии. Единственный аналог имматериализма Беркли можно найти в буддизме. И то не везде, а только в отдельных, самых радикальных его направлениях.

Джордж Беркли по сути указал, что материалисты, несмотря на весь их акцент на успехе «объяснения исходя из материи», на самом деле не могут предложить вразумительного объяснения того, как чувственные идеи порождаются материей. Беркли выступил против возможности независимого от разума мира, в особенности в своём аргументе о том, что нельзя постичь немыслимое! Как может существование духа, пусть и конечного, предполагать существование внешней природы? Ведь всё внешнее является внешним для кого-то. И поэтому, наоборот, существование внешней природы предполагает существование духа. Именно это с блеском и доказал Джордж Беркли, кстати неоднократно за это упоминаемый «нашим» В. С. Соловьёвым.

Беркли был особенно обеспокоен неэмпиристским характером материализма. «Если мы хотим быть последовательными в наших эмпирических принципах, – задавался он вопросом, – то как мы можем мириться с концепцией чего-то, что по определению эмпирически необнаружимо, скрыто за воспринимаемыми качествами вещей в качестве их предполагаемой основы?»[54]

Наука, утверждал он, может легко обойтись без понятия материи, поскольку природа – это просто то, что люди воспринимают с помощью своих органов чувств. Следовательно, любой физический объект – это всего лишь повторяющаяся группа чувственных качеств. Так Беркли сводит субстанцию к качеству. Мы не можем представить себе, на что «похож» мир, независимо от опыта; иначе остаётся только абстрактное описание математики. Берклианская интуиция, стоящая за этой линией аргументации, заключается в том, что понятия «качества» и «аффекта» неотделимы друг от друга. Если внешний мир не может иметь «качественной» природы, тогда есть лишь структурная концепция, которая распадается на нечто чисто математическое и абстрактное. (Впрочем, некоторые современные философы, например, Джеймс Лейдиман и Дон Росс, считают, что такая абстрактная концепция реальности является правильной.) Беркли подчёркивал необходимость разума (или нематериальной реальности) для придания смысла человеческому опыту.

Для Д. Беркли современные материалисты – это «абстрактные философы», люди, чьи слова – пустая одежда, простые знаки без означаемых вещей. Но зачем нам утруждать себя дальнейшим обсуждением материального субстрата или опоры фигуры, движения и других чувственных качеств? Разве это не предполагает, что они существуют вне разума? И разве это не является прямым отвращением и совершенно немыслимым? Абстрактные понятия ничего не обозначают, они нужны только для коммуникации. Точка.

Важным аргументом в пользу материализма обычно является утверждение о том, что использование концепции материи многое объясняет в науке. Ответ Беркли заключается в том, что объяснительная сила и практическая полезность науки отнюдь не предполагают истинности материалистической гипотезы и вообще не зависят от неё, поскольку они могут быть в равной степени, если не лучше (более экономно) объяснены в инструменталистских терминах. Инструментализм – это точка зрения, согласно которой научные теории являются «инструментами» и как таковые должны оцениваться не как истинные или ложные, а, скорее, как более или менее полезные. Никто не спрашивает, истинны ли нож или вилка, но насколько ли они полезны. Так и в случае научных теорий – они должны быть не просто полезны, но, как того требует «бритва Оккама», настолько просты, понятны, экономны и полезны, насколько это возможно. Это напоминает идею «ограниченной рациональности» Герберта Саймона. Инструментализм – это более современная форма номинализма, основы которой заложил Беркли. При этом Беркли не отрицает, что существует различие между первичными и вторичными качествами. Он признаёт, что первые доступны более чем одному чувству одновременно, вторые же доступны только одному чувству; что первые измеримы, вторые нет. Так какой вариант является более простым и эффективным? Ответ очевиден.